Врачеватель. Олигархическая сказка - Андрей Войновский

– Если у вас, сестра, карантин, то на сей раз я в сменной обуви.

– А одно с другим не связано. Карантин карантином, а порядок порядком.

– Не могу с вами не согласиться. Скажите, ваш заведующий у себя?

– У себя. Попробуйте, зайдите. Только не знаю, примет ли он вас? Операция была сложная. Еле ноги доволок.

– Спасибо, сестра.

– Не за что.

Он подошел к двери кабинета зав. отделением и постучал.

– Да, пожалуйста, – услышал в ответ усталый, слегка хрипловатый голос.

Открыв дверь, Пал Палыч вошел в кабинет.

– Это вы? – нисколько не удивившись, сказал доктор, сидя за столом и что-то записывая в свой органайзер. – Признаться, не ожидал. Добрый день.

– Здравствуйте, доктор.

– Вам, наверное, уже докладывали, что я хотел с вами встретиться?

– Извините, не имел физической возможности.

– Да, я в курсе. Кстати, как ваше здоровье?

– Думаю, лучше не бывает.

– Конечно, произошедшее с вами не укладывается в рамки человеческого сознания, – встав из-за стола, доктор подошел к окну. – Скажите, вы Его видели?

– Да, видел. И могу утверждать, что Он есть, был и будет всегда, но только верить в это или нет – исключительно личное дело каждого.

– Соглашусь. Но вам, вероятно, открылись какие-то особые истины?

– Не более, чем духовный мир верующего человека.

– Вот как? – доктор внимательно посмотрел на Пал Палыча, затем, подойдя к нему, протянул свою руку.

– Фамилия моя Комиссаров, а зовут меня Алексей Николаевич.

– А меня зовут Пал Палыч, и фамилия моя Остроголов.

Они пожали друг другу руки.

– Извините, я не предложил вам стула.

– Ничего страшного, – улыбнулся Пал Палыч, – я уже порядком подзабыл, что это такое, если, конечно, рассматривать стул не как предмет мебели.

Улыбнувшись в ответ, Алексей Николаевич подошел к столу и достал из органайзера кредитную карту.

– Наконец-то с легким сердцем вам ее возвращаю. Здесь только не хватает той суммы, которую я потратил на приличный гроб.

Заметив некоторое недоумение на лице Пал Палыча, пояснил:

– Видите ли, памятуя о вашей просьбе – я о старушке, – зашел к ребятам в морг и когда увидел, в какой ящик этот мерзавец положил собственную мать… Знаете, Пал Палыч, я много в жизни повидал, но даже мне, глядя на это, стало не по себе. Одним словом, вот ваша карточка. Цела и невредима.

– Спасибо, Алексей Николаевич, но я к вам не за карточкой пришел.

Теперь уже Комиссаров удивленно смотрел на Пал Палыча.

– Алексей Николаевич, – глядя на доктора спокойными и ясными глазами, продолжил Остроголов, – я хочу создать на государственном уровне серьезную социальную программу с большими вложениями средств, которая бы смогла поднять нашу систему здравоохранения на должный уровень. И я точно знаю, что теперь я это сделаю. Можете мне поверить.

– А я вам верю. И то, что вы говорите, – не просто замечательно. Это стратегическая необходимость. И если этого не сделать сейчас, то с такими понятиями, как генофонд и здоровье нации, можно распрощаться навсегда.

– Много чего в этой стране нужно делать, не откладывая в долгий ящик, – взяв со стола зажигалку, Пал Палыч помог Алексею Николаевичу прикурить сигарету. – Ну уж коли здесь мы с вами, Алексей Николаевич, как я понимаю, единомышленники, то я вам и предлагаю… Точнее сказать, очень прошу, встав, как говорится у руля, возглавить эту программу.

– Я? – удивление Комиссарова было неподдельным. – Да вы шутите, Пал Палыч. Из меня администратор… Знаете, есть такая поговорка – как из кое-чего пуля. Да и потом, кто за меня будет «резать» тех, у кого просто нет денег на свое здоровье? Нас и так в Москве таких, как я, идиотов осталось разве что по пальцам пересчитать. Пал Палыч, я вам очень благодарен за оказанное мне доверие, но вынужден извиниться. Я не могу оставить больницу.

– Значит, будем этим заниматься в «свободное от работы время».

– У меня есть еще семья, – улыбнувшись, ответил Комиссаров.

– Что ж, семье придется объяснить. Если потребуется, будем объяснять вместе. Но я почему-то уверен – семья поймет. Нам с вами, Алексей Николаевич, по-другому никак нельзя, – спокойно резюмировал Остроголов.

Комиссаров молчал, глубоко затягиваясь сигаретой.

– А касательно всяческих чиновничьих функций?.. – прервал паузу Пал Палыч. – Не знаю… Лично я с некоторых пор человеческую порядочность ценю несравнимо выше административного таланта. К тому же я в состоянии привлечь вам в помощники лучших экономистов. Подумайте. А вообще, очень рад нашей встрече. Жалею только, что мало мы сегодня с вами пообщались. Ну ничего, наверстаем в другой раз. А сейчас я, с вашего позволения, поеду. У меня сын в Москве. Давно не виделись. Надеюсь, до скорого.

