Цикличность - Виктор Новоселов

не стоит воплощать в жизнь план по экспансии на юг. Многие чудотворцы закостенели и считают, что нынешние границы Страны надо стремиться сохранить, а не расширить. Мое мнение не популярно, и, скорее всего, мое упорство и станет причиной моей смерти. Я уже замечаю признаки того, что мой конец близок. И я спокойно приму смерть с надеждой на то, что где-то в мире еще остались люди, которые продолжат попытки пробить незыблемые стены».

Ульф Петерсон. Глава Ордена Чудотворцев 847-858. Личный дневник.

859 год со дня Возрождения. Северные земли. Окресности Утейла.

Кобыла упиралась, как могла. Кит, покрытый с ног до головы грязью, что есть мочи хлестал кнутом бедное животное. Но, ничего не выходило, телега намертво села в грязи. Я с удовольствием почесался, слушая как Кит проклинает дальнюю родню нашей клячи. Все тело зудит от укусов. На севере всегда так. Весной, вместе с теплой и мокрой погодой ты получаешь множество замечательных подарков природы в виде кусачих тварей. Ничего, это наименьшая из всех проблем, с которыми мы теперь столкнулись.

С тех пор как мы перехватили обоз, прошел почти целый год. В тот день мы перебили всех адептов, что сопровождали обоз. Затем переоделись в одежду адептов, посадили детей в повозку и просто отправились наудачу по дороге, ведущей к Утейла. Братство нередко прибегает к сомнительным методам во имя достижения своих целей. Но, даже по нашим меркам, это было крайне авантюрное предприятие.

Для маскировки, мне пришлось побриться налысо и отпустить щетину, чтобы скрыть следы использования чудес на моем теле. Благо я в своей жизни не очень-то полагаюсь на чудеса, и они оставили не слишком заметные следы на теле и лице, а воспаление глаз вполне можно было списать на рецидив давней болезни века. Моим же людям для маскировки было достаточно переодеться. Правда, лица наемников были куда шире, чем у голодающих адептов, но это скорее детали.

Нам несказанно повезло уже в самом начале пути. Уже на второй день мы набрели на маленький лагерь адептов. Накануне вечером его разорили и подожгли солдаты столичной армии. Ночью мы видели зарево этого пожара, и решили поутру подойти к лагерю, попробовать прибиться к уцелевшим.

Лагерь сгорел до основания. Но выжило около тридцати человек, что во время атаки успели спрятаться в лесу. Что ж, довольно многим повезло в минувшую ночь. И в этом чувствовалась рука Столицы. Ибо солдаты Утейла внимательно прочесывали окрестности и от них уйти никому не удавалось. Столичные же солдаты точно выполняли приказ, не более. На лагерь напали? Напали. Сожгли? Сожги. Молодцы, поехали домой.

Выжившие были очень напуганы. Среди уцелевших не было ни командира, ни старосты. Поэтому они без обиняков обрадовались нам и сопроводили в свое убежище. Мы рассказали им полную нестыковок историю о том, что мы потерялись в пути. Сказали им, что на нас в дороге напали войска из Столицы, командира и его подручных убили. А мы, прихватив груз, потихоньку сумели выйти сюда, но плутаем, ибо только командир знал куда надлежит доставить груз.

Они охотно проглотили историю о том, что от боевого отряда, сопровождавшего груз, остались только мы – простоватые ребята, которые даже не понимают, что им теперь делать. Они даже прониклись нашей «бедой». Мы, можно сказать, сдружились на почве общей трагедии. Адепты накормили нас горячей пищей, а мои люди подыграли им, вызвавшись добровольцами на посты у дороги.

И только когда мы попросили больше еды для того чтобы накормить тех, кого мы везем, адепты, наконец, соизволили залезть в повозку. Как только они увидели детишек, то меня, как временно исполняющего обязанности вожака отвели в сторонку.

– Это очень важные люди! – зачем-то сказал мне на ухо седой мужчина с бельмом вместо одного глаза.

– Я понимаю. Я не знаю, что мне теперь делать.

– Тише. Я тоже этого не знаю. – Он высморкался и утер руку о штаны.

– А кто знает?

– Иди вон на пепелище поспрошай! Тьфу… Знал только, что детей везти будут по дороге этой. Для большого дела, значит. Слух такой давно ходил, что все эти нападения на солдат как раз для того чтобы этот груз провести. Староста велел языками не молоть, а то отрубит. Когда он так говорит… значит, что слух правдив.

– А куда везти-то их надо?

– Да, пес с тобой! Если ты не знаешь, то почем мне знать?

– И что делать?

– Пердеть, да бегать! – старик рассмеялся от невероятной мощи собственного юмора. – Делаем так. Сейчас все пожрут, потом поспят. Утром дадим вам пару людей, поедете к «главным». Пускай они там разбираются.

– Может пару дней нам здесь переждать?

– О, хитрый какой, а кормить вас всех чем? У нас корешки, да кое-какие припасы. А вас вон сколько. Идите к «главным», пусть они с важным грузом занимаются.

Наутро нам дали пять человек охраны, во главе с огромным лысым детиной, и благословили в дорогу. От этой пятерки очень хотелось избавиться, и как можно скорее, но это было бы моей грубой ошибкой. Думаю, если наша чудесная сказка о счастливом спасении груза, с кучей пробелов и белых пятен, и могла убедить простых людей в лагере. То если пять человек просто «пропадут» в дороге, то тут уже возникнут вопросы. К тому же я полагал, что кто-то из тех адептов, что присоединился к нам в лагере, должен будет вернуться назад и доложить, что все в порядке. Что и произошло. На четвертый день пути двое бесследно исчезли. Я картинно забеспокоился, но лысый мужик сказал, что все в порядке, мол, все идет по плану.

Очевидно, этот здоровяк почувствовал благовидную возможность продвинуться наверх в иерархии адептов. Видно метил в командиры пепелища, ибо отстроить лагерь на том же месте у них получиться еще очень не скоро. Как бы то ни было, детина сходу показал, как в его понимании выглядит дисциплина, и кто здесь главный. Он начал наводить «железный порядок» в отряде, по крайнее мере стало очевидно, что именно так ему представляется строгая субординация. От его тумаков не увернулся никто, мы с Китом в том числе.

Мне было все равно, меня с самого детства учили не заострять на таких вещах внимание. А вот самолюбие Кита страдало, он то и дело срывал злобу на неодушевленных предметах, но пока сдерживался.

Кит был очень высокого происхождения, ему вообще не пристало преклоняться перед кем-то. Его дед был великим полководцем, он удержал Лимфис в руках чудотворцев во время мятежа Баронов. А его отец был прирожденным управленцем, слыли легенды, что любое его начинание по сей день приносило ему деньги, как бы безрассудно оно не выглядело со стороны. Но, одновременно с этим, Киту не повезло