Ожерелье - Мэтт Уиттен

Янсен заерзал на своем месте.

— Да, я слышал это.

— Эти слова принадлежат вам?

— Да, но это все ложь. Каждое мое слово.

— Так вы не убивали Эми Лентиго?

Янсен энергично замотал головой.

— Нет. Черт возьми, нет. Я даже никогда не встречался с ней.

Если бы так оно и было, с горечью подумала Сьюзен.

— Не могли бы вы рассказать нам об обстоятельствах, при которых было получено ваше признание?

Ходжман встал:

— Протестую. Слишком общий вопрос, ваша честь.

— Миcc Рид, уточните, пожалуйста, — произнес с южным акцентом судья, мужчина с двойным подбородком, лет пятидесяти. Такой акцент Сьюзен раньше не слышала, разве что только по телевизору.

— Чем вы занимались, когда приехали представители ФБР и забрали вас? — спросила Рид.

— Я был в своем номере, в мотеле. Должен признать, что к тому времени я еще выпил.

Янсен улыбнулся присяжным кривой, самоуничижительной улыбкой. И Сьюзен забеспокоилась, как это может повлиять на тех двух молодых женщин.

— Я работал шесть дней подряд, укладывая гипсокартон, у меня был выходной, пока остальные рабочие занимались подготовкой другого помещения. Так что, когда в мою дверь постучали, я смотрел какой-то старый ситком по телику.

Янсен поднял руку и показал на агента Паппаса, сидевшего в третьем ряду на своем месте с тех пор, как закончил давать свои показания. Паппас смотрел на него в ответ отсутствующим взглядом.

— Все дело вот в этом человеке. Он сказал, что он из ФБР, начал задавать безумные вопросы. Я понимал, что говорить с ним не стоит, поэтому он сказал своему напарнику отвезти меня в офис ФБР. Который находится в паре километров от этого здания суда.

— Сколько было времени, когда вы прибыли туда?

— Часов пять или шесть.

— Они упоминали, что у вас есть право на адвоката?

— Даже если и говорили об этом, я не помню. Я накачивался алкоголем весь день.

Сьюзен надеялась, что его акцент на выпивку сработает против него. Может быть, присяжные решат, что он был настолько пьян, что уже не мог контролировать свои отвратительные желания.

— Так что произошло после того, как вы добрались до офиса ФБР?

— Ничего. Они оставили меня сидеть в этой крошечной комнатке. У меня болела голова. Они не давали мне ни есть, ни пить. Долгое время они даже не давали мне выйти в уборную.

— Когда вернулся агент Паппас?

Сьюзен посмотрела на Паппаса. Он ободряюще глянул на нее в ответ, давая понять, что уверен в том, что ничего из того, что может сказать Янсен, не причинит им никакого вреда.

— Около десяти, — ответил Янсен. — Зашел, начал на меня орать. Я говорю ему: «Да пошел ты, я ничего не сделал». А он: «Я знаю, что это ты, мы нашли твои отпечатки в крови жертвы». А ведь это была чушь собачья, простите за выражение, потому что, как я уже сказал, я никогда не видел эту девочку.

Ходжман встал:

— Протестую. Это не ответ на вопрос.

— Протест поддержан.

— Мистер Янсен, — заговорила Рид, — что произошло во время вашего разговора с агентом Паппасом?

— Протестую, — снова поднялся со своего места Ходжман. — Опять слишком общий вопрос, ваша честь.

— Давайте посмотрим, как пойдет дальше, — ответил судья. Он кивнул Янсену. — Вы можете отвечать.

Янсен начал отвечать с такой скоростью, что казалось, он ждал месяцами момента, чтобы выговориться.

— Этот человек, агент Паппас, всю ночь то накидывался на меня, то успокаивался, то опять набрасывался на меня с обвинениями. Я был голоден, у меня было похмелье, и все, чего я хотел, — просто лечь спать. Но каждый раз, когда я закрывал глаза от усталости, он бил рукой по столу. — Янсен ударил по своей трибуне, чтобы продемонстрировать, как все было. — И так прошло десять часов, они длились бесконечно. Они не давали мне уснуть! Поэтому наконец я просто сказал: «Да, я сделал это». Потому что знал, что это просто ошибка и они поймут, что ошиблись, как только проверят эти чертовы отпечатки пальцев. Но я не знал, что у них даже не было никаких отпечатков и все, что они говорили, было откровенной ложью.

Он снова постучал по трибуне.

— Я просто хотел спать. Я никогда в жизни так не уставал. Поэтому сказал: «Да плевать, я подпишу все, что вы хотите, чтобы я подписал».

Сьюзен опять посмотрела на присяжных. Обе молодые дамы-присяжные сидели, приоткрыв рот, как завороженные. А те две, средних лет, на которых она полагалась, даже не взглянули в ее сторону. Одна из них даже слегка улыбнулась Лизе, сестре Янсена. Сьюзен читала выдержки из интервью Лизы в прессе, где она утверждала, что ее брат невиновен. Может быть, присяжные тоже ознакомились с ее интервью?

Сьюзен чуть не вырвало. А что, если дело развалится?

Потом ей пришлось еще целый час выслушивать показания убийцы своей дочери. В которых не было ни слова правды.

Наконец Рид села. Ходжман встал, чтобы начать перекрестный допрос.

— Господи, прошу Тебя, — прошептала Сьюзен Богу, в которого больше не верила, — не дай убийце и насильнику победить.

Ходжман поправил свой пиджак и шагнул к свидетельской трибуне.

— Мистер Янсен, — начал он, — вы говорите, что никогда не встречали Эми. Вы когда-нибудь видели эту девочку?

— Нет, пока меня не арестовали и не показали ее фотографии.

— Значит, вы утверждаете, что никогда не видели ее, хотя окно вашего номера в мотеле выходило на подъезд к дому Лентиго?

— Большую часть времени я пил и смотрел телевизор.

— Даже несмотря на то, что Эми играла у дома в баскетбол и танцевала на крыльце?

— Я не обращал внимания ни на что из вами упомянутого.

— И даже на шум от баскетбольного мяча, и на музыку кантри… — Ходжман слегка покачнулся, как будто в танце, — когда подружки Эми пришли к ней в гости и начали репетировать танцевальный номер на крыльце?

Рид подскочила со своего места:

— Он ответил на вопрос, ваша честь.

— Пожалуйста, продолжайте, мистер Ходжман, — обратился к обвинителю судья.

Ходжман казался неустрашимым воином, он подошел еще ближе к Янсену.

— Как вы думаете, маленькие девочки милые, когда танцуют?

Янсен пристально посмотрел на обвинителя и покачал головой:

— Если вы имеете в виду, что они в этот момент выглядят сексуально, то мой ответ — нет.

— Мистер Янсен, вы сказали агенту ФБР Роберту Паппасу, и я цитирую ваше подписанное признание: «Я увидел ожерелье на ее крошечной шейке, и у меня встал».

Сьюзен поморщилась. Но ей понравилось, как Ходжман сразу перешел к делу, не отвлекаясь на прелюдию. Ей показалось, что это хорошая стратегия.

Янсен тоже поморщился.