Девятьсот семнадцатый - Михаил Алексеев (Брыздников)

Скорей к оружию! Еще не все потеряно.

Запись добровольцев принимает губернский комитет по организации добровольческой революционной армии в городе Б.

Нефедов еще раз прочитал плакат.

«Кто я? — подумал он. — Ни то, ни другое Я против войны. Ишь, как красиво написано. И солдат, как живой, нарисован. А вот, если бы этот солдат на самом деле живой был. Непременно сказал бы он: «Долой войну».

А все-таки дезертировать не полагается. Нужно сообща войну кончать и с фронта сниматься».

Взводный окончил завтрак. Бережно завернул остатки еды в полотенце и спрятал в мешок. Еще раз посмотрел на удалого казака, занятого все той же растрепанной женщиной, покачал головой и вышел на перрон.

Вскоре к станции подкатил товарный поезд, снизу доверху облепленный, засиженный вооруженными солдатами. Некоторые солдаты с таким удобством расположились на крышах вагонов, что поразвесили все свое обмундирование и чуть ли не нагишом, благодушествуя, пили чай.

Не без труда и руготни Нефедов примостился на задней тормозной площадке. Паровоз дал свисток, и поезд тронулся.

Станция Б.

Нефедов легко спрыгнул на перрон.

Весь фасад станционного здания был оклеен плакатами, листовками, воззваниями, увешен красными флагами.

Большие печатные буквы назойливо лезли со всех сторон в глаза. Нефедов шел и читал: «Война за свободу, до победного конца», «Да здравствует демократическая республика», «Свобода, равенство и братство», «Подписывайтесь на заем свободы», «Ты еще не подписался на заем свободы?» «Да здравствует Учредительное собрание», «Солдатам воевать — рабочим работать». А внизу у этого плаката шла углем приписка: «А капиталистам и помещикам грабить по-старому».

«Молодец. Верно подметил», — одобрил Нефедов приписку.

На площади, за станцией, он спросил у прохожих, как добраться к совету. Узнав, что совет помещается в другом конце города, решил нанять извозчика.

Извозчик заломил дорого. Нефедов, торгуясь с ним, рассеянно бросал взгляды вокруг. Вдруг он, точно ужаленный, вздрогнул весь от неожиданности. Мимо него прошло около десяти хорошо ему знакомых людей. Это все были бежавшие из-под ареста офицеры полка во главе с Филимоновым.

«Что делать? Как задержать их? — соображал Нефедов. — Я один, а их десятеро. Нужно скорее в совет. Сообщу — примут меры и арестуют».

Он уже не стал торговаться с извозчиком, сел и попросил ехать живее. Извозчик добросовестно защелкал кнутов, зацокал, затуркал, захлопал вожжами. Лошадь понеслась карьером.

У совета взводный быстро расплатился с извозчиком и помчался по лестнице в здание. Без труда отыскал кабинет председателя совета.

Председатель, раскосый мужчина в больших усах, выслушал его внимательно, но ничего не обещал.

Обратитесь к комиссару Временного правительства. У него в руках власть исполнительная. Мы же, совет, лишь совещательный орган.

— Как же так? Армия не доверяет Временному правительству, из капиталистов которые. Мы стоим за советскую власть.

— Это старые большевистские песни. Меня не обманете.

— А вы кто? — прямо поставил вопрос Нефедов.

— Я? — председатель смутился. — Я тоже социал-демократ, но только, как говорят, в просторечьи, меньшевик.

— А где же комитет большевиков?

— Справьтесь у секретаря. Только вряд ли вы там застанете кого.

— Почему?

— Да, кажется, всех большевиков арестовали.

— Большевиков арестовали, а вы не знаете. Тоже социал-демократ? За что же арестовали?

— В связи с беспорядками и погромами, которыми, кажется, они руководили.

— Вон как! И здесь на большевиков гонение.

— Сама себя раба бьет, коль не чисто жнет.

— Жаль, что я с собой роту солдат на привез, — вырвалось у Нефедова. — Показал бы я.

— Глупости говорите. Ступайте, пока я вас не арестовал.

Взводный промолчал.

— Я занят, — добавил председатель, уткнувшись усами в бумаги.

Нефедов молча вышел.

Узнав у секретаря совета, высокого студента технолога, адрес большевистского комитета, он снова на извозчике и еще быстрее помчался по пыльным улицам к другому концу города.

«Вон оно что, — рассуждал взводный по дороге. — На большевиков гонение. Арестовали. Но почему же солдаты гарнизона и рабочие молчат? Боятся разве? А совет, у которого такой председатель, разогнать нужно. Арестованные офицеры здесь не спроста. У такого совета им действительно защита будет».

