Птица счастья - Роберт Джоэль Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сережа на самом деле уже давно простил обиды брату и сейчас понимал необходимость своего присутствия и поддержи. Через приоткрытое окно веранды донесся щелчок вскипевшего чайника.
– Лена проснулась…
– Лена…
Вася все время беседы тревожно ходил. Измотанный дорогой и мыслями своими, он порывисто метался по веранде в беспокойстве. Иногда затихал, прикурив сигарету, а потом вскакивал и кругами ходил, как потерпевший по тающей льдине.
– Вася, послушай… Оставайся у нас. Хоть на несколько дней. Жизнь здесь простая, без излишеств, но приятная.
– Я не могу, мне нужно искать, я надеялся найти ее здесь.
– А может, она и здесь, – Сереже пришлось пойти на уловку, чтобы остановить брата, – да, может, и здесь. Побеседуем с соседями, Лена на работе уточнит, в церкви спросим.
– Тут у вас и церковь есть? Вас заставляют туда ходить?
– Нет, Вася, не заставляют. Вокруг этой церкви поселение и построили, развалины мы сами попросили отреставрировать. И батюшка у нас замечательный, и место самое светлое.
– Некогда мне по службам шататься, брат, понимаешь ты?
Посмотрел он в упор на Сережу – отчаянная мольба облегчить страдания застыла во всей его фигуре. Он не умел просить совета, он не знал, куда двигаться дальше.
– Пойдем завтракать. А там придумаем, как поступить.
Если бы Вася смог успокоиться и посмотреть со стороны, то заметил бы, что принимали хозяева с теплом. Он ходил по дому в пальто в надежде отправиться в обратный путь и не заметил, как оказался за столом. В гостиной он видел фотографии родителей и книги, и ту, что была первая, Сережей написанная и не признанная. Он так ее и не прочитал.
Вася отвык совершенно от еды домашней, и по мере того, как он угощался Лениной стряпней, веки его тяжелели. И чай ароматный с травами пьянил. И луч солнца, упавший на стол через графин с водой, радовал глаз, и Вася подставил ему свою ладонь, прикоснувшись к радуге. И прошло еще немного времени, как Александров-старший уснул, так и не сняв пальто, сидя на диване в гостиной. И не вспомнил он потом, как на диван этот сел. Засыпая, привиделось ему, как Леночка Сережу нежно обнимала и косу свою, походившую на сплетенные ветви молодого дерева, под куртку прятала, и как провожал брат жену свою на работу, и последнее, что он подумал, –зачем ей уходить прямо сейчас, ведь здесь было так тепло и спокойно.
***
Прошло несколько дней перед тем, как на пороге дома Александровых появился Петр. Самолично. Поздним вечером. Братья ушли на прогулку на реку, а дома к ужину их ждала Лена.
Сперва Петр не намеревался проходить, хотел подождать в машине, но хозяйка переубедила его, пообещав ароматный кофе.
Петр был холоден и надменен. Приземленные радости этого места его не трогали, непонятно, чем эти люди могли здесь довольствоваться, как эта блаженная Леночка, что стояла над плитой. Убожество он во всем этом видел. Сверхтехнологичная оснащенность и современность дома не придавали ему лоска в глазах Петра.
– Ты знаешь, что в цивилизованном обществе не готовят уже лет десять?
– Спасибо твоему отцу, что я этого не знаю, а то я никогда бы не попробовала лазанью в исполнении моего мужа.
Она смела быть снисходительной. Снисходительной и спокойной. Во власти Петра находились и ее жизнь, и жизнь ее мужа. Он мог одним звонком их оборвать, но не знал, как поселить в ней страх и уничтожить достоинство. Как смели они быть счастливее него, практически самого состоятельного и властного человека на земле.
– Мне все равно, как вы тут живете, когда они вернутся?
– Должны с минуты на минуту. Я тебе накрываю? Поужинаешь с нами?
– Нет, – отрезал Петр, но регулярно озирался на духовой шкаф. Пахло невообразимо вкусно.
В дом вошли братья. Скинув грязные сапоги, бурно дискутировали.
– Ну ты пойми, Вася, плохих, как и хороших, людей в этом мире очень небольшое количество. Тех, кто своими злом или добротой мир меняют. Но их влияние невозможно не заметить.
