Я спорю с будущим - Лариса Толкач

– Деревья без листьев. Они умерли?

– Нет. Заснули на зиму. Весной новые листочки появятся.

– Где яйца несут утки?

– В гнёздышке. Они его в траве делают.

– Вероятно, жестоко есть яйца?

– Успокойся, там же внутри нет цыплят. Пока цыплят нет, можно есть.

– Шум. Умчались.

– Да, это шум от крыльев.

26-го ходили в школу к логопеду. У меня сложилось впечатление, что аутистов она в глаза не видела. Может быть, и прочитала какую-нибудь книжку. Сказала, что заниматься не видит смысла (Мы тоже, честно говоря, не увидели смысла с ней заниматься). Она даже попыталась дать общие советы, как мне построить занятия с моим ребёнком. Я всё выслушала, кивая головой, сказала спасибо и ушла, даже не обидевшись. Может быть, я уже привыкла к таким отказам и внутренне к ним готовлюсь.

Вечером позвонила Лена и рассказала, что у подружки сына перевели в спецшколу на домашнее обучение. Лена произнесла такую фразу: «Она его лечила, таскала по дельфинариям. Всех заставляла им заниматься. Но сама-то она с ним не занималась! А ты же понимаешь, от нашей болезни нет лекарств. Только занятия каждый день». Илюша вечером выдал:

– Идиот, думал лекарство есть. Не лечат. Надо дельфины.

– На дельфинов у нас денег нет.

– Надо ремонт делать.

Это он постоянно вспоминает о мальчике, который зашёл в отремонтированную игровую комнату и внезапно произнёс: «Как красиво!» Мы в какой-то книжке об аутистах читали. Теперь он требует делать ремонт, чтобы начать разговаривать.

Звуков становится больше, но они не сливаются в речь. Вчера идём из магазина с яблоками, а он внезапно говорит: «Буду яб… ку-у» (Буду яблоки кушать). Я сказала, что нужно помыть, потом кушать.

Мы начали ходить в реабилитационный центр. Первый день был трудным. Илья расплакался в игровой до истерики. Ему хотелось, чтобы дети сразу же стали с ним играть. Воспитательница сидела, перебирая бумажки и не обращая на нас никакого внимания.

Потом мы пошли записываться на ЛФК. Здесь мы особых проблем не ожидали, так как уже занимаемся в спортзале. Мы надеялись, что нас возьмут в группу. Пришли к назначенному времени и целый час бестолково бегали по залу, потому что наш доктор была занята и даже не сочла своим долгом об этом предупредить. В соседней комнате без дверей занималась другая учительница с мальчиком. Илья хотел с ним поиграть и постоянно забегал в комнату. Я попросилась вместе позаниматься, на что мне в грубой форме было заявлено, что у нас другой преподаватель.

На следующий день преподаватель пришла вовремя. Но хватило её на пять минут. Потом она начала выступать: «Почему ребёнок не выполняет инструкции? Это не ЛФК! Идите в игровую и там бегайте! Нам директор вообще запретил брать аутистов, мы с ними не работаем!» Потом она побежала жаловаться директору. Он завёл нас в свой кабинет и начал с того, что был на семинаре и узнал там, что курс лечения в Москве в ЦЛП стоит 12 тысяч рублей, что мы должны быть благодарны их центру, как же у них всё хорошо. Что он узнал за четыре дня семинара столько нового! Тут уж я не выдержала накала страстей и заявила, что всё то, что он узнал недавно, я знаю уже девять лет. Что я перечитала всё, что издано об аутизме у нас в стране. И как обращаться с ребёнком и проводить занятия с ним я знаю, в отличие от здешних педагогов.

Потом мы пошли на массаж. Директор кинулся проверять, убедился, что всё нормально и ушёл довольный. В конце дня он подошёл ко мне и попросил, чтобы мы не обижались. Я ответила, что многими специалистами мы довольны.

