Арсенал эволюции - Андрей Морголь

    Выдержав паузу, я вновь спросил:

    — А днем не опасно? Рядом с лесом работать?

    — Днем  не очень,  если  вместе. Пачвары  с волколаками  не  любят

солнца — чешутся очень. А остальные нечистые на опушку редко выходят.

    — А ночью что?  Я поначалу, как  сюда попал, вон  там, — я  указал

пальцем в сторону места  своего пришествия, — то  совсем тихо было.  А

потом, когда волколаков с испугу порубал, такая канитель началась…

    — Да я не пойму — как ты вообще живой остался! — отозвался один из

дровосеков. — Слыхал, там ведь еще и леший неподалеку бродил?

    — Точно, — подхватил другой, — и кикимора кричала. Пачвар, небось,

вокруг с пяток ходило.

    — А волколаков? Волколаков-то аж двое было! Во времена настали!  —

произнес увлеченно еще один дровосек, а потом задумался, поник головой

и грустно добавил: — Сожрут здесь нас всех.

    — Посмотрим…  —  неуверенно  возразил тот,  с  которым  я  начинал

разговор.

    — Да ладно, засели дома ночью, дозорных поставили — чего  бояться?

— не понял я.

    — Не знаю. Много их стало, да. Очень много. Чувствую. — Крестьянин

поерзал, чтобы усесться  поудобней. — Когда-нибудь  наступит ночь —  и

они всей сворой накинутся на Прилесье. Утром никто не проснется…

    Повисла удручающая тишина. В сравнении  с этими людьми даже  ослик

Иа из мультика про Винни-Пуха казался отъявленным оптимистом. По  мне,

так все выглядело вполне нормально.  Подумаешь, гуляет в округе  ночью

парочка кровожадных тварей.  Так и  у нас в  спальном районе  попробуй

сходи в  ночник за  хлебушком —  таких экземпляров  повстречаешь,  что

волколаки пуделями покажутся.

    — И что, сидеть тут да трястись, как нудисты на Чукотке? Только со

страху? — Я поднялся с места. — Веселей надо, мужики. Помирать — так с

музыкой, как говорится! Что ж вы себя хороните заранее? Поживите  еще,

порадуйтесь, а придет смерть —  умрите с улыбкой. Уж если  чувствуете,

что дни сочтены,  то хотя  бы эти самые  дни проживите  так, чтобы  не

жалеть о тех, которые у вас  отобрали. — Окинув слушающих взглядом,  я

глубоко вздохнул: — Пойду прогуляюсь.

    Не знаю как  крестьяне, но если  бы мне в  такой ситуации  сказали

нечто подобное — я без раздумий послал бы оратора куда подальше.  Тоже

мне  подбодрил.  Хотя,  с  другой  стороны,  мы  с  жителями  Прилесья

находимся по  одну  сторону  баррикад,  и для  местных  я  могу  стать

наглядным примером здорового пофигизма.

    Когда я сделал пару шагов по направлению к лесу, кто-то из мужиков

меня окликнул:

    — Ты… Вы, это…. В лес, что ли?

    — Да.

    — Так там же… — попытался он меня о чем-то предупредить.

    — Ай, знаю! — Я отмахнулся и побрел дальше.

    Безмолвно  скрывающаяся  за  стволами  деревьев  одинокая  фигура,

возможно, и выглядела эффектно,  правда, продолжать сей эффект  дальше

нескольких десятков метров я даже  не собирался. Лес изнутри  оказался

достаточно стремным  местом. У  нас такой  дремучести точно  нигде  не

встретишь.

    Старые  громадные  сосны  и   ели,  поросшие  мутно-коричневым   с

прозеленью мхом,  прижимались  настолько  плотно  друг  к  другу,  что

солнечный свет сюда практически не  проникал. Их толстые нижние  ветви

неестественно выкручивались, изгибались  в замысловатых  направлениях,

образуя уродливые корявые сплетения над самой головой. Кучи  зарослей,

буреломы и замшелые коряги делали чащу вовсе непроходимой. Кроме того,

в отличие  от идеальной  равнины  на Поляне,  здесь поросшие  холмы  и

овраги присутствовали в изобилии.  Окружающее живо напоминало  сказку,

только весьма унылую, угрюмую и мрачную.

    Продираясь напролом  сквозь  заросли, я  производил  шума  намного

больше, чем  хор девочек,  увидевших  мышь, и  уже начал  жалеть,  что

вообще сунулся  в  эти  дебри.  Как  только  Арлета  умудряется  здесь

охотиться?

    Заметив неподалеку  довольно  чистый  небольшой  холмик,  я  решил

осмотреть с него близлежащие  окрестности, а после сразу  возвращаться

обратно. Правда, какие просторы оттуда можно увидеть — мне и в  голову

не приходило.

    Вскарабкавшись на естественное возвышение, я здорово запыхался  и,

как оказалось, очень даже зря.  Зачем, спрашивается, вообще поперся  в

этот проклятый лес?!  На вершине холма  сидела огромная косматая  туша

серого волка! Подобной встречи я никак не ожидал! Хищник смотрел прямо

на меня своими умными глазами, а  я на него своими испуганными.  Стало

невыносимо страшно! Шутка ли —  громадина ростом с буйвола и  размахом

челюсти больше, чем  у пеликана  размах крыльев.  Но показывать  своей

слабости нельзя.  Именно  этого и  ждет  волчара —  привык  на  халяву

питаться.

    Зверь встал на все четыре лапы. Мне упорно казалось, будто  хищник

улыбается. Что ж, мы  тоже улыбнемся, да еще  и предупредим на  всякий

случай:

    — Я вооружен.

    — Знаю.

    Несмотря на то  что здесь уже  рассказывали о способностях  волков

членораздельно разговаривать, все равно слышать речь косматого лесного

жителя было неожиданно.

    — Голодный, небось? — решил я выяснить жизненно важный вопрос.

    — Нет, не сейчас.

    На душе немного полегчало, но каждый мускул по-прежнему пребывал в

напряжении, готовый моментально сместить тело с линии атаки врага.

    — Ты не такой, как остальные людишки. Не так пахнешь.

    Ну естественно! От  других, скорее всего,  солидно отдавало  мочой

или еще  чем  похуже.  Я-то, несмотря  на  страх,  умудрился  сдержать

сфинктеры.

    — Да, я не местный.

    — Слышал, ты убил двух волколаков.

    — Они первыми напали.

    — Похвально.

    — Что именно?

    — Что немного избавил наш лес от скверны.

    — В смысле? — Я никак не мог понять, к чему клонит хищник.

    — Исчадиям нет места среди нас.

    — То есть вы не заодно?

    — Мы вместе, но с разными целями.

    — Туманно  изъясняешься… товарищ.  — Похоже  было, что  тамбовский

приятель сознательно чего-то не договаривает.

    — Нам нужен человек.  — Волк сделал шаг  в мою сторону, но  что-то

сверху привлекло его внимание. Зверь  шумно втянул ноздрями воздух.  —

Не сейчас. Чую, ветер говорит: мы еще встретимся.