Спираль Эолла. Часть первая. Четыре сердца в одном - Виктор Вассбар

«Если нет возможности выйти из шалаша естественным путём, значит, надо искать другой выход», – думал он и решил делать подкоп, но судьба распорядилась иначе.

На следующий день пленника вывели из шалаша. Резкий солнечный свет, стрельнув сотнями огненных стрел, ослепил его, но Вивас успел разглядеть многочисленную шумную толпу заросших бурой шерстью самок, а через некоторое время, когда глаза привыкли к яркому свету, он не без интереса рассматривал стойбище, в котором не было признаков жизни самцов. Следующая секунда повергла его в шок.

На пирамидальном, явно искусственного происхождения холме, возвышавшемся над массивными круглыми шалашами, был воздвигнут мраморный валун, на котором, царственно расположившись, восседало удивительной красоты юное создание – молодая девушка в лёгких прозрачных одеяниях. В волнах её пышных золотистых волос – на прекрасной головке с утончёнными чертами лица, покоилась корона из редкого металла небесного цвета, которую венчал, переливающийся радужными цветами, огранённый смарагд. Открытые запястья рук царицы украшали золотые браслеты с крупными нефритами и розовыми бриллиантами, а на маленькую грудь, чётко выделявшуюся сквозь платье, как на две только что народившиеся сопки, ниспадало колье с чистейшими изумрудами.

Подталкиваемый стражей к холму, Вивас не сводил с девушки глаз, и не только потому, что она была действительно очень красива. У него созрел план бегства.

Под рёв сотен глоток Вивас приближался к подножию монументального трона и не обращал внимания на болезненные щипки молоденьких самок, тщетно отгоняемых стражей. Его мысли и взор были направлены к царице перволюдей.

– Вот мой шанс на побег, – мысленно шептал он и почувствовал, как сильные руки поставили его на колени. Через секунду откуда—то с высоты прилетел грозный рёв. Вскинув голову, Вивас увидел глаза царицы, «метавшие синие молнии», и в тот же миг новый рёв вырвался из её груди. Гоминоиды пали ниц. Юный монстр поднял руку и в третий раз издал грозный рык, услышав который элопитеки поднялись на ноги и образовали полукруг. Десятки зрелых молодых самок вошли в него.

«Они что, решили устроить концерт?» – хмыкнул Вивас, но спустя минуту его предположение разбилось вдребезги, как обронённый хрустальный бокал.

Молодые самки бросились друг к другу, но не в объятья, а на смертный бой.

Применяя зубы, кулаки, подвернувшиеся под руку камни и обрубки деревьев, они сразу же покалечили и убили не менее десятка своих «сестёр», но не остановились, а ещё более разъярились при виде крови и продолжили битву.

Самки драли с яростью, можно сказать даже с отвагой. Они не жалели ни подруг и ни самих себя, но с непонятной для Виваса целью. В воздухе вместе с кулаками и дубинами летали оторванные конечности, клочья шерсти, отгрызенные уши и носы. Кровь лилась из вспоротых животов, перекошенных в ярости ртов, и заливала глаза гладиаторш, но они успевали бросить взгляд на свою царицу, как бы ища её одобрения, и мельком взглянуть на пленника. В их полузверином, получеловеческом взгляде Вивас уловил похоть и понял, что бой идёт за главный приз, которым является он сам.

«Сейчас или никогда», – пронеслась мысль в его голове, и молниеносным броском пантеры он влетел на пик холма. Когда до сознания охраны дошёл факт побега пленника, Вивас уже крепко держал стройную шею царицы левым локтевым суставом, а правой рукой приставлял к её сердцу обоюдоострый клинок, выхваченный их ножен, висевших на её поясе.

Стойбище замерло.

– Мне больно! – звонким ручейком долетел до Виваса тихий голос царицы. – Пожалуйста, не дави сильно, мне трудно дышать!

Всё, что угодно ожидал Вивас – гром из горла царицы, молнии из её глаз, но только не спокойный девичий голос. Этот голос, как серебряные струны райской лютни, невольно заставил его ослабить хватку, и отнять от груди девы нож, но то был лишь миг. Уже в следующую секунду Вивас вновь держал у её сердца клинок и требовательно повторял короткий, но значимый для него вопрос:

– Кто ты? Отвечай, кто ты? Отвечай, иначе я убью тебя!

– Друг, но обо мне потом, – прерывисто дыша, ответила юная царица, – сейчас надо думать, как добраться до моего шалаша. Ты всё испортил, а поэтому теперь доверься мне и делай, что я скажу. Я желаю тебе только добра, кроме того, ты необходим мне, а я тебе.

