Спираль Эолла. Часть первая. Четыре сердца в одном - Виктор Вассбар

4. Вивас и Светэлла

Прогулочный планетоплан крушил стволы деревьев и через миг, вспахав широкую полосу земли, издал последний вздох и замер в окружении растительности реликтового леса.

– Вивас, ты жив? – утирая тыльной стороной ладони лоб, спросил Лиэж друга.

– Жив и со мной всё в порядке, – ответил Вивас, молодой человек лет двадцати пяти. – Сам—то как?

– Нормально, – отключая противоударное поле, сказал Лиэж, – а, вот, положение наше патовое.

– Да, авария серьёзная и судя по тому, что мы видим, корабль восстановлению не подлежит.

– Вивас, но это смерть или в лучшем случае мучительно долгая жизнь в дебрях леса янского периода. Мы здесь одичаем. Связь нарушена и вряд ли мы сможем её восстановить. Здесь нет ни одной живой души.

– Период, дорогой мой друг, конечно доисторический, и положение, как ты заметил патовое, но не безвыходное. Да и жизнь здесь довольно-таки бурлива. Гоминоидов и всякого ползающего и прыгающего зверья в этом лесу предостаточно. Ты жаждал приключений, они будут. Смотри, – указав кивком головы в верхний иллюминатор, – над нами уже кружат перепончатокрылые.

– Прости, друг, но мне сейчас не до шуток, – ответил Лиэж, но всё же посмотрел вверх.

– Ну—ну! Не унывай! Как—нибудь выпутаемся из этого драматичного положения.

– Я бы сказал трагичного, – ответил Лиэж, привлекая внимание друга к панели управления, из которой выплыла струйка дыма.

Через секунду включилась, чудом оставшаяся работоспособной, система пожаротушения. Угроза лишиться единственного и надёжного убежища была ликвидирована, но энергосистема выдохлась и корабль, умирая, испустил на девственный лес последнюю струйку пара. Полумрак опустился в рубку корабля и накрыл своим серым покрывалом невольных узников дикого края. Друзья замерли и только их тяжёлые дыхания говорили о том, что внутри погибшего корабля есть жизнь – их жизнь.

– Всё, теперь мы остались без пищи и воды, – уныло проговорил Лиэж, – значит, счёт наших жизней пошёл на дни.

– Не думал, друг мой, что ты закоренелый пессимист. Взгляни в иллюминаторы. Нас окружает лес, а это пища и вода, – успокаивающе ответил Вивас, встряхнув друга за плечи.

Лиэж, крепкого телосложения и приятной внешности юноша семнадцати лет был не то, что бы пессимист, он был просто ещё очень молод и по незрелости своей растерялся в сложившейся ситуации. Отчасти в этом была виновата среда, в которой он родился и рос. Цивилизация предоставляла ему, как и всем элиянинам, всё в готовом виде, оттого—то Лиэж и впал в уныние. Он испугался не самой смерти, а голодной смерти, не представляя, что пищу и воду можно добывать самому. Самому готовить её на открытом огне, и для этого не нужны биологические роботы повара. В ситуации, которой оказались два воздушных путешественника, растеряться обоим – значит действительно погибнуть. Так на кого, как не на самого старшего и более опытного ложилась ответственность за его жизнь. Да, друзья оказались одни в диком лесу. Одни за сотни тысяч километров от цивилизации и людей. Одни внутри погибшего планетоплана, но именно это и не позволило Вивасу пасть духом. Возможно, где-то в самых глубоких и потаённых уголках его сердца и была маленькая искра неуверенности в своих силах, но неверия в себя и недоверия к другу он не имел, как не допускал и мысли о смерти. Вивас понимал, что даже самая малейшая расслабленность может привести к упадку духа и, как следствие, к осложнению сложившейся ситуации. Необходимо было хоть чем-то заняться, но не сидеть, сложа руки, и Вивас решил действием отвлечь друга от горестных дум.

– Очнись, мой друг! Мне нужна твоя помощь, – вновь встряхнув друга за плечи, проговорил Вивас.

– Ка—ка—я там ещё по—мощь? – уныло протянул Лиэж, и вяло встал с кресла. – Нам сейчас никто и ничем не поможет.

– Нам, да! Мы сами поможем себе. Надеюсь, ты не откажешь мне в просьбе осмотреть энергосистему. Может быть не всё так плачевно, как ты думаешь.

– Энергосистему? – задумчиво сказал юноша и вдруг блеснул глазами. – Энерго, но только не систему, а её аварийный блок. Если нам удастся его восстановить, мы сможем запастись водой и пищей. Пойдём же скорее, пойдём, – воспламеняясь духом, проговорил Лиэж и направился к выходу из рубки корабля.

Вивас улыбнулся.