– А все остальные что?
– А все остальные –люди простые, с простыми тревогами и радостями, инстинктами выживания. Ты им эту формулу дашь – и опять начнется истерика. Нужно поменять ее действие, я практически придумал, что нужно услышать птице, чтобы она полиняла. Она же не умеет сама информацию фильтровать.
– Но ведь если масса объединится и вся полиняет, она тоже обретет влияние?
– Ну, сама по себе она не объединяется.
– Вот я приехал за своим источником объединения, – бесцеремонно прервал их беседу Петр Львович.
Братья не обрадовались гостю. Сергей нутром почувствовал опасность, исходящую от Петра, и прямиком прошел на кухню удостовериться, что Лена в порядке.
– Как же ты меня задолбал, Василий, своими приколами. Ну нахера тебе надо было бриться? У нас завтра встреча.
– И я не рад тебя видеть, Петц. И кто тебе сказал, что я на нее поеду?
– Потому что ты – моя собственность. Наденешь парик! А ты, – обратился он к Сереже, – готовься! К отцу скоро поедешь, если формулу доработал.
Вася вскипал, решительно это могло привести к драке, и только Сережа сумел разрядить обстановку, позвав всех к столу. Петина слабость к еде и уважение, которым проникся Вася к Лене, спасли бузотеров от рукоприкладства.
Они уселись за просторный, щедро накрытый стол и под нескончаемую критику Василия со стороны Минина приступили к трапезе. Чтобы не было беды, Сергей решил потушить недовольство в компании винами и крепкими напитками, сам же при этом не употреблял. Пир стоял горой. Минин хвастал своими достижениями, в надежде показать присутствующим людям всю их ничтожность, и не замечал, что не возымел его монолог должной реакции.
– Как поживает жена? – спросила Лена. За прошедшие дни Василий поделился своими переживаниями за судьбу Кристины.
Вася помрачнел. Момент его триумфа безвозвратно уничтожили, носом ткнув в воспоминания неприятные. Зачем, зачем ему опять нужно думать о жене. Все было решено и сделано. И больше он не хотел вспоминать.
– Жена в отъезде. Вернется неизвестно когда. Нам пора, Вася, вставай.
Петр допил свой стакан залпом и направился к выходу.
Вася смотрел на брата, на Леночку – ему очень захотелось вновь вернуться в этот дом. Найти Кристину и поселиться неподалеку. Быть может, он сумеет дописать с братом формулу для птицы счастья. Подходя к машине, он оглянулся и взглянул на манящий теплом свет окна, а в нем темнеющие силуэты брата и Лены. Видение его, окрашенное оттенками охры, растворялось в темноте глубокой ночи, по мере того, как автомобиль удалялся от дома.
Пока хмельной Петр не уснул, Вася все-таки попытался у него выяснить, где Кристина.
– Так ты говоришь, что Крис уехала, ты когда ее вернешь, а то мне скучно бывает.
– Не спрашивай у меня про эту дрянь.
– Почему ты так про нее? Она же потеряла ребенка. Твоего.
– А… про ребенка рассказала. Это она думала, что ребенка потеряла, потому что ей так сказали, потому что она, шлюха, спуталась с кем-то…
– И ты не знаешь, с кем?
– Нет, да и беременности не было…
– Как так?
– Да так, был разрыв кисты яичника, а ей сказали, что она ублюдка потеряла.
Петр ухмылялся как гиена.
Вася побелел – вы просто, чтобы помучить ее, так сказали?
– Вася, мой отец оттого находится у власти так долго, что владеет феноменальной хваткой и чутьем. Ей нужно было указать ее место. Вышло мастерски, если бы не скандал.
– Какая же ты гнида, Петр!
– А чего это тебя так задело? Подруженьку твою обидели?
– Какие же страшные суки!
– Да ты чего разошелся?
Александров кинулся на Петра, адреналин хлынул волной по организму. Вася хотел качественно искалечить сидящее рядом чудовище. После принятого алкоголя и из-за собственных крупных габаритов Петр не мог ответить и пропускал удар за ударом. Минин, закрываясь локтями, приказал водителю остановиться. Тот выполнил приказ, открыл дверь