– Хорошо, но если я почувствую, что ты лжёшь, без промедления вонжу в твоё сердце клинок.

– Держи меня так, как держишь сейчас, и не убирай нож от сердца. Стойбище должно понять, что я твоя пленница. Только в этом случае они не осмелятся приблизиться к нам из—за боязни потерять меня. Я их живой талисман, который они берегут дороже своей жизни.

Изложив Вивасу ход его дальнейших действий, на что ушло не более десяти секунд, царица подняла руку и издала громкий, и грозный рык, от которого Вивас, чуть было, не выронил клинок, а зверолюди упали на колени.

– Ты зверь или человек? – грубо проговорил Вивас и встряхнул царицу.

– Мне больно! – вновь услышал он нежный девичий голос и, от недопонимания происходящего в данный момент, расширил глаза. – Извини, я забыла предупредить тебя. Это звукозапись, – проговорила она и показала, замаскированное под драгоценный камень в колье, миниатюрное звуковое устройство. – А теперь не медли! Бежим, пока они не опомнились!

Не выпуская царицу из своих рук, Вивас быстро спустился с холма и побежал к её шалашу. Через несколько секунд, откинув его полог, они стремительно вошли в него.

– Сдвинь этот ящик, – указав кивком головы на плетённый из прутьев сундук, поспешно проговорила она, – под ним тоннель! Он выведет нас из стойбища! И, пожалуйста, выпусти меня из своих рук! Отсюда я не смогу убежать… даже если бы и хотела, но я не хочу! Я твой друг!

Лишь только Вивас открыл вход, она первая, показав пример, прыгнула в чернеющий зев подземного тоннеля и оттуда поторопила его. – Прыгай скорее и не забудь поставить на место ящик.

Доверившись девушке, иного выхода не было, Вивас спустился в чернеющий провал земляного пола шалаша, надвинул оттуда на него сундук, набитый чем-то тяжёлым, и замер.

– Пока замри, я скажу, когда можно будет ползти вперёд, – шепотом остерегла она его от преждевременного продвиженья по тоннелю.

Бегство маленького слабого самца с пленённой им царицей было столь стремительно, что основная масса самок-элопитеков не сразу поняла, что произошло. Потеряв свой живой талисман, они озирались по сторонам, сбивались в кучу и недоумённо таращили друг на друга глаза, лишь охранницы Виваса бросились за ними вслед, но, добежав до шалаша царицы, остановились, не решаясь войти внутрь. Гневно рыча и стуча себя в грудь, они выказывали гнев, но топтались на месте до тех пор, пока не появилась старуха-элопитек, та самая, что лечила пленника. Она молча указала рукой на покои царицы и только тогда обе самки, взревев, ворвались в шалаш. Но каково же было их изумление, если можно так назвать уродливую мимику на их обезьяньих рожах, когда они увидели, что апартаменты царицы пусты.

Не менее их удивилась и старуха, но если молодые самки бурно проявили негодование по поводу исчезновения царицы и пленника, то её глаза выдали растерянность и испуг. Остановившись посреди шалаша и немного поразмыслив о чём-то, старуха приказала самкам покинуть покои царицы и, оставшись одна, принялась внимательно осматривать каждый его закуток. Заглянула она и в ящик, прикрывавший вход в тоннель, но, не догадавшись сдвинуть его, постояла минуту в задумчивости и медленно, за минуту ещё более постарев и сгорбившись, направилась к выходу.

Лишь только смолкли шаги, девушка прошептала: «Ползи за мной, но осторожно, не шуми. Наверху мог кто-нибудь остаться. У самок очень острый слух, – и спустя минуту. – Пожалуйста, быстрее! Самки не так глупы и вскоре догадаются, что нас надо искать вне стойбища».

Тоннель, по которому полз Вивас, в некоторых местах был узок, и это не позволяло ему быстро продвигаться вперёд. Расширяя лаз руками, он ранил их, но не замечал боли, так как возможность свободы окрыляла его, но всё же продвижение вперёд шло не так быстро, как ему хотелось. А девушка торопила, предупреждая, что каждая минута промедления может стоить ему жизни. Собрав остаток сил, Вивас быстрее заработал руками, понимая, что она права и вскоре почувствовал дуновение прохладного свежего воздуха. Через минуту в его глаза ударил яркий сноп света. Вивас невольно прикрыл глаза, но когда вновь открыл их, то увидел прямо перед собой, на фоне зелёного леса, улыбающееся лицо девушки. Последние рывки освободили его из плена тоннеля.

На бархатной траве, в тени разлапистого кедра сидела прекрасная принцесса. Счастливая улыбка озаряла её лицо, а в глазах светился огонь свободы.