– Пал Палыч, – остановил его в дверях Комиссаров, – кредитку-то забыли.

– Ничего я не забыл. Вот и давайте, не откладывая в долгий ящик, начнем хотя бы с вашего отделения неотложной хирургии. Когда-нибудь такие, как я, должны же, наконец, начать отдавать долги своей стране и своему народу. И ведь при этом совершенно не обязательно забывать о себе. Просто не надо терять чувство меры. Вот и все, что требуется. А «иначе – хаос», – как любил говаривать один товарищ, канувший в небытие. И еще у меня к вам личная просьба, – уже взявшись за ручку двери, сказал Остроголов. – Вот это я, действительно, чуть не забыл. Абсолютно уверен, уважаемый Алексей Николаевич, что ваша семья заслужила куда более достойного существования. Разве не так? Так что нам мешает восстановить справедливость?

Сказав это, Пал Палыч вышел из кабинета Комиссарова.

Сев в машину, он обратился к своему водителю:

– Гриша, ты мне позволишь воспользоваться твоим мобильником? Всего один звонок. Я потом компенсирую.

– Да вы что, Пал Палыч! Скажете тоже. Какая компенсация? Звоните, конечно.

– Спасибо, – он набрал номер. Через две секунды после соединения услышал голос Нины Сергеевны. – Нинуля, это я. Я сейчас в Солнцево. Еду на Котельническую. Выдели мне пять минут. Давай в центре встретимся. Ты же сейчас в офисе?.. Гриша, – спросил он водителя, – за полчаса до Никитских ворот доедем?

– Без проблем, – ответил Григорий.

– Нина, давай через тридцать минут в переулке возле ГИТИСа. Там потише.

Когда через полчаса «Гелентваген», свернув в Собиновский переулок, через сто пятьдесят метров оказался напротив сквера Академии театрального искусства, Нина Сергеевна уже была на месте. Она прогуливалась вдоль ограды. Увидев подъехавший «Мерседес», спокойно села в открывшуюся заднюю дверь.

– Пал Палыч, – сказал Григорий, – я пока возле машины покурю.

Когда Гриша вышел из машины, встреча одноклассников не обошлась без горячих объятий.

– Ну что, балбес, ожил?

– Нинка, родная моя, как же я рад тебя видеть!

– Потом мне расскажешь про свои радости, а сейчас слушай «сюда» и не перебивай. Пакет Куранову я отдала через день после случившегося. Конечного адресата в Москве уже не было, и передавать было некому. А потом, после твоего фортеля в гробу, мы, естественно, с Андреем Алексеевичем встретились и решили повременить. Либо когда ты придешь в себя, либо, уж прости, после окончательных похорон. Одним словом, теперь этот вопрос решать будешь сам. Пакет у меня.

Нина Сергеевна взяла его за руку.

– Я тебе ничего не говорю. Знаю, что бесполезно. Теперь тебя тем более ничто не остановит. Но ты, Пашка, знай: что бы опять с тобой ни стряслось – я рядом. А там будь что будет… Гриша! – приоткрыв заднюю дверь, позвала она водителя. – Добрось меня до конторы.

Машина тронулась, а Пал Палыч не мог отвести взгляда от Нины Сергеевны, задумчиво смотревшей в окно автомобиля.

– Нинон, ну почему я на тебе не женился?

Она повернула к нему голову и невозмутимо ответила:

– Потому что у тебя никогда не было на этот счет никаких мыслей. Школу во внимание мы не берем. Да и слава Богу. Думаю, тогда наши судьбы сложились бы совсем по-иному.

Выходя из машины, она вскользь заметила Пал Палычу:

– Ты, Пашка, все-таки поаккуратнее. Скоро пропажу пациента обнаружат и объявят план «перехват». Смотри, чтобы не перехватили. Ведешь себя, как последний пацан.

– Нина Сергеевна, – весело и беззаботно обратился к ней Григорий, – тогда я тоже вроде как не совсем взрослый.

Посмотрев на улыбающиеся физиономии Пал Палыча и Григория, она, пожав плечами, сказала:

– Твоя Эльвира круглая дура, но в одном я с ней согласна полностью: вы, мужики, все патологические идиоты.

– Так у нас, Нина Сергеевна, химический состав крови от вашего и то отличается, – крикнул вслед удалявшейся Нине Сергеевне Григорий.

В этот момент в салоне «Гелентвагена» царили смех и веселье: «Остроголова поймалы? – Поймалы. – А хто он? Лопух! – Ха-ха-ха!..»

«Охватившее меня волнение было сравнимо с предчувствием надвигающегося землетрясения, когда пласты пород на десятки метров поднимаются вверх или низвергаются во всепоглощающую бездну», – примерно так можно было выразить состояние Пал Палыча, когда он еще раз нажал на кнопку звонка своей квартиры, купленной десять лет назад в доме на Котельнической набережной. Плотно прижав ухо к двери, сгорая от нетерпения, он пытался уловить малейшие звуки человеческого присутствия.