Самосожжение - Юрий Антропов

Эта мысль, как ни странно, укрепила ее дух и тело, как мог бы сказать Гей.

Глядя на Алину, Гей подумал, что все началось с элементарного случая.

Ведь если бы двадцать с лишним лет назад Гей не увидел Алину в дэка того сибирского города, в забытом богом, как он считал, месте, в Тмутаракани, откуда он собирался бежать при первой возможности, — что было бы тогда с ним, как бы сложилась его жизнь?

Может статься, что он бы уже себя сжег, подобно тому Гею, который сгорел сегодня, но сжег не в знак протеста против ядерной войны, а в знак протеста против как бы неявственной внутривидовой борьбы, то есть войны самой настоящей, войны не на жизнь, а на смерть, которая, в отличие от ядерной, полыхает в иных семьях уже не один год.

Впрочем, разве он, Гей, не смог бы сжечь себя именно в знак протеста против ядерной войны? У нас это не принято, да, потому что протестовать можно лишь там, где есть против чего протестовать… но в принципе, в принципе?

Однако вместо ответа на этот свой вопрос Гей подумал, что сжечь себя имеет, возможно, смысл, если ты уже знаешь не только то, с чего все началось, но и то, чем же все закончится, а это, кстати, и есть, сказал себе Гей, узловые вопросы внутривидовой борьбы.

Дверь, как нарочно, не открывалась.

Звук телевизора не то чтобы раздражал Алину… просто мешал ей сосредоточенно смотреть в окно, туда, где был Дунай.

Этот странный звук телевизора просто мешал ей думать о Гее.

Она вспомнила вдруг рассказ переводчицы о том, что когда-то между Братиславой и Веной ходил трамвай. Еще после сорок пятого года. Да и сейчас, говорила переводчица, венцы ездят к словакам недорого и вкусно поесть в ресторанах Братиславы, купить дешевые, в сравнении с австрийскими, книги и посмотреть за небольшую плату, куда меньшую, чем в Вене, кубинский балет или послушать Моцарта в исполнении Венского симфонического оркестра в помещении Братиславской филармонии.

А что, если Гей каким-то образом, без трамвая, оказался не в Татрах, а в Австрии?

Откуда рукой подать куда хочешь.

А к вечеру, стало быть, он вышел на площадь в городе уже и вовсе недружественной страны и сжег себя, не долго думая.

Это вполне на него похоже, в последнее время он только и говорил об угрозе ядерной войны, даже бытовые проблемы, как считала Алина, перестали его волновать, хотя семья задыхалась в тесных двух комнатках, самому Гею работать негде было, да и частенько жить не на что было.

Но нет, Гей не смог бы уехать куда-то и сжечь себя на чужбине!

Как бы там ни было, идеологический выигрыш от этой акции будет немалый, как сказал бы Георгий.

Империалисты осрамились на весь мир.

Ведь Гей был представлен телезрителям как житель их замечательной страны.

Пилюля эффектная.

Но самому-то Гею, не говоря уже о его семье, какой прок от самосожжения?

Правда, теперь его не будут мучить вопросы, с чего же все началось и чем все закончится.

И тут, как бы незаметно для себя, Алина оказалась лицом к экрану телевизора, на котором показывали… на котором показывали… Алина решила, что это опять бред, хотя и не столь ужасный, и она, встав с кресла, быстренько покрутила туда-сюда ручки телевизора, как бы прогоняя наваждение, но еще четче, еще рельефнее стало изображение голых тел Адамы и Евы.

Наконец Алина открыла замок.

И широко распахнула двери.

Сама же была неподвижна.

Она стояла в коридоре, не переступая порога.

И смотрела на Гея с мягкой улыбкой.

То ли она приглашала его войти первым, то ли все еще колебалась, а стоит ли приглашать вообще.

Наконец она молча вошла в номер, оставив его в коридоре.

Но дверь не закрыла.

Сделать это, очевидно, должен был он.

Однако закрыть — с какой стороны?

— Оставьте церемонии, — устало сказала она. — Я ведь не затем подошла к вам, чтобы упражняться теперь в правилах светского тона.

Этот чертов телевизор!

Алина тотчас прикипела взглядом к экрану.

Надо заметить, что совершенно неожиданно для телезрителя раскрывался образ Евочки, жены Эндэа и, разумеется, ближайшей приятельницы Евы.

Так вот Евочка, эта тихоня, однажды возьми и скажи:

— Мужчина и женщина, то есть муж и жена, время от времени должны изменять друг другу. Это освежает ощущения.

Тщедушная, конопатая, курносая… какая там еще! Смотреть не на что. А вот поди ж ты! Вдруг показала себя не то крупным теоретиком, не то крупным практиком.

— Она просто крупная стерва, — буркнул Адам.

С чем Ева решительно не согласилась.

Она была без ума от Евочки.

Эта приятельница была для Евы своего рода катализатором, который, как говорят химики, ускоряет реакции. Не исключено, что Ева тоже воссоздавала из атомов и молекул кристаллическую решетку своей будущей жизни, и ей был нужен, как говорят не только химики, своеобразный допинг.

Этим допингом и были теоретические высказывания ее лучшей приятельницы.

Оглядевшись в ее номере, Гей заметил тот самый журнал.

Глянцево-роскошный журнал с портретом Президента на обложке.

Он лежал на тумбочке возле постели.

Кстати, постель была разобрана.

То есть вовсе некстати, сказал себе Гей, это мешало ему подойти к тумбочке и взять журнал.

Что, собственно, только и хотелось ему сделать.

— Господи! — сказала Алина, выключая телевизор. — Неужели все это и есть любовь?!

Она знала, конечно, и без подсказки, что это еще не любовь, а может, и вовсе не любовь, хотя иные называют это как раз любовью.

Как ни странно, отметил Гей, в его номере и в номере Алины кто-то оставил два одинаковых журнала, в которых были материалы о разработке в США лазерно-ядерного оружия.

Уж один-то из них он должен взять!

Как бы реквизировать.

Для Красной Папки, разумеется.

И Гей почему-то решил взять именно этот, который был в номере Алины.

Прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.

Не обращая на Алину внимания, он развязал тесемки на папке, сунул в нее журнал и тесемки завязал красивым узелком с двойным бантиком.

После чего снова взял Красную Папку под мышку.

Алина молча смотрела на него, а он подошел к окну и увидел крест церкви.

И услышал звон колокола…

Тут и телефон затрезвонил.

У Гея под ложечкой, как всегда, екнуло…

Он потянулся, чтобы первым схватить ненавистную трубку, что было верхом неприличия.

Однако Алина спасла от конфуза, умудрившись опередить его руку.

— Алло?.. — Она посмотрела на Гея. — Молчат… Наверно, не сработал.