Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

Вечером Переверзев повел гостя в ресторан «Фишка». Черепахин достаточно знал английский, чтобы оценить филигранность названия: «Фиш» — рыба, а «фишка» — нечто необычное, затейливое, привлекающее внимание… Что необычного можно придумать в рыбном краю? Экзотическую рыбу, вот что!

Небольшое помещение, прилавок со льдом, на котором лежали омары, креветки и незнакомые морские рыбы, каждую из которых приветливая официантка назвала по имени.

— Рекомендую сибас в соли, или дораду на гриле, а можно тюрбо в винном соусе, — улыбаясь, представляла девушка. — Есть барабулька — морская, а вот черноморская, она мельче, но очень вкусная… Кстати, только сейчас привезли свежайшие устрицы…

— Барабульку только утром доставили из Анапы, — с акцентом пояснил хозяин, он же шеф-повар: склонный к полноте симпатичный хорват с профессорской бородкой. — И черноморскую камбалу сегодня, так что рекомендую…

Не привыкший к кулинарным изыскам Черепахин предоставил выбор Игорю, а тот, хотя и изображал знатока, тоже слабо ориентировался в высокой кухне и сделал заказ явно вслепую. Но не ошибся, поскольку ошибки в этом заведении были явно исключены: все было свежим, вкусным и сытным. Хотя официант рекомендовал хорошее хорватское вино: «Обычно к рыбе берут это, белое…», Переверзев выбрал водку.

«Мало ли что пьют обычно, мы глотаем что привычно!» — сказал он и громко захохотал.

— Что там у вас с выборами? — поинтересовался Переверзев, когда они, пропустив по рюмке, ели суп из мидий. — Шумят, спорят, палаточные городки выставляют… А толку что? Какая народу разница — Фокин, Тучка или этот, как его… Семенович?

— У «вас»? — усмехнулся Иван. — Или все-таки «у нас»? У тебя же родители, вся родня в Украине!

— Родня там, а я здесь, — ничуть не смутившись, ответил тот. — Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше… Так кто возьмет верх, как думаешь?

Иван сбросил очередную раковину в глубокую тарелку, вытер салфеткой губы.

— Кто его знает… У Тучки за последнее время рейтинг попер вверх, так что сейчас шансы равны… Хотя он представитель старой школы, а Фокин из новых конюшен… Бодаются пока… За одного народ митингует, за второго… Думаю, все в последний момент решится. Когда начнут компромат сливать…

В «Фишку» зашли три крепких бритоголовых парня, явно бандитского вида. Когда-то такие маскировались, теперь наоборот — бравировали своей внешностью. Двое прошли к дальнему столику, один остановился рядом с Переверзевым.

— Здорово, Шериф! Нам надо очередную перевозку обеспечить. В четверг или в пятницу. Скорее в четверг…

— Обеспечим, — кивнул Игорь. — По прежней схеме?

— Да, — кивнул бритоголовый.

Его лицо, с нависающими надбровными дугами, расплющенным носом, выступающими скулами и торчащим вперед массивным подбородком, напоминало череп.

— Твоя машина идет следом, две наши страхуют спереди и сзади.

— Нет вопросов! Знакомься, Борец, это мой товарищ, из Лугани приехал… Давай по рюмке за знакомство!

— Скорей всего в четверг, — повторил бритоголовый, не обращая внимания ни на предложение, ни на Ивана. — Готовься!

И, не прощаясь, пошел к своим приятелям.

— Это наши клиенты, — пояснил Игорь, хотя Черепахин ни о чем не спрашивал. И снова наполнил рюмки.

— Деньги возят. А мы обеспечиваем охрану.

— По-моему, к ним и так никто не сунется. С такими рожами они и сами обеспечат что угодно.

— Тихо, тихо. — Игорь втянул голову в плечи и покосился назад. — Это верно. Только у нас лицензия, у нас официальное оружие…

— Так вы, выходит, вроде ширмы? Чтобы все по закону? А они на двух машинах с автоматами, чтобы реально отбиваться?

Переверзев хотел что-то ответить, но тут его телефон заиграл песню «Про зайцев».

— Слушаю, Сеня! — взглянув на номер, отозвался он. И дернулся, будто у него выстрелили над ухом.

— Как?! Где? Когда?

Рюмка упала, по белой скатерти расползалось мокрое пятно. Он слушал, машинально полоща пальцы свободной руки в вазочке с лимонной водой. От нехорошего предчувствия у Черепахина похолодело под ложечкой.

— Я тебя понял, — глухо сказал он. — Да ничего не делать. Работай по своей программе!

И отключившись, повернулся к Ивану. Лицо его было мертвенно-бледным.

— Убили Попова. Застрелили с глушаком возле подъезда. Вот дела! Неужели это из-за твоей истории?! Да больше не из-за чего… Вот дела-а-а!

