Жена врага - Юлия Булл

есть о чем поговорить, и такую хочется трогать. Таких, как я, было немного. Мы не фигурировали в «особенных» списках, нас не использовали в экспериментах, о нас практически никто ничего не знал из лагерных жителей.

Перед заселением в барак мое тело исследовали так, что не могли понять, где все волосы. А я их удалила, еще когда срок мотала на Родине. Пытаясь удалить волосы на теле разными способами, они все равно спустя время вновь появлялись. Узнав от Раисы надежный способ, тут же им воспользовалась. С помощью воска и смолы избавилась на всех участках тела от растительности. Это было невыносимо больно, но я не хотела, чтобы подмышки потели, а тем более собирать живность на себе в паху. Голова у меня была покрыта всегда обработанным платком, что в принципе меня спасало.

Проведенные обследования доктором имели хорошие результаты. Здоровая и чистая, на их языке это означало, что без женских заболеваний.

Таким образом, мое тело привлекало внимание со всех сторон, подложить под кого-то или положить на операционный стол.

Спустя время я уже была знакома со всеми правилами лагерной жизни. Новые люди продолжали поступать, а старые не все выживали, поэтому мне казалось, что количество человек практически не менялось.

Больше всего я не могла выносить побои узниц до полусмерти, но это была вынужденная мера. Даже за простое расставание с новорожденным мать, которая устраивала истерику, была подвержена жестокому наказанию.

Прошло несколько недель с моего прибытия, как Агнет озвучила мне, что я должна на время перейти в обслуживание в один из домов, расположенных за территорией лагеря. По словам Агнет, это была схожая работа, как на кухне в лагере. На время моего отсутствия привели женщину из соседнего барака, там в качестве Капо несли службу двое.

Глава 29. Гостевой дом

Утром того дня меня отвезли в поселок с большими домами. Я рассматривала каждый дом, который мы проезжали. Каждый из них имел свою архитектурную особенность и масштабность. А ландшафты просто завораживали.

Я прошла зеленое ограждение, не совсем понимая, что это за растительность, минуя еще несколько грациозных цветочных клумб, оказалась на крыльце. Сопровождающий меня солдат позвонил в дверь.

На пороге меня встретила женщина неопределенного возраста, в черном платье, с высокой прической из седых волос и гордым взглядом. Не сказав ни слова, она жестом впустила меня, а конвоира отправила обратно.

Я оказалась в парадной с лестницей, справа от меня виднелась комната с большими окнами, где располагалась диванная зона с камином, а слева столовая с большим обеденным столом и красивой, свисающей люстрой в центре этого стола.

Я проследовала за встречающей. Мы прошли через кухню, где стояли умопомрачительные запахи еды, и проследовали дальше. Женщина открыла мне комнату и, указав на кровать, произнесла:

– Называй меня Эмма, фрау Эмма. Это комната горничных и твоя на время твоего присутствия в этом доме. Вечером приедут господа, будет ужин, сейчас мы к нему готовимся. Как только ты будешь готова, приходи на кухню, там тоже будет работа, заодно и поешь. Ты должна хорошо помыться, перед тем как зайдешь на кухню, это строгое правило, и каждая горничная обязана его соблюдать.

На кровати лежало черное платье с белым воротничком, туфли и белье. В тот момент я не совсем понимала, что именно означало это платье, форма горничной или послушной проститутки.

Эмма ушла, а я стояла в маленькой комнате. И всем телом тряслась от незнания того, что меня ждет.

В коридоре я столкнулась с девушкой. Волосы золотого цвета, лицо круглое, зубы мелкие, глаза как щелочки, по виду не больше двадцати лет. В руках она держала поднос с кофейником. Она остановилась и обратилась ко мне:

– Помоги разложить постельное белье в комнатах гостей. Положи все в комод, это на случай смены белья в зависимости от того, насколько здесь гости задержатся. Важные гости приезжают всегда по-разному, может, только сегодня будут ночевать, а может, несколько дней. Чтобы горничная не зашла к ним днем, дамы сами меняют белье. Все банные и туалетные принадлежности в ванной комнате находятся в достаточном количестве, я проверила.

