Собрание сочинений - Карлос Кастанеда

В момент приземления Ла Горды зуд в центре моего живота превратился в весьма мучительную нервную боль. Казалось, что от этого приземления все мои внутренности вывернуло наизнанку. Я во весь голос завопил от боли.

Ла Горда стояла возле меня, отчаянно переводя дыхание. Я сидел. Мы снова находились в комнате дома дона Хенаро.

Ла Горда никак не могла отдышаться. Она была мокрой от пота.

— Мы должны убираться отсюда, — пробормотала она.

Затем была недолгая поездка к дому сестричек. Ни одной из них поблизости не было. Ла Горда зажгла лампу и повела меня прямо в открытую дверь к задней части дома. Там она разделась и попросила обмыть ее, как лошадь, бросая воду на ее тело. Я взял небольшой ушат, наполненный водой, и начал лить на нее понемногу, но она попросила, чтобы я окатил ее.

Она объяснила, что такой контакт с союзниками вызывает очень вредную испарину, которую необходимо немедленно смыть. Она заставила меня раздеться и облила водой, холодной как лед. Она дала мне чистый кусок ткани, и мы насухо вытерлись, возвращаясь в дом. Она села на небольшую постель в передней комнате, повесив на стену лампу. Ее колени были подняты, и я мог видеть каждую часть ее тела. Сжав ее в объятиях, я понял, что имела в виду донья Соледад, когда говорила, что Ла Горда — женщина Нагваля. Она была бесформенной, как и сам Нагваль. О ней, наверное, невозможно было бы думать как о женщине.

Я стал одеваться. Она забрала у меня одежду и сказала, что, прежде чем надеть ее снова, ее необходимо высушить на солнце, и дала мне одеяло, чтобы набросить его на плечи, а себе взяла другое.

— Эта атака союзников была действительно жуткой, — сказала она, когда мы сели на постель. — Нам очень повезло, что мы смогли вырваться из их хватки. Я не знала, почему Нагваль велел мне идти с тобой к дому Хенаро. Теперь знаю. Этот дом является местом, где союзники сильнее всего. Нам повезло, что я знала, как выйти.

— Как ты это сделала, Горда?

— Я на самом деле не знаю, — сказала она. — Я просто сделала это. Я думаю, что мое тело знало, но, когда я хотела обдумать свои действия, у меня ничего не получилось.

Это было серьезным испытанием для нас обоих. Вплоть до сегодняшнего дня я не знала, что смогу открыть глаз, но посмотри, что я сделала. Я действительно открыла его, как говорил мне Нагваль. До твоего приезда это у меня никогда не получалось. Я пыталась, но это никогда не срабатывало. На этот раз страх перед союзниками заставил меня открыть глаз так, как говорил мне Нагваль, — встряхнув его четыре раза по всем направлениям. Он сказал мне, что я должна встряхнуть его, как простыню, а затем открыть, как дверь, держа прямо за середину. Остальное было очень просто. Когда дверь была открыта, я почувствовала сильный ветер, тянущий меня, а не уносящий прочь. Нагваль говорил, что трудно вернуться. Нужно быть очень сильным, чтобы сделать это. Нагваль, Хенаро и Элихио легко могли входить в этот глаз и выходить из него.

Для них глаз не был глазом; они говорили, что это был оранжевый свет, похожий на солнце. И Нагваль, и Хенаро летали в этом оранжевом свете. Я очень много тогда весила; Нагваль сказал, что когда я летаю, то распластываюсь и выгляжу как кусок коровьего помета в небе. Я не имею светимости. Поэтому возвращение так опасно для меня. Сегодня вечером ты помог мне и дважды вытащил меня обратно. Причина, по которой я показала тебе свой полет сегодня вечером, — приказ Нагваля позволить тебе увидеть это, как бы после этого не было трудно и мерзко. Предполагалось, что я помогу тебе своим полетом точно так же, как ты помог мне, показав свой дубль. Я видела весь твой маневр из-за двери. Ты был так поглощен чувством жалости к Хосефине, что твое тело не заметило моего присутствия. Я видела, как твой дубль вышел из макушки. Он выполз, как червь. Я видела дрожь, которая началась в твоих ногах и прошла по всему твоему телу, и твой дубль вышел. Он был похож на тебя, но очень сиял. Он был похож на самого Нагваля. Именно поэтому сестры и оцепенели. Я знаю, они подумали, что это был сам Нагваль. Однако я не смогла увидеть всего. Я пропустила звук, так как не уделила ему внимания.

— Прости, не понял.

— Дубль требует огромного количества внимания. Нагваль дал это внимание тебе, но не мне. Он сказал, что уже исчерпал эту возможность.

Она говорила что-то еще об определенном роде внимания, но я уже слишком устал. Я уснул так внезапно, что не успел отложить в сторону свои заметки.

Глава 4

Хенарос

Я проснулся около восьми утра и обнаружил, что Ла Горда уже высушила на солнце мою одежду и приготовила завтрак. Мы сели на кухне, на обеденном помосте. Закончив завтрак, я спросил о Лидии и Хосефине. Казалось, они исчезли из дома.

— Они помогают Соледад, — сказала Ла Горда. — Она готовится к отъезду.

— Куда она собирается?

— Куда-нибудь подальше отсюда. У нее нет больше причин оставаться здесь. Она ждала тебя, и ты уже приехал.

— Сестрички собираются вместе с ней?

— Нет. Они просто не хотят сегодня быть здесь. Похоже, им сегодня здесь находиться не стоит.

— Почему не стоит?

— Сегодня повидаться с тобой приходят Хенарос, а девочки не ладят с ними. Если они соберутся все вместе, между ними начнется самая ужасная борьба. В прошлый раз они чуть не поубивали друг друга.

— Они бросаются физически?

— Можешь не сомневаться. Все они сильные, и никто из них не хочет быть на вторых ролях. Нагваль предупреждал, что так и будет, но я бессильна остановить их. Более того, я вынуждена принимать чью-то сторону, так что получается та еще кутерьма.

— Откуда ты знаешь, что Хенарос придут сегодня?

— Я не виделась с ними. Я просто знаю, что сегодня они будут здесь, вот и все.

— Ты знаешь это, потому что видишь, Горда?

— Правильно. Я вижу их идущими. И