Иван положил ложку на скатерть. Есть сразу расхотелось. Больше того, мидии просились наружу, он с трудом удерживал их внутри.

— Что же делать?

— Что, что, — раздраженно ответил товарищ. — Дергать тебе надо из Ростова… Прямо сейчас! Раз такие расклады, то может сегодня-завтра и ко мне нагрянут…

Прервав обед, они заехали в офис, Иван забрал свои вещи и попрощался с хозяином.

— Давай, брат, — не глядя в глаза, Переверзев сунул руку. Он явно был озабочен, чтобы не сказать — напуган.

— Куда поедешь?

— Не знаю, — интуитивно соврал Иван. — Мне все равно, где отсиживаться. В Сочи или в Туапсе, там потеплее…

— Водитель тебя отвезет на вокзал, поезда идут через каждый час, выберешь. А мне тут надо посоветоваться, как все уладить…

— Спасибо, Игорь. Извини, что так вышло. Я сам не знаю, что происходит.

Переверзев молча повернулся и ушел к себе.

До вокзала было недалеко, и через сорок минут Иван Сергеевич уже устраивался в купе синего с желтой полосой фирменного экспресса «Ростов — Москва». Когда перрон и недавно отремонтированное здание вокзала поплыли назад, Черепахин облегченно перевел дух.

В Москве было холодно, моросил мелкий колючий дождик. Сквозь большое зеркальное стекло Иван смотрел, как по Тверской катились лавины невиданных заморских машин, по тротуарам ломились плотные толпы разномастных пешеходов. По сравнению с этим гигантским муравейником даже Киев выглядел тихим городским парком, а уж Лугань — просто затянутым ряской провинциальным болотом… Хотя для Вероники Подтыко это болото казалось центром мировой культуры… Все относительно!

Черепахин усмехнулся. Как там поживает сельская красавица Виагра? Ждет ли его, проливая безутешные слезы перед фотографией? Хранит ли верность и бережет ли девичью честь? Впрочем, сейчас эти вопросы волновали его гораздо меньше, чем предстоящая встреча с Антоном Шишловым. Да и вообще, придет ли знаменитый телеведущий на встречу? Хотя на телефонный звонок он отозвался заинтересованно но, как говорится: первые порывы идут от души, а не от разума. Может, подумал, подумал да решил не ввязываться в это гнилое дело…

В столице Черепахин жил уже три дня и не тратил времени зря. В первый же день он начал свое расследование: вошел в Интернет и просмотрел сайты — электронной библиотеки технической литературы «Нефть и газ», Большой Энциклопедии Нефти и Газа и даже Библиотеки Негосударственного образовательного учреждения «Институт повышения квалификации и профессиональной переподготовки руководящих кадров» открытого акционерного общества «Трансгаз». Но… это никак не приблизило Ивана к разгадке тайны своего украинского репортажа. Тогда, как опытный сыщик, он начал раскручивать единственную зацепку: имя специалиста по газу — Андрей Губарев. На него нашлось около двадцати ссылок.

Иван посетил диссертационный зал Российской государственной библиотеки и внимательно прочел диссертацию и статьи Губарева. Все разработки ученого касались технологии добычи и перекачки слабо-радиоактивного радона. Какую связь радон может иметь с природным пропаном, он так и не понял. Первые статьи Губарева появились десять лет назад, диссертацию он защитил через три года, потом направленность работ изменилась: две последние публикации посвящались возможности переработки радона в принципиально новое топливо… И все. На этом следы научной деятельности Губарева обрывались. Зато на научном горизонте засияла звезда Степана Тарасовича Михайлюка: многочисленные статьи, монография, докторская диссертация… Михайлюк замахнулся на изготовление из радона ракетного топлива! За это его награждали и прославляли, количество упроминаний имени профессора превышало восемь сотен!

«Наверное, это какая-то афера, — подумал Черепахин. — Уж больно быстро надулся этот прыщ…»

С этими мыслями он позвонил в Киев, Перепечаю. Лаврентий Николаевич был для него крестным отцом. В хорошем смысле этого слова, оттесненном на второй план многочисленными фильмами про мафию. У Перепечая Черепахин стажировался, Перепечай в свое время протолкнул скандальную статью про деда Миколу, Перепечай учил Ивана Сергеевича сути журналистики и правде жизни. Поэтому он стал первым человеком, с которым Черепахин связался из Москвы.

— Что там у тебя происходит? — сразу отозвался наставник. — Мне Оля звонила, что-то невероятное рассказала: какой-то репортаж, арест, побег — полный бред! Начал выяснять по своим каналам, ты же знаешь, у меня есть кого спросить — тишина, как будто и не было тебя никогда в Лугани. Что случилось, где ты?