Цикличность - Виктор Новоселов

судьям, Братству, армии. Словом, всем! Я надеялся, что мы только немного передохнем здесь, пополним запасы и отправимся в дальнейший путь. Согласитесь, сидеть за пазухой у врага крайне неприятно, и что уж греха таить, боязно.

Но, как назло, уже через пару дней ударил жгучий мороз. Ночью выпал первый снег. А лужи утром впервые покрылись коркой льда. Днем все это, так же внезапно, растаяло и землю под ногами окончательно развезло. Теперь уже было очевидно, что нам придется провести в городе всю зиму. Точнее, нам предстоит пробыть здесь ровно столько, сколько нам позволят адепты.

Ситуация вышла из под контроля, и мои люди заметно нервничали. Многие из них рассчитывали на зиму вернутся в знакомые края. Да и неприятно осознавать, что придется провести всю зиму бок о бок с врагом, а не на теплой печи с дочкой кожевника. Люди ждали отдыха, а вместо этого каждую ночь боялись заснуть, чтобы их не убили во сне. Многих такие лишения сильно изматывали. В доме даже было введено попеременное дежурство. Смысла в нем, конечно, не было, но ложный покой давал людям возможность спокойно поспать, это главное.

Шли дни, чем ближе я знакомился с городом, тем яснее понимал – сбежать из города практически невозможно. Я изучил все его улочки в поисках пути к спасению, но тщетно. Стражи тут достаточно много, ворота строго контролируют, а маршруты патрулей включают в себя все потаенные уголки. И, даже если удастся вырваться, то куда бежать? Я не знаю ориентиров, а без этого нам ни за что не выбраться из окружающих болот живыми.

Никто нам ничего не говорил. Да и не должен был. Мы младшее звено в иерархии поклонников культа. Но что-то мне подсказывало, что время основного действа еще не пришло. Уверен, детей не просто так везли с запада. Зачем их везти в этот город? Чтобы просто поселить в этой крепости? Нет, тут явно проглядывает некий глубокий умысел.

Спустя пару недель, с момента прибытия, во внутреннем городе начались какие-то приготовления. А следующим утром в город, несмотря на сильную метель, пришел обоз. Почти все кони, что тянули повозки, сгинули, так и не придя в себя. Все прибывшие люди были сильно простужены и крайне истощены.

Мне показалось, что я видел белую накидку на ком-то из прибывших. Я увидел это, когда вышел набрать воды из колодца. Первой моей реакцией был страх. Я ни секунды не сомневался в своих глазах. Но кто это был? Самоучка? Дезертир? Не важно, он мог почувствовать меня. Той ночью никто не сомкнул глаз, ожидая, что в дом сейчас ворвутся адепты и убьют нас. Однако, к счастью, на нас это событие отразилось лишь сменой командира и никак иначе.

Лысый куда-то бесследно исчез. А нашим новым командиром стал низкий и крепкий старик по имени Лоррис. Он обладал чисто выбритой головой, покрытой вереницей татуировок, и длинной, окладистой седой бородой, которою он изредка поглаживал с довольным видом. По акценту я сразу понял, что тот родился далеко на севере, возможно даже на ледниках. Старик сразу понравился детям, такие люди всегда располагают к себе. Простой мужчина, руки которого говорили, что он всю жизнь провел в занятиях тяжелым трудом. Интересно, как судьба вообще занесла его в культ? К тому же на юг от перевала.

Старик чтил старые традиции, и когда каждым утром мы садились за стол завтракать, всегда просил слово и произносил стихи во славу Скипа Благородного. К слову, в том отряде, что сопровождал нас в город, не было принято собираться для молитвы по утрам. Видно старик был из тех, что наследуют старую веру испокон веков вместе с жизненным укладом.

На момент знакомства с Лоррисом мы были настолько утомлены постоянным страхом, что потеряли бдительность. Когда тревога очень сильна и долго беспокоит душу, то в какой-то момент на человека находит нездоровая апатия. Смерть перестает казаться такой уж страшной, а осторожность уступает свое место самому обыкновенному попустительству.

Мы перестали сговариваться вечерами, чтобы оставлять двух-трех человек на посту, и при этом все равно спокойно спали по ночам. Один из наемников додумался спросить Лорриса, чтобы тот сделал, если в этот город обманом проникли солдаты Утейла. Вот так, молодой парень, родившийся неподалеку от Столицы и даже года не служивший в нашем отряде, подставил под удар всю нашу экспедицию. Безрассудство? Нет, скорее нас всех постигло полное безразличие к нашим жизням. В другой ситуации я бы распорядился выпороть его плетьми и оставить на дороге без провианта. Но, загнанное в угол постоянным страхом сознание работает иначе. Мне и самому был интересен ответ на этот вопрос.

Лоррис лишь посмеялся в ответ и сказал, что сюда могут проникнуть только те, кого здесь ждут. Не стоит об этом беспокоиться.

Старик-Лоррис очень много времени проводил с детьми. Те, недолго думая, прозвали его Ло и не отходили от него ни на секунду. Он отвечал им взаимностью и с удовольствием мог играть с детьми часами напролет. При этом он всегда сохранял концентрацию и ловко усматривал тех деток, что могли попасть в беду, вовремя одергивая их. Вероятно, у него на севере была большая семья, что еще раз поднимало вопрос о том, что он здесь, собственно, делает.

За долгое время, что мы провели с адептами, мое мировоззрение дало трещину. Уверен, что за такие мысли меня бы без промедлений отправили бы в подвалы Секретариата, но последние события вносили некоторые коррективы в мое понимание жизненных устоев.

До того как мы ввязались в эту авантюру, солдаты и наемники всегда находили лагеря в которых люди жили буквально по уши в грязи. Весь их быт, их однотипные угрозы, их ущербность говорили нам о том, что адепты близки в своей вере к безумию и крайне не организованы.

Но здесь, в «твердыне» культа, я видел совершенно обычных людей. Они жили так же, как живут люди в любом нашем городе. Утром я здоровался с девушками, что приносили чистое белье для детей. Днем в лавке я спокойно беседовал с местными жителями. А Лорриса я вполне мог представить зажиточным жителем Столицы. И он бы совсем не выделялся. Совершенно обычный горожанин с северными корнями, что каждый день внемлет утренние службы в Церкви Перерождения.

А, тем временем, мы безвылазно простояли в городе всю зиму. За это время я успел познакомиться со многими жителями, уличить которых в любви к культам, точно того не зная, было бы невероятно сложно. Женщины, мужчины, детишки, все казалось удивительно… обычным. Зимой я будто ходил по улицам какого-нибудь Харреса. Обычная, даже несколько рутинная