Генерал-фельдмаршал Голицын - Станислав Десятсков

Однако солдаты все же не разбежались, вопреки предположениям генерала Реншильда, который много раз видывал на Западе, как разбегаются, а то и вступают в неприятельскую армию после поражения наемные ландскнехты.

Русские же солдаты, оборванные, голодные, замерзшие, добрели до Новгорода. Пришло от Нарвы двадцать две с половиной тысячи человек, погибло и оказалось в плену восемь тысяч. Петр, встречавший войска в Новгороде, сам был удивлен стойкости солдат и младших офицеров.

— Что старые генералы и полковники сдались, то и хорошо! — жестко сказал царь. — Молодым теперь легче по службе продвигаться будет! А что пушки потеряли — не беда, новые отольем! Главное, что наши солдаты до Новгорода дошли, сие прямой выигрыш! — заметил Петр Меншикову после встречи войск.

Фаворит весело улыбнулся:

— Да ведь русский солдат, мин херц, тот же русский мужик! А ведь русский мужик, всем ведомо, привык всегда артельно жить, вот солдаты и не разбежались по полям и весям, а явились в Новгород дружно, всей артелью.

В Новгороде солдат накормили и напоили из армейских складов, одели по-зимнему, заново стали разбивать, До полкам.

Михаилу вызвали к самому царю. Петр покосился на «его перевязанную руку, сказал по-доброму:

— Наслышан, княже, наслышан! Дважды ранен, но остался в строю, привел полк! Так что поздравляю тебя подполковником!

Михайло хотел было откозырять раненой рукой, но дернулся от боли, побледнел. Петр хмыкнул:

— Даю тебе месяц на поправку! Езжай в Москву, покажись моему лекарю, пусть лечит. Скажи, я велел. И скорее в строй! Мне добрые офицеры ох как сейчас нужны! Швед, он ведь и зимой воевать приучен.

Но швед, супротив ожиданий, зимой не пошел ни на Новгород, ни на Псков. Король Карл сгоряча хотел было преследовать русских по новгородской дороге, но генералы отговорили.

— У нас в строю осталось всего семь тысяч солдат, все измождены тяжелыми переходами. Провианта в войсках всего на три дня, а в русском лагере съестных припасов почти не нашли, только водку. Надобно немедля отводить армию на зимние квартиры под Дерпт! — дружно твердили и Реншильд, и Веллинг, и Майдель, и даже суровый Стенбок. Король вынужден был согласиться.

Из-под Дерпта он написал письмо в Государственный совет в Стокгольм, высокомерно требуя нового набора в армию. Высокомерие теперь король мог себе позволить — вся европейская печать величала его не иначе как вторым Александром Македонским. Самый прославленный европейский ум, немецкий философ и ученый Лейбниц призывал короля сокрушить Московию, как когда-то Александр сокрушил Персидское царство Дария, и создать свою империю до Тихого океана.

Но шведских генералов и офицеров гораздо более привлекали богатые местности польского панства и города Саксонии, нежели нищая Московия. Короля легко убедили, что главный враг там, и он бросился летом на зачинщика сей войны вертопраха Августа.

В июле 1701 года шведы перешли Западную Двину и наголову разбили саксонцев. Началась погоня за польским королем. А на востоке против орд московитов оставили даже не генерала, а молодого полковника Шлиппенбаха — так сильно после Нарвы Карл XII презирал русских.

Малая война

Первые месяцы после нарвской конфузии 1700 года прямая шведская угроза нависла над Новгородом и Псковом. Посему эти города крепили в первую очередь: подновляли старые укрепления, вокруг новгородского детинца насыпали земляные бастионы. На бастионы и болверки надобно было ставить пушки, а почти всю артиллерию потеряли под Нарвой. Для скорой отливки пушек потребна была медь, и Петру ничего не оставалось, как издать известный указ: снять часть колоколов «от церквей и монастырей для делания пушек и мортир». Уже к июлю 1701 года было собрано одной колокольной меди 90 тысяч пудов и к концу года отлито 268 орудий. Армия получила новую артиллерию.

Все пехотные полки были заново устроены: получили не только новое оружие, но и новых офицеров. Взамен сдавшихся под Нарвой наемников назначали из отличившихся под Нарвой младших русских, а в младшие произвели отменных сержантов. На русский офицерский корпус царь мог теперь положиться — ни один русский офицер за долгую северную службу не перебежал к неприятелю.

Хуже, чем с пехотой, обстояли дела с конницей. Как Петр, так и Борис Петрович Шереметев, сидевший во Пскове, не могли боле полагаться на дворянское ополчение, столь позорно бежавшее из-под Нарвы.

Борис Петрович, гордость которого, как победителя турок и мальтийского кавалера, была страшно уязвлена нарвским бегством, жаловался на своих ополченцев: лошади — худые, сабли — тупые, строю не обучены, к ружью неумелые, на войне от них один клик!