Мы ходили к социальному педагогу. Она посоветовала дать Илье делать всё, что он захочет. В результате, он нашёл в углу кубики, и все полчаса провёл за своим любимым занятием. Педагог попыталась поиграть с ним. Но он совершенно не терпит вмешательства, когда строит свои башни. Контакта не получилось. На следующий день Илья сорвал занятие с психологом в соседнем кабинете. Он рвался играть в кубики, а мне постоянно толковал, что хочет к детям. Я пыталась донести это до педагогов. Но на меня смотрели, как на сумасшедшую: «Ребёнку нужны индивидуальные занятия». В результате, я стала поодиночке вылавливать детей, объяснять им проблемы Ильи и просила с ним поиграть. И что-то начало получаться. Дети бегали по игровой, веселились, строили домики из поролоновых модулей. Илья тоже бегал и радовался, что с ним играют и называют его по имени. Потом прибежала администратор из коридора, привлечённая смехом, накричала на детей. Игра сразу же прекратилась. Честно говоря, я поговорила с несколькими родителями и поняла, что не я одна недовольна администрированием и жёсткостью этой системы центра. Всё его устройство напоминает дневной стационар больницы. И занимаются там проведением процедур, а не социальной реабилитацией.

Мы сходили на рисование. Илья вывозился в краске, так как рисовали мы пальцами и губкой. По-моему, ему там понравилось.

Сегодня Илья впервые взял руку логопеда и показал ей по таблице: «Хочу витаминку».

Было три выходных дня, чтобы отдохнуть. У Ильи опять распухли коленки, пришлось давать антибиотики. Почему-то после приёма любых антибиотиков у Ильи улучшается поведение, меньше суеты. Я читала в Интернете, что такой эффект не у нас одних. Я спрашивала у врачей, с чем это может быть связано? Никто не может сказать ничего вразумительного. (Позже я сама нашла проблему и вылечила кишечник и наши рецидивирующие артриты с помощью биомедлечения и БГБК диеты, но до этого времени у ребёнка постоянно был непереваренный стул, а врачи отправляли меня «лечить голову». – Прим. авт.)

Соседка отдала нам большую стопку детских книг. Теперь мы их читаем.

Недавно Илья опять слушал песню на английском. Я поняла только слово «бизнес», так как в школе изучала немецкий. А Илюша спросил: «Почему она поёт про бизнес, что деньги мешают жить. Не мешают».

Посмотрел фильм о Есенине и спрашивает: «Что такое душить?» Я объяснила, что если перекрыть вдыхаемый воздух, то человек умрёт. Это и называется «задушить». Теперь Илья ходит и задерживает дыхание. Сначала я думала, что он балуется, стала ругаться. Потом вижу, что он это делает, когда чем-то опечален. Я стала выяснять причину. Показывает: «Надо не дышать, умереть. Хочу клон. Надо к бабе Вале на облака. Она меня любила». После похода в центр, страдания обострились.

Записываю поздно ночью, после тяжёлого дня. Пришли мы в центр, Илья поел нормально. Потом было рисование. Слепил яблоко из пластилина, хорошо получилось. Пошли на массаж. Опять прибежал директор с проверкой. Оставалось 10 минут до занятий с соцпедагогом, и мы пошли в игровую. Новая воспитательница, с замашками тюремного надзирателя, разоралась на детей. Илья забеспокоился, он не любит, когда повышают голос. На занятиях с соцпедагогом он опять засел за кубики и проиграл полчаса. В это время она меня учила, как это важно для Ильи и нужно его за это хвалить. Я попыталась в очередной раз объяснить, что кубики входят в сферу его патологических увлечений. Если вы хотите установить контакт с ребёнком, то это не лучший выход. Он вас в компанию не примет. Так оно и вышло. Педагог попыталась включиться в игру, а он кинулся на неё и ущипнул за руку, чтобы она не мешала. Вдобавок, на руках у неё длинные накладные ногти. А это Илью всё время отвлекает, он пытается любые ярко окрашенные ногти отделить от владельца, замечено не раз. Потом, поняв, что урок окончен, Илья направился к двери, оставив на полу громадную кучу кубиков. Тут уж я не выдержала и вмешалась, заставив всё за собой убрать. Ведь это могло войти в систему, а ребёнка необходимо приучать к порядку. Поиграл – убери за собой.