Случайный рыцарь - Николь Сноу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я задавал Джону точно такой же ответ, поэтому просто пересказал его Белле.
– Он сказал… человек не получает богатство для себя. Он получает его, чтобы поделиться с другими. Со своим ближайшим окружением, своим домом, своей семьей.
Нежная улыбка на ее лице говорит мне, что она не первый раз слышит что-то подобное.
– Джон хотел, чтобы у тебя осталось то, что он заработал. Тогда ты могла бы решать сама, чего хочешь ты, а не другие. По завещанию через шесть месяцев ты вольна делать все, что пожелаешь, и с «Норт Эрхарт», и с ранчо. Прямо сейчас мы просто играем роль пугала… или чего там боятся стервятники. В общем, ты понимаешь.
Она хихикает, когда я несу эту чушь, а затем вздыхает, глядя на бумаги на столе.
– Дед знал, что без всей этой безумной комбинации родители отобрали бы у меня все, прежде чем я приняла бы решение. – Она склоняет голову. – Или что я бы отдала все сама, независимо от того, хочу я этого или нет.
Я киваю, радуясь, что до нее доходит – хоть и медленно, но верно.
– Этот брак по доверенности – просто щит. Такой же, как и я, только в виде законных оснований. У тебя есть время, чтобы выяснить, чего хочешь.
И это так – я являюсь для нее и физическим щитом, и психологическим. Я сто раз говорил Джону, что остановлю все на ее пути, будь то выстрелы парней из «Юпитер Ойл» или эмоциональные стрелы от Гарри и Молли.
Качая головой, она слегка улыбается.
– Теперь я понимаю, почему его называли коварным. Я никогда не видела его таким, для меня он был просто любящим дедом.
– Его могли называть и хуже.
– Поверь мне, называли. Особенно мама.
Не сомневаясь в этом ни на секунду, я похлопываю ее по колену и встаю.
– Пора проверить эти энчилады. Надеюсь, ты голодна.
– Пахнет очень вкусно. Похоже, аппетит вернулся.
Не замечаю запаха еды. Все, что я чувствую, – аромат ее шампуня и пьянящий запах тела. Я не чертов монах и не соблюдал целибат последние несколько лет, но не испытывал особой нужды в женщине в течение долгого времени.
Кинув мимолетный взгляд на духовку, говорю:
– Почти готово. Расставлю пока тарелки.
– Я помогу!
Она упирается руками в сиденье стула, чтобы подтолкнуть себя в вертикальное положение, и тонкая ткань ее футболки отчетливо обрисовывает ее роскошную грудь, поддерживаемую бюстгальтером. Член дергается, натягивая ширинку. Спасибо, черт возьми, что я стою спиной к девушке, а она занята сервировкой стола.
– Нет, милая, сиди. Не стоит пока скакать. Пусть пластырь как следует стянет порез.
Она смотрит на колено, а затем убирает руки со стула.
– Ну, может, ты и прав.
Я с облегчением выдыхаю.
– Конечно. На службе мы использовали более продвинутую версию, но доктора устраивали нам хорошенькую взбучку, если мы хотя бы двадцать четыре часа не сохраняли покой. Вот увидишь, завтра ты сможешь двигаться более свободно.
А мне срочно нужен чертов холодный душ.
IX: Кое-что о щитах
Белла
Я глажу шелковистую черную шею Эдисона, пока он откусывает кусок леденца из руки и хрустит им.
– Приятно видеть, что ни один из нас особо не пострадал. – Оглянувшись через плечо и убедившись, что Дрейк довольно далеко и не может меня услышать, шепчу: – Если ты думаешь, что вот эта конфета вкусная, тебе следовало бы попробовать те энчилады, которые я ела вчера. Это было божественно! Много-много мяса, сыра и просто восхитительный соус. – Оглянувшись еще раз, я наклоняюсь ближе. – Кстати, яичница сегодня утром тоже была хороша.
Если бы я не знала коня лучше, поклялась бы, что он улыбается.
Я все равно смеюсь.
– Ну ты и тип, приятель. Никогда не меняйся.
Радость, которую он мне доставляет, слегка омрачена. До сих пор не могу понять, почему эти люди пытались украсть его. Что-то не складывается. Хотя Дрейк все рассказал о браке по доверенности и завещании, я все еще не знаю, что делать. Мои родители не сдадутся так легко. Шесть месяцев ничего не изменят. Они годами ждали смерти деда.
Дрейк выходит из кладовки, в которой хранится упряжь. Он одет в черную футболку и джинсы, как и вчера. Рост и устрашающие мускулы делают его превосходным щитом для меня, но при этом и предметом серьезного беспокойства. Быть замужем за таким, как он. Как я потом объясню это своему будущему парню? Просто притворюсь, что этого никогда не было? А если кто-нибудь увидит фотографии? Это будет ужасно.
Дрейк с ухмылкой, с мощным, покрытым татуировками телом задаст слишком высокую планку для всех остальных мужчин, коих я когда-либо встречу при менее стеснительных обстоятельствах.
– Я думал, что Джон заставил меня купить эти леденцы для тебя, – говорит он. – Не для Эдисона.
– Я терпеть не могла эти конфеты, но не хотела обижать дедушку, поэтому делала вид, что ем их. Каждую зиму, когда приезжала на рождественские каникулы, у него были припасены целые коробки этих конфет. Поэтому я прятала их здесь, в амбаре, просто чтобы он подумал, что я их ем. И вот однажды Эдисон нашел тайник. И он умудрился сожрать их все, вместе с обертками. Проблема была решена.
– Он странный конь. Не согласился откусить ни разу вчера вечером. Я оставил конфету в его кормушке.
Я похлопала Эдисона по носу.
– Он съел после того, как ты ушел. Кормушка пустая.
На телефон приходит сообщение. Наверняка от Алексы. Чуть раньше она спросила, может ли парень переехать в нашу квартиру, пока меня не будет. Я вытаскиваю телефон из заднего кармана и съеживаюсь. Черт, это не Алекса. Я действительно не хочу, но нажимаю на значок, чтобы открыть сообщение от папы.
– Что-то не так? – спрашивает Дрейк в напряженной тишине.
Показываю ему экран. Родители хотят, чтобы я встретилась с ними в офисе шерифа. Немедленно. Он читает и смотрит на меня. Качаю головой.
– Ну и зачем ты это делаешь?
– Что именно?
– Смотришь, будто я должна сама принять решение.
– Потому что так оно и есть, – говорит он, опускаясь на одно колено. – Ты босс, Белла. Не хочешь идти – забей.
– Босс? – Я сую телефон обратно в карман. – Я не чувствую себя начальником даже над этими сапогами.
– Так пойди и переобуйся.
Я в последний раз провожу