– Первая цель достигнута. Лиэж воспрял духом, значит, в ней есть жизненный потенциал, – подумал Вивас и улыбнулся, сказав себе, что друг вовсе и не пессимист, он просто растерялся.

К исходу вторых суток, после кораблекрушения, в энергоблоке что-то пискнуло, и вспыхнул яркий аварийный свет.

– Я знал, знал, знал, что у нас всё получится, – радостно воскликнул Лиэж и с благодарностью посмотрел на друга. – Спасибо, Вивас, если бы не ты, не известно, что было бы со мной. Мне кажется, я бы расквасился и…

– Ну, ну! Не наговаривай на себя. Ты просто не знаешь, как ты силён, – ответил Вивас.

Прошёл год, в течение которого друзья пытались оживить планетолёт и восстановить связь с большой землёй, но их усилия были тщетны. Аварийная система жизнеобеспечения выработала свой ресурс полгода назад, и узники реликтового леса перешли на добычу пищи древним способом – охотой. Лиэж поверил в свои силы и оказался на редкость удачливым охотником, но одно обстоятельство тревожило друзей. Дичь, распуганная выстрелами, покидала насиженные места, и густой травой зарастали тропы, по которым некогда бродили парнокопытные. Всё дальше и дальше приходилось друзьям удаляться от корабля на поиски птиц и животных, и с каждым новым разом они возвращались с худеющими торбами на плечах. Вскоре они ощутили первые признаки голода.

Оставался нетронутым неприкосновенный запас корабля, но его могло хватить не более чем на месяц. И друзья приняли решение, – Лиэжу продолжать работу по восстановлению сигнала аварийной посадки, а Вивасу, с частью Н.З, отправиться на поиск ушедших животных.

Прошло полмесяца, давно бы должен вернуться Вивас, но лес хранил молчание. И Лиэж всё чаще и чаще с тревогой всматривался в его густую листву.

С глубокими кровоточащими ранами на теле, под неусыпной стражей двух огромных волосатых самок перволюдей, Вивас уже сутки лежал в глубине тростникового шалаша и вспоминал свой неудачный поход, в котором не только не нашёл животных, но и сам оказался добычей.

Впустив тонкий луч света, резко откинулся полог шалаша, и в замкнутое пространство под круглым куполом вошла седая самка элопитек. В её руках, издавая тошнотворный запах, дымилась каменная чаша. Издав писк, она посмотрела на пленника, и в тот же миг самки охранники сорвали с него одежду и крепко прижали к земле. Старуха медленно подошла к нему и, выплеснув на его спину содержимое чаши, стала втирать его в раны. Огонь ожёг тело Виваса, он дёрнулся, но элопитеки ещё сильнее вжали его в землю. Вивас понял, сопротивление не только бесполезно, но может ухудшить его положение. Оставалось одно, терпеть мучительное жжение и, сжав зубы, даже не стонать. Иначе, как предположил Вивас, какой—либо звук, выдавленный им из собственного горла, мог быть принят элопитеками за угрозу по отношению к ним. Тогда они просто разорвали бы его на части. Огонь всё сильнее и сильнее сжигал тело Виваса, и ему казалось, что ещё миг, и он спалит его дотла. Пламя подкралось к его сердцу и вонзило в него свои раскалённые иглы. Вивас вскрикнул и потерял сознание.

Придя в чувство, Вивас перевернулся на спину и не обнаружил старуху, но стража была на своих местах. Удивившись тому, что ещё жив, он повёл глазами и увидел рядом с собой… металлическое блюдо, явно изготовленное руками человека, а на нём большие куски жареного мяса, горка аппетитных фруктов и серебряный кубок с чистой водой.

– Невероятно, – проговорил он и, взяв в руки кубок, с жадностью выпил воду.

Прошло не менее полумесяца, и хотя Виваса так же вкусно кормили, и старуха—элопитек, как оказалось, не издевалась над ним, а натирала тело лекарственной мазью, он всё ещё оставался узником замкнутого пространства. Как—то он подошёл к выходу из шалаша, но получил увесистую оплеуху от одной из стражниц и решил больше не испытывать судьбу. Однако попытку выбраться наружу не оставил. Тревога за оставшегося в одиночестве друга всё больше и больше нарастала в нём.

«Если нет возможности выйти из шалаша естественным путём, значит, надо искать другой выход», – думал он и решил делать подкоп, но судьба распорядилась иначе.

На следующий день пленника вывели из шалаша. Резкий солнечный свет, стрельнув сотнями огненных стрел, ослепил его, но Вивас успел разглядеть многочисленную шумную толпу заросших бурой шерстью самок, а через некоторое время, когда глаза привыкли к яркому свету, он не без интереса рассматривал стойбище, в котором не было признаков жизни самцов. Следующая секунда повергла его в шок.