Я оставила приятное на ощупь белье в ящике комода и осмотрела комнату. Я никогда не видела такие дома. Провела рукой по стене и поняла, что они обиты тканью. Аккуратные бра по бокам кровати, изголовье, которое взгромоздилось почти до потолка, мягкие, среднего размера подушки и красивое покрывало, словно редкой, ручной работы. Все это напоминало дворец какой-то, который я только на картинке и видела.

У окна стоял туалетный столик с зеркалом, а рядом расположен был пуф. Гардины приятного персикового цвета сочетались со всем, что находилось в комнате. Без внимания не оставила и ванную комнату, но входить не стала, просто огляделась и закрыла дверь.

Внизу мне уже была заготовлена работа, но и обещанное угощение было вручено. Обед оказался вкусным, а пирог выше всех похвал.

Ближе к вечеру послышался звук автомобилей. К нам на кухню зашел солдат и предупредил, что прибыли в полном составе все офицеры, которых ждали.

Как только была произнесена фраза, что все прибыли, я забеспокоилась и стала нервничать. От неизвестного всегда становилось плохо, но я старалась бороться с этим чувством.

Ужин начался ровно в восемь. Я слышала голоса из столовой и смех. Среди гостей были и дамы, что меня удивило. На мой удивленный взгляд отреагировала Эмма:

– Возьми кувшин, следуй за мной, поможешь разлить напитки для гостей. Справишься?

– Да, конечно.

Мы вышли к обеденной зоне. Стол был шикарно сервирован и радовал глаз вкусными блюдами. За столом находилось двенадцать человек. Девять офицеров в высоком звании, один в гражданском и две дамы. Одна потягивала вино из бокала, измазывая красной помадой край фужера, а другая, поправляя меховую накидку, прикуривала сигарету, нагнувшись вперед перед зажженной зажигалкой, которую демонстративно держал в руках не очень приятной внешности офицер.

Я подошла к другому краю стола, чтобы долить содержимое в пустые бокалы, как один из сидевших погладил меня по руке и произнес:

– Дайте угадаю. Вы из…

Мужчина в алкогольном опьянении посмотрел на меня пристально, после чего повернулся к гостям, выпил залпом коричневую жидкость и снова взглянул на меня.

– Как звать?

– Мария.

И тут же в разговор втиснулась Эмма:

– Полячка, здесь у нас в поселении работает.

– Никогда не видел таких красивых. А вы, Дитрих, встречали таких красивых полячек? – офицер обратился к товарищу напротив.

Тот сменил позу на стуле, оторвался от спинки и выпрямился. Осмотрел меня с ног до головы и произнес:

– Насчет полячки сомневаюсь, а вот монашка из нее что надо, слишком хороша, да еще в этом платье, словно послушница. Вы не находите? – на последней фразе он громко рассмеялся, и его все поддержали.

Эмма махнула мне рукой, и я удалилась. Уже на кухне она набросилась на меня:

– Тебя что, не предупредили? Ты понимаешь, что ты здесь делаешь? Почему Агнет тебя не проинструктировала? Лицом ты хороша, это правда. Такие черты от природы не каждой даны, даже те две дамы, которые сейчас там в зале сидят, далеки от идеала, ты же словно с картин художников мировых сошла. Глаза какие вон, словно два океана. Косу носила?

– Носила, отрезала.

– Хорошо тебе без косы, локоны вон какие. А немецкий откуда знаешь так хорошо?

– Муж покойный учителем был, книги его читала.

– Так ты не из простых?

– Что-то в этом роде.

– Послушай, Мария. Сюда не каждая может попасть. И считай, тебе очень сильно повезло. По документам ты числишься как заключенная в лагере. Как простая заключенная, понимаешь? Ты хоть и старостой считаешься, но это не великая честь. А вот здесь побывать или остаться на постоянной основе – вот это точно подарок судьбы. Пока ты здесь, радуйся. Из старшего состава на тебя не должны были посмотреть, но как видишь, заметили. Офицеры в этом доме отдыхают. Низшие по чину в другом месте.

– Я ничего не понимаю. Как это все должно произойти? Я не из этих, понимаете,