Черные крылья - Сьяман Рапонган

– Эх, где же мой друг? – думал он.

Он был ошеломлен и очарован, трудно выразимое чувство овладело всем его существом.

Арайо завис в море на глубине семи или восьми метров, прямо под корпусом лодки, поворачиваясь то влево, то вправо, двигаясь то вперед, то назад. Иногда леска в руке становилась как бы центральной осью, и он кружил по часовой стрелке или против. Первобытный свирепый нрав Арайо был приручен силою искренней молитвы предков, которая не менялась на протяжении тысячелетий, и потому махи-махи был вынужден следовать за леской, больше не сопротивляясь. Сьяман Анопен вытер со щек пот и слезы радости о мокрую одежду на плечах. Арайо наконец смиренно и кротко поплыл, как маленькая рыбка в лазурном море, похлопывая своим раздвоенным хвостом. «Эй, друг, залезай в лодку. Мои предки сказали, что тебя зовут Арайо, поэтому я тоже так зову тебя», – сказал он надрывно.

Махи-махи наконец-то угодила в лодку. В детстве он поклялся стать мастером ловли крупной рыбы и испытать гордость, доступную мужчине в бескрайнем океане. Хорошее начало.

Он обвел взглядом зрителей, собравшиеся вокруг. Его ноги почти одеревенели и безвольно покоились поверх мотка лески на дне лодки, а руки локтями опирались на борта. И руки и ноги у него, так же, как и у его добычи, подрагивали от мышечного напряжения. Он поднес сигарету к посиневшим губам, прикурил и уставился на первую в своей жизни поверженную махи-махи, лежащую прямо перед глазами. Дым, как успокоительное, постепенно ослаблял биение его сердца, но он был потрясен тем, что большая рыба все еще яростно дергалась. Ярко-синие пятна, травянисто-зеленые и желтоватые оттенки добычи сменялись ежесекундно. Через две-три минуты она приобрела серебристо-белый оттенок, значит, рыбина окончательно испустила дух. Впору было выдавать официальное заключение о смерти. Поверженный Арайо навсегда оставил этот прекрасный подлунный мир.

Кехакай-кон, айой та пазагпитен мо, О аньяв мори!

– Поздравляю, дружище, наконец-то ты добыл свою первую большую рыбу, в первом же плавании! – донеслись до него восторженные поздравления Сьямана Пиявавонгана. Остальные свидетели события наперебой спрашивали друг друга:

Си нори?

– Кто он такой?

Сино мапи анак сан?

– Кто его отец?

Их больше не интересовал пойманный Арайо, они хотели узнать имя новичка, присоединившегося к их братству.

Сьяман Пиявавонган был счастлив слышать эти вопросы и отвечал так:

Си Дзьявехай но канак на, Сьяман. Анопен.

– Это Сьяман Анопен, его холостяцкое имя было Дзьявехай.

Манирен па ам.

И он продолжил рассказ о друге:

– Его отца раньше звали Сьяман Дзьявехай, а после рождения внука стали звать Сьяпен Анопен.

Ойод а анак на ньяпен. Анопен ри. Кван да но тао.

– Ого, так вот чей это сын! Сразу видно, весь в отца, – произнес кто-то одобрительно.

Даже короткие реплики значили сейчас дляСьямана Анопена очень много, ведь его признали своим, его хвалили братья в море. Похвала старших, настоящих мастеров, стоит дорогого и не достается только человеку, доказавшему на деле силу боевого духа, готовности бороться за свою жизнь, бросая вызов самой природе и всесильной стихии океана.

Сьяман Анопен, кажется, понял, что выплеск вовне захлестывающих его сейчас эмоций и чувств вызовет лишь молчаливое неприятие со стороны старших. Так что он взял себя в руки и принялся распутывать леску как ни в чем не бывало, позволив течению свободно нести лодку по волнам.

Сьяман Пиявавонган подгреб поближе и остановил его:

Ононган мо симьян довли!.