Петр и сам понимал, что надобно срочно создавать регулярную конницу, и в начале 1701 года пишет указ князю Борису Алексеевичу Голицыну срочна сформировать девять драгунских полков к двум уже имевшимся. Формировались поначалу полки из дворян, детей боярских и бывших рейтар. Впоследствии стали брать и простых рекрутов из мужиков. Уже в 1701 году в драгунских полках насчитывалось 12 234 человека, в то время как дворянское ополчение сократилось до 1180, а потом совсем исчезло.

Нетерпеливый Петр тут же отдал приказ Шереметеву идти в Прибалтику и учинить поиск неприятеля.

Но Борис Петрович царского указа ослушался и в январе 1701 года из Пскова за рубеж не пошел.

Опытный воин, он еще под Нарвой хорошо усвоил горячность шведского короля и понимал, что пока Карл XII стоит с главной армией под Дерптом, в Прибалтику ему идти никак нельзя — на короля сей поход подействовал бы как на быка красная тряпка и он тотчас бы бросился в русские земли. А к Шереметеву пока еще не пришли ни новые полки, ни новая артиллерия. И что он мог выставить супротив главной шведской армии — остатки дворянского ополчения, недовольных тем, что их послали воевать на север, да несколько битых под Нарвой полков дивизии Головина. Неизбежна была бы новая великая конфузия. А снова бегать от шведов Шереметев не собирался.

И он ведет себя по-хитрому, по-старобоярски — тянет и тянет время, невзирая на великий царский гнев.

А пока наблюдает из Пскова за главной армией шведов. Только когда стало достоверно известно, что Карл XII, получив подкрепления из Швеции, марш взял из-под Дерпта на юг, а не на восток, разбил на Западной Двине саксонское войско и ушел в Курляндию, Борис Петрович переходит ливонский рубеж и начинает борьбу с Шлиппенбахом. Шлиппенбах летнее бездействие Шереметева принял за его крайнюю слабость и, будучи не менее пылким воином, чем его король, летом 1701 года вторгся даже в пределы Псковской земли и пошёл под Печорский монастырь.

Но, к немалому удивлению Шлиппенбаха, монастырь был отменно укреплен и имел сильный гарнизон, который и не подумал сдаваться, а отбил наскок шведов, вынужденных отойти от стен Печоры. После этой неудачи Шлиппенбах начинает взывать королю о подмоге, но никакой помощи из главной армии не получает, поскольку Карл XII все глубже увязает в польских делах.

Пользуясь этим, Борис Петрович в сентябре 1701 года посылает на поиск за рубеж два сильных отряда — один под командой своего сына — первенца Михаила, другой под командой Корсакова.

На реке Выбовке у Репиной мызы Михаил Шереметев встретил отряд шведов в пятьсот солдат и смело атаковал его. Русские драгуны в конном строю взяли шведскую батарею. Михаил Борисович не удержался и по молодой горячности сам возглавил атаку — несся впереди драгун прямо на шведские пушки, навстречу картечи. И пронесло: ни одна пушка не задела! Взяли две исправных пушки, знамена и восемьдесят пленных. В Печоры Михаил Шереметев возвращался как победитель: перед ним везли взятые шведские знамена и пушки, позади вели пленных, за ними гарцевал сам молодой победитель — в красном кафтане и лихо заломленной лисьей шапке.

На всех башнях и раскатах Печорского монастыря стоящие там полки приветственно распустили знамена, со стен салютовали пушки. Борис Петрович сам встретил любимое чадо у ворот, обнял и троекратно расцеловал на виду всего войска. Некогда остались одни, отец гневно обрушился на сына: зачем рисковал, сам повел драгун в атаку?

— Место твое, яко предводителя, Михайло, не впереди, а позади войска. А что, если бы ты погиб? Наперед знаю: все твое воинство тотчас пришло бы в конфузию и отступило, а может, и в бега ударилось! — сердито выговаривал Борис Петрович сыну, а про себя любовался им: в 28 лет вымахал высоченный красавец — широк в плечах, на лице играет румянец. А что горяч в бою, так тут он весь в меня!

Михайло слушал и не слушал батюшкино поучение, в Сердце еще играла радость от первой победы.

Через день, правда, торжества в стане Шереметева были подпорчены известием о неудаче отряда Корсакова под мызой Рауте, где дворянское ополчение и украинские казаки встретились с самим Шлиппенбахом. Шведская пехота стойко отбила все беспорядочные атаки нестройного воинства Корсакова. Но преследовать русских швед не решился. Тем не менее Шлиппенбах изобразил в донесении к королю эту стычку за свою великую победу и получил за это от Карла XII долгожданный чин генерал-майора. Правда, Шлиппенбах, благодаря короля за производство, честно записал, что предпочел бы званию генерала подкрепление к семь-восемь тысяч солдат. Но Карл XII и не думал посылать новые полки против варваров-московитов. Победа под Нарвой на долгие годы застила королю глаза.