Собрание сочинений - Карлос Кастанеда

Я заверил ее, что никого персонально не тяну. Я добавил, что никому и не заикался о цели своей поездки, но предпринял ее, чтобы выяснить кое-что у Паблито и Нестора.

Сдержанно улыбнувшись, она сказала, что судьба свела меня с Паблито, так как мы очень похожи, и, прежде всего, несомненно, именно он рассчитывает увидеть меня. Ла Горда добавила, что все происходящее с воином можно интерпретировать как знак. Следовательно, мое столкновение с Соледад было знаком о том, что именно мне предстоит выяснить в этот мой приезд. Я попросил ее объяснить, что она хочет этим сказать.

— Сейчас мужчины дадут тебе очень мало, — сказала она. — Именно женщины разорвут тебя на клочки, как это сделала Соледад. Вот что я хотела тебе сказать, если только правильно поняла знак. Ты ждешь Хенарос, но они мужчины, подобные тебе. И обрати внимание на другой знак: они чуть-чуть позади. Я бы сказала — на пару дней позади. Твоя судьба, как и у них, мужчин, — быть на несколько дней позади.

— Позади чего, Горда?

— Позади всего. Позади нас, женщин, например.

Она засмеялась и погладила меня по голове.

— Не важно, что ты упрям, — сказала она. — Ты убедишься в моей правоте. Жди и смотри.

— Разве Нагваль говорил тебе о том, что мужчины позади женщин? — спросил я.

— Конечно, — ответила она. — Все, что ты должен делать, — это смотреть вокруг.

— Я так и делаю, Горда. Но я не вижу ничего подобного. Женщины всегда позади. Они зависят от мужчин.

Она засмеялась. В ее смехе не было ни пренебрежения, ни язвительности. Скорее он был выражением чистого веселья.

— Ты знаешь мир людей лучше, чем я, — твердо сказала она. — Но я уже бесформенная, а ты — нет. Я говорю тебе — женщины как маги лучше, потому что перед нашими глазами есть трещина, а перед вашими — нет.

Она не казалась сердитой, но я счел нужным объяснить, что задавал вопросы или делал замечания не потому, что нападал или защищался, а потому, что мне хотелось поговорить с ней.

Она сказала, что только и делает, что говорит со мной с тех пор, как мы встретились, и что Нагваль для этого и научил ее разговаривать.

— Все, что мы говорим, — продолжала она, — является отражением мира людей. Ты поймешь еще до отъезда, что ты говоришь и действуешь так только потому, что цепляешься за свою человеческую форму, как Хенарос и сестрички — за свою, когда стремятся убить друг друга.

— Но разве вы не обязаны сотрудничать с Паблито и Нестором?

— Хенаро и Нагваль сказали всем нам, что мы должны жить в гармонии, помогать и защищать друг друга — потому что мы одиноки в этом мире. Мы вчетвером оставлены на попечение Паблито, но он трус. Если бы это зависело от него, то он бросил бы нас подыхать, как собак. Впрочем, когда Нагваль был здесь, Паблито был очень любезен с нами и очень о нас заботился. Мы обычно поддразнивали его и шутили, что он заботится о нас так, словно мы его жены. Нагваль и Хенаро сказали ему перед уходом, что у него есть реальный шанс стать Нагвалем, так как мы могли бы стать его четырьмя ветрами, его четырьмя сторонами света. Паблито воспринял это как свое задание и с тех пор изменился. Он просто невыносим и стал вести себя и командовать нами так, словно мы в действительности были его женами.

Я спросила Нагваля о шансах Паблито, и он сказал мне, что я должна знать, что в мире воина все зависит от личной силы, а личная сила зависит от безупречности. Если бы Паблито был безупречен, он имел бы шанс. Я засмеялась, услышав это: я знаю Паблито очень хорошо. Но Нагваль объяснил, что нельзя относиться к этому легкомысленно. Он сказал, что у воинов всегда есть шанс, пусть даже и незначительный. Он заставил меня понять, что я воин и не должна препятствовать Паблито своими мыслями. Он сказал также, что я должна устранить их и предоставить Паблито самому себе, что безупречное действие для меня — это помогать Паблито, что бы там ни было мне о нем известно.

Я поняла, что сказал Нагваль. Кроме того, у меня есть собственный долг перед Паблито, и я всегда при случае помогала ему. Но я знала, что, несмотря на мою помощь, он все равно потерпит неудачу. Я также знала, что у него нет того, что делало бы его подобным Нагвалю. Из-за своей небезупречности он просто жалок, но все еще хочет стать Нагвалем.

— Как он потерпел неудачу?

— Когда Нагваль ушел, у Паблито произошла смертельная схватка с Лидией. Несколько лет тому назад Нагваль дал ему задание стать мужем Лидии, но только для видимости. Местные жители думали, что она его жена. Лидии это было неприятно. Она очень вспыльчивая. Дело в том, что Паблито всегда боялся ее до смерти. Они никогда не могли поладить друг с другом и терпели друг друга только потому, что рядом был Нагваль. Но когда он ушел, Паблито стал еще более ненормальным, чем был, и пришел к убеждению, что у него достаточно личной силы, чтобы сделать нас своими женами. Трое Хенарос собрались вместе, обсудили дальнейшие действия Паблито и решили, что сначала он должен взяться за самую несговорчивую женщину, Лидию. Дождавшись, когда она останется одна, все трое вошли в дом, схватили ее за руки, повалили на постель, и Паблито взобрался на нее. Сначала она думала, что Хенарос шутят. Но когда она поняла, что у них серьезные намерения, то ударила Паблито головой в середину лба и чуть не убила его. Хенарос убежали, а Нестору пришлось несколько месяцев лечить рану Паблито.

— Могу ли я хоть чем-то помочь им?

— Нет. К несчастью, их проблема заключается не в понимании. Все шестеро очень хорошо все понимают. На самом деле трудность в чем-то ином, очень угрожающем, и ничто не может помочь им. Они индульгируют в попытке остаться неизменными. Так как они знают, что сколько бы они ни пытались, нуждались или хотели, но успеха в изменении не добьются, то вообще отказались от всяких попыток. Это так же неправильно, как и чувствовать себя обескураженным своими неудачами при попытке изменения. Нагваль говорил