– Распутаешь, когда вернемся!

Новон.

– Хорошо…

Когда их лодки соприкоснулись бортами, друзья решили устроить перекур.

– Слушай, а когда это ты успел вторую рыбину выловить? – Сьяман Анопен увидел, что в лодке его друга покоятся две махи-махи.

Асьйо, ято запит то саха а.

– Да чего уж там, она сама в лодку запрыгнула.

Некоторое время они смотрели друг на друга, а потом разразились хохотом.

Сьяман Пиявавонган продолжил:

– Помнишь, о чем мы говорили, когда были детьми: хотели стать прирожденными рыбаками! Вот оно.

– Рад встрече с вами, наставник!

– Понятное дело, теперь тебе надо обращаться ко мне как к наставнику, хотя мы и бывшие одноклассники.

Мангйид тана, мо кехакай.

– Друг, давай развернем лодки и пойдем назад?

Танган?

– Почему?

Та копа дзьятенен а мангивово.

– Так ведь я еще не умею разделывать махи-махи! (У народа тао есть свои правила, которые нужно соблюдать, когда разделываешь махи-махи.)

Он понял, что его друг имел в виду. Разделывать махи-махи нужно только своим ножом, нельзя просить даже собственного отца помочь убить и разделать Арайо. Если допустить в этом деле ошибку, все селение будет высмеивать тебя всю оставшуюся жизнь.

Чьята нанавохен ко имо.

– Ладно, когда будем на берегу, я тебя научу, – Сьяман Анопен посмотрел на часы, стрелка указывала на цифру девять, немного рано для возвращения.

Мивачи та. кван на?

– Может, запоем Мивачи и будем грести изо всех сил?

Нонан, тани мирайон си чьярав я, а якапа ни миньяв па.

– Еще бы, мы в первый день оба поймали махи-махи, тем более для тебя это такое важное плавание в жизни.

Они улыбнулись, расправили плечи и приготовились к Мивачи (Ритуалу богатого улова). Это любимое представление, которое они в детстве с нетерпением ждали в компании с Гигимитом и Касвалом на берегу, восхищаясь возвращением героических гребцов тао, предстояло теперь исполнить им самим. Сьяман Анопен вспомнил мощные движения гребцов, падающих всем корпусом вперед и до предела откидывающихся назад, издали подавая знак соплеменникам, что везут в своих лодках прекрасную махи-махи. Завидев лодку Мивачи, один за другим люди выходили на пляж встречать своих героев, поздравляя без слов, одними восхищенными взглядами. Сегодня друзьям триумф был обеспечен: редко кому в первом плавании года, да еще двадцать с лишним лет спустя, выпадает такая удача. Разумеется, больше всех радовался сам Сьяман Анопен: его успех в первом плавании принесет всему селению удачу в ловле летучей рыбы на весь грядущий сезон, на все пять месяцев.

Между тем на пляже родного берега не было ни души. Не видно было детей, прогуливающих школу ради встречи рыбаков. Вид махи-махи в лодке и призовой батат больше не прельщали детские сердца. На смену Ритуала чествования флотилии трудолюбивых добытчиков пришли игровые автоматы и видеоигры. Нынче рыбацкая отвага заключалась не только в борьбе со стихией. Отважные воины вынуждены были сражаться с постоянным страхом утраты наследия традиционного промысла предков и забвенья культуры Матау (ловля махи-махи).

Кехакай, ятен савонан яма пиньяв со ахаран та си чьяван савнам!

– Давай, дружище, покажем старикам в селении, что мы – молодое поколение и добыли для них хороший улов!

Сьяман Пиявавонган принялся грести изо всех сил, взбивая морскую гладь веслами до белой пены, резко падая туловищем вперед и вскидываясь обратно, не уступая по мощи старшим, демонстрировавшим Мивачи. Вся сила в его груди, закаленной длительным физическим трудом, проявлялась в движении весел в море,