В помещении партийного комитета большевиков все комнаты пустовали. Побродив в одиночестве, Нефедов уже собрался выйти на улицу, как вдруг над самым ухом затрещал телефон.

Нефедов снял трубку.

— Кто слушает? — спросил чей-то мужской голос.

— Делегат с фронта.

— Позовите кого-нибудь из комитета к телефону.

— Здесь никого нет, товарищ. Я сам по срочному делу и никого не могу найти.

— Тэк-с, насчет дилективы. Погодите. Я к тебе зайду поговорю.

— Хорошо, а кто вы?

Но телефон уже не отвечал.

Нефедов присел на край стола в ожидании. — «Неужели всех арестовали? — думал он. — Вот оказия!»

Шаги раздались не с парадного, как он рассчитывал, а откуда-то из глубины дома. В комнату быстро вошел военный, сильного сложения. На погонах у него стояли артиллерийские значки.

— Зачем, товарищ, приехал?

— Записаться в партию. Потом поручение есть. И еще мы арестовали пятнадцать офицеров, а они ночью удушили двух часовых и бежали.

— Ну?

— Сегодня я видел всех их здесь в городе.

— Дела, — сказал артиллерист. — Большевики ушли в гнусное подполье… Скрываются от гибели контрреволюции. Главные арестованы… Известно происки и козни. Но освободим скоро.

— За что арестованы-то?

— Как леворюционеры — потому что на посту стояли… защищали интересы трудящихся, бессознательных людей… и вообще против империализмы с милитаризмой.

— А ты что, большевик? — спросил взводный.

— Почти что. Я с ними заодно, хоча и эсер. Только уйду я из эсеров… Потому предатели и куют цепи.

— Что же мне делать, товарищ?

— А пойдем со мною, сведу в подпольный комитет. Только ты смотри, если что — так не поздоровится.

— Так у меня ж документы есть. Я ж делегат и записаться хочу.

— Ну, и пойдем, я вижу. Меня не проведешь.

На улице новый знакомый говорил Нефедову:

— Нынче мы ультиматум предъявляем. Присоединишься? Может, — от беспартийной армии, которая проливала, а?

— Конечно, присоединюсь. А то как же! А насчет чего ультиматум?

— Чтобы ослобоняли наших вождей из гнета… Как ты?

— Согласен и насчет ультиматума.

— Вот и хорошо. Ну, двинулись.

Возле двухэтажного дома они остановились. Артиллерист подозрительно оглянулся вокруг, покачал головой. Потом дал знак Нефедову следовать за собой. Оглядываясь, они прошли двором. С черного хода поднялись на второй этаж, артиллерист что-то долго настукивал в двери, точно телеграфируя.

Наконец дверь приоткрылась. В щель высунулась взлохмаченная голова. Она оглядела их внимательно. Затем дверь раскрылась настежь. Нефедов вслед за артиллеристом вошел в помещение.

— Целая фабрика, — изумился взводный, взглянув на комнату, переполненную людьми.

— Да, работают.

В квартире было так многолюдно, что, казалось, повернуться негде. Трещали три пишущих машинки. Звонил телефон. Двое, согнувшись над столами, работали на шапирографе. Многие сидели прямо на полу и что-то писали. В углу комнаты в беспорядке лежали знамена и груды бумаги.

Артиллерист подвел Нефедова к военному с широкоскулым в черной щетине на давно небритых щеках лицом и сказал:

— Делегат от армии приехал.

— Хорошо, — ответил военный. — Что хотите, товарищ?

Нефедов рассказал. Военный, слушая его, расспрашивал о настроениях войска.

— Негодяи. Целых три месяца скрывали о революции. Вот оно что. Как только сумели скрыть! Вы хотите билет получить — получите. И литературу дадим. С вами же пошлем одного из членов комитета. Вербовать в партию нам нужно. Задачи стоят огромные. Нужно завоевать власть и сломить сопротивление контрреволюции, которая, как вы сами знаете, поднимает голову.

Нефедов утвердительно кивнул головой.

— Кстати, мы вас используем, — продолжал военный. — Сейчас к комиссару Временного правительства и в совет отправляется делегация с нашим ультиматумом. Мы требуем, чтобы власти немедленно освободили арестованных товарищей. Угрожаем восстанием. Сроку мы даем им два часа на размышление. В состав делегации входят представители от всех войсковых частей гарнизона, фабрик и депо. Кроме того в делегацию входят от партии и рабочей Красной гвардии. Вот и вы подпишитесь от имени действующей армии.

— Согласен.

— Отлично. Нате, пишите.