Самосожжение - Юрий Антропов

Предполагалось, разумеется, что одновременно даются рецепты устранения угрозы во всем мире.

Впрочем, таблица была перепечатана из другой книги — «Откуда исходит угроза миру».

Обе книги были советские.

Таблица эта начиналась другим замечательным, как бы очень положительным по смыслу, словом — ИНИЦИАТИВЫ.

ИНИЦИАТИВЫ В СОЗДАНИИ НОВЫХ СИСТЕМ ОРУЖИЯ США СССР Ядерное оружие Середина 40-х годов Конец 40-х годов Применено в 1945 г. - Межконтинентальные стратегические бомбардировщики Середина 50-х годов Конец 50-х годов Атомные подводные лодки Середина 50-х годов Конец 50-х годов

Ну и так далее.

Бог видит, мы всегда отставали.

И мы только догоняли!

И это стало нашим кредо на политической арене: увы, господа, вы начинали первыми…

Но с чего же все началось?

— Понимаете… — вдруг заговорила Алина сбивчиво, когда они тихо шли по ковру коридора в се номер. — Мы были тогда с моим первым мужем в одной компании, кажется, по случаю какого-то американского национального праздника, не помню какого, но помню, что дело было ранней весной, мы были у наших общих приятелей, в Нью-Йорке, то есть у приятелей, с которыми я познакомилась через мужа, и там, в этой семье, мы и танцевали с ним всю ночь, это был негритянский блюз «В нашем штате солнце», дивная музыка, нет, не Армстронг, не помню кто. А потом обнявшись мы пошли погулять по утренней Пятой авеню, и возле дансинга увидели компанию негров, точнее, там были не только негры, они курили, может, и наркотики, и от компании отделился какой-то тип, я даже не хочу называть его по имени, да, может, и не помню уже. Тип — и все. С этим Типом я была знакома шапочно, через подругу, которая познакомила нас при случайной встрече. Своеобразный, надо сказать, был Тип. Между прочим, с высшим, как говорят в СССР, образованием. Он работал в какой-то рекламной фирме. Кажется, фотографировал девушек… И он сам предложил сделать мне фотопортрет… И я была у него в ателье не то два раза, не то три… И вот, значит, направляется этот препротивный Тип к нам — и что бы вы думали? — и берет, вернее, хватает меня за локоть!

— Как девушку, отбившуюся на время от рук. — Гей решил поддержать разговор.

— Как свою чувиху! Так тогда говорили… Господи, это было ужасно, до сих пор не могу забыть!

— Но и ваш муж, разумеется первый, тоже до сих пор, наверно, не может забыть этого, — сказал Гей просто так, точнее, для того, чтобы она не думала, что се исповедь неинтересна ему.

— Да, представьте себе! Он так и говорил мне все эти годы, что началось именно с этого.

— Выходит, вы определенно знаете, с чего все началось, — заметил Гей без ехидства, а как бы даже с завистью. — Это утешение какое-никакое.

— Но мне показалось, что и вы тоже знаете.

— Вероятно, да…

— И мне показалось, что вы знаете также, чем же все заканчивается.

— О, здесь возможны варианты!

Она обернулась, как бы пытаясь увидеть тех, которые остались в ресторане.

— Да, но вы не дослушали… — Она прижалась к локтю Гея, словно продолжение истории требовало от нее такого мужества, какого сейчас у нее не было. Гей послушно повел ее дальше. — Хватает, значит, меня за локоть этот препротивный Тип и отводит в сторонку, к своей компании. И что-то такое мне говорит, не помню что… Я понимаю, это было возмутительно! Что мог подумать мой муж? Но, представьте себе, он меня и спрашивать не стал, мой муж, как только я вернулась к нему — а вернулась я тотчас, почти в ту же минуту! — он спрашивать не стал, о чем это говорил мне Тип, ни о чем не спросил! И я думала, что все хорошо. А позже я поняла, что лучше бы он сразу спросил, о чем это говорил мне Тип и что это был за Тип вообще. Но когда, гораздо позже, он спросил меня об этом — когда снова увидел меня в обществе этого Типа и раз, и другой… — то я уже и не помнила, естественно, о чем это сказал мне тогда тот препротивный Тип в самый первый раз, когда бесцеремонно взял меня за локоть…

— …как свою чувиху, — мягко подсказал Гей.

— Да, как свою чувиху… — повторила она, будто эхо. — Господи, но если бы я знала!

— Ну-у… — сказал Гей. — Тогда бы мы заранее ведали не только то, с чего все начинается, но и то, чем все закапчивается.

Кстати заметить, сметная стоимость строительства Новой Гавани, как сказал Бээн, инициатор этой стройки, была примерно равна стоимости стабилизатора бомбы или какой-то другой второстепенной детали. Возможно, он преувеличивал. Или, наоборот, преуменьшал.

А возле двери в ее номер произошла заминка.

Алина долго возилась с ключом, замок почему-то не открывался.

Может быть, она вдруг заколебалась?

И Гей молча ждал, чувствуя себя на редкость неловко, будто на пороге чужой спальни.

Из-за двери было слышно, как в ее номере опять начиналась вкрадчивая артподготовка.

Адам и Ева…

— Я забыла выключить телевизор, когда пошла в церковь, — сказала она.

Этому фильму, казалось, не будет конца.

Длинная запутанная история, про которую Бээн сказал бы коротко и ясно:

— Диалектика жизни.

Впрочем, он мог бы сказать еще короче и яснее:

— Бардак.

Он уже стоял у порога чужого номера.

Но вышла ли она теперь из своего номера?

Нет, пока еще нет.

Звук телевизора был все назойливее, и Алина, помня про Гея, который сжег себя на площади, старалась глядеть в окно.

Она бы дорого дала за то, чтобы теперь же быть рядом со своими детьми.

Может быть, при виде Юрика и Гошки она бы снова заплакала.

Но уже не так безутешно.

Слезы, особенно если небезутешные, облегчают душу.

Как говорят и пишут.

Разумеется, те, кто никогда не плачет.

Во всяком случае, сейчас у Алины слез не было.

Никаких.

Она будто усохла.

Обезводилась, как съязвил бы Адам, которого порой выводило из себя подобное отчуждение Евы, наступавшее подчас отнюдь не по его вине.

Алина понимала, что, даже если ей помогут достать билет на самолет, она все равно не увидит своих детей раньше завтрашнего вечера.

Следовательно, не имело смысла хотеть того, что было невозможно.

Эта мысль, как ни странно, укрепила ее дух и тело, как мог бы сказать Гей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});