Арсенал эволюции - Андрей Морголь

    — Ликия, у  вас просто  потрясающая мама! —  Параллельно словам  я

начал недвусмысленно косить глазами в сторону родительницы и  радостно

дергать  бровями  —  мол,  давай,  вот  он,  наш  шанс,  видишь,   как

подфартило!

    Гримаса ужаса на мгновение посетила лицо соблазнительницы, но  тут

же сменилась натянутой улыбкой.

    — Мама, сударь Арсенал зашел поинтересоваться по поводу поездки  в

Крипет. Я  сказала, что  нужно дождаться  отца. Как  жаль, что  у  вас

неотложные дела  и...  —  на следующих  словах  Ликия  сделала  особый

акцент, — ...вы совсем не можете у нас немножко задержаться!

    — Был  искренне  рад нашему  знакомству,  милые дамы,  —  начал  я

прощальную речь.

    Но девушка ненавязчиво принялась таранить  меня к выходу с тем  же

упорством, с которым незадолго до  этого тащила в свою обитель.  Перед

тем как выпроводить гостя окончательно, Ликия быстро прошипела:

    — Не смей даже думать об этом!

    Дверь за мною хлопнула так, что хоромы купца чуть не развалились.

    Уф, хоть и  со скрипом,  но выкрутился! Как  ржавый шуруп.  Однако

любовь —  беда. Особенно  по понедельникам.  Особенно с  малознакомыми

личностями из  другого мира.  Ухмыльнувшись, я  бодро зашагал  к  дому

градоначальника.

    Горлана не оказалось  на месте, зато  мне удалось познакомиться  с

его женой  —  вполне  добродушной  женщиной,  под  стать  хозяину.  Мы

довольно мило побеседовали за чашкой некоего оранжевого пойла, которое

на Поляне именуют чаем, кстати говоря, вполне ароматным и приятным  на

вкус. В общем,  выцыганить у  первой леди Прилесья  теплую фуфайку  не

составило труда.

    Больше в самой деревне делать  было нечего, и я решил  прогуляться

за ее пределы, может,  даже забрести в лес  да краем глаза глянуть  на

какого-нибудь нечистика, если  повезет. На  самом деле  при свете  дня

воспоминания о  рандеву с  волколаками и  рассказы местных  жителей  о

нечисти не  казались  такими уж  страшными.  Но когти,  оставленные  в

таверне, я все-таки забрал — мало ли что.

    В частокол, окружающий  Прилесье, было встроено  двое ворот.  Одни

находились напротив леса, а другие — с противоположной стороны, от них

начиналась дорога в Крипет. Я вышел через те, что вели на поля.

    Практически  сразу  за  деревней  начинались  широкие   плантации,

засаженные  различными  овощными  и  злаковыми  культурами,  из  земли

кое-где торчали одинокие деревца, а пыльная дорога к ближайшему городу

зигзагом уходила в  первые же  поросли и мгновенно  терялась из  виду.

Типично сельский пейзаж  органично дополняли маячащие  со всех  сторон

зады работающих женщин.  Местами виднелись  фигуры мужиков,  орудующих

косами.

    Откуда-то справа доносился плеск воды, и, немного прогулявшись,  я

увидел небольшую быстротечную речку  с деревянными пирсами на  берегу.

Она, как и дорога, петляла где-то меж аграрных насаждений и уходила  в

лесную чащу шагов на сто к югу от Прилесья.

    Умыв лицо и руки,  я осмотрелся, но  больше ничего любопытного  не

приметил,  поэтому  пошел  вдоль  частокола  в  сторону  леса.   Через

несколько  десятков  шагов   стало  доноситься   звучное  эхо   работы

лесорубов. Вскоре выяснилось, что на опушке перед самой деревней кучно

грудилась  большая  группа  мужиков  с  топорами.  Лишь  пара  человек

продолжала валить деревья, остальные что-то обсуждали. Видать,  решили

«сообразить  на  троих».  Пока   я  подходил,  народ  чинно   расселся

полукругом, лицами к  лесу. Те крестьяне,  что еще оставались  рубить,

уже свернулись, и  все ринулись  копошиться в  своих мешках,  доставая

харчи. Один мужичок, завидев меня,  запустил механизм шухера, и  народ

заметно насторожился.

    — Здорова, мужики! — поприветствовал я их первым.

    — День добрый, — отозвался кто-то угрюмо.

    — Я посижу тут с вами, не против?

    Тот же голос  невнятно буркнул, что  вроде возражений не  имеется.

Мое присутствие  создавало  довольно  напряженную  обстановку,  и  это

вполне объяснимо. Ну не радоваться же им встрече с туманной личностью,

которая свалилась  на их  головы среди  ночи, замочив  мимоходом  двух

огромных монстров, и оскорбила до глубины души сварливого  волшебника,

напрочь отказавшись сгореть от заклинания. Да еще плюс ко всему  этого

странного типа  староста  наделил  не  очень  понятными  привилегиями.

Однако это же не  повод постоянно меня избегать.  Нет уж, так дело  не

пойдет! Мне  тут, возможно,  еще долго  придется обитать,  а парень  я

общительный! Как наладить контакт с  мужиками, в хорошем смысле  этого

выражения? Поговорить о  бабах, о  работе, про тачки  или про  футбол.

Последние два пункта — в утиль. Остаются бабы и работа. Начнем с того,

что сейчас ближе.

    — А дерево на месте обрабатываете или в Крипет бревна возите?

    — Что-то обрабатываем, что-то  бревнами возим, — последовал  емкий

ответ.

    — Ну и как, много сейчас берут?

    — Да не очень, — опять порадовал меня тот же мужик лаконичностью.

    Беседа  откровенно  не   желала  завязываться.   Только  я   начал

раздумывать,  чего  бы  такого  интересного  спросить,  как  в   глаза

бросилась одна незамеченная ранее деталь.

    — Мужики, а  что это, я  смотрю, вы как  будто недавно только  лес

рубить начали?  Вон, деревья  стеной у  самой деревни  да только  пара

пеньков вокруг. Я-то думал, вырубка здесь посолиднее будет.

    Тема однозначно зацепила.

    — Да?  А  ты… вы…  ты  сам возьми,  поруби.  Мы ж  тут  всю  жизнь

работаем, круглый год, а он, — крестьянин плюнул в сторону чащи, —  ни

на аршин не ушел. Откуда только эти деревья берутся? И главное, глянь:

старые все, будто век тут простояли нетронутыми! Наверное, Ярила {{

    Ярила — бог весенней плодовитости  и любви.}} за ночь растит,  так

ведь не видел никто из дозорных, чтобы в наши края боги заглядывали.

    Философский вопрос ввел окружающих  в состояние задумчивости.  Ой,

ваши бы проблемы да бразильским  экологам! Там уже дышать скоро  нечем

будет —  останется одно  большое футбольное  поле и  пара  павильонов:

сериалы снимать. Повырубили все к чертовой бабушке.

    Выдержав паузу, я вновь спросил: