В когтях багряного зверя - Роман Глушков

И когда повар ударил в рельсу, созывая всех на ужин, никто даже не отреагировал. В этот момент все обитатели форта, включая Кирка, столпились возле нас и радостно галдели, глядя, как наполняется бак водонапорной башни. Водовозы, чей обоз пришел сегодня днем, опорожнили бочки в специальный заборный резервуар – как раз ради этого испытания. И оно увенчалось успехом. Мул, вращающий колесо помпового привода, был так напуган галдежом, что перешел на бег, от чего механизмы заработали быстрее, и напор воды усилился. А заодно усилился и эффект, произведенный нами на северян. Довольные, они хлопали меня и Гуго по плечам, да и Виллравен поглядывал на нас уже не так сурово, как утром.

В общем, все были довольны – и мы, и хозяева. Однако, выписав себе кредит доверия, завтра мы должны были закрепить достигнутый успех.

Теперь нам предстояло всего за сутки подвести воду к хижине домара и гостевому дому. В теории это выглядело несложно. Трубы были уже протянуты и вроде бы целы. Труднее всего было отрезать на трубопроводе разрушенные ответвления и установить в тех местах заглушки. В отличие от ремонта помп эта работа являлась более трудоемкой и не гарантировала, что мы отыщем сразу все разрывы на пустой магистрали. Лишь когда по ней потечет вода, тогда станет окончательно ясно, сколько трещин мы проглядели и как надежно заизолированы обрезанные концы труб.

Мы поднялись еще затемно и с рассветом приступили к новым свершениям. Для нас, перевозчиков, такой жизненный ритм был привычен. Но наши помощники смотрели на нас заспанными глазами, в каких читалось желание закопать этих неугомонных чужаков живьем. И лишь прохаживающиеся неподалеку Рагл сотоварищи вынуждали работяг смириться с обрушившимся на них трудовым авралом.

Выбрав из отребья тех ублюдков, у кого руки росли из правильного места (вчерашнее наблюдение за ними не прошло даром), мы раздали им пилы по металлу и приказали резать трубы там, где будут установлены заглушки. А пока помощники занимались тупой работой, мы выкроили пару часов свободного времени для того, чтобы наконец-то здесь осмотреться. И если повезет – разведать, где Кирк держит свою важную пленницу.

Просто взять и отправиться бродить по Закатной Стреле мы, само собой, не могли. Но Гуго вышел и из этого положения, соорудив из подручных материалов прибор, напоминающий теодолит. В действительности он годился для измерительных работ не больше, чем обычная палка. Но раскусить наш обман мог разве что другой инженер, каковых в округе больше не водилось.

Мы взялись снимать замеры с таким артистизмом, что вряд ли кто-то мог заподозрить нас в том, что мы валяем дурака. Я ходил по форту с измерительной рейкой, а Сенатор то и дело припадал глазом к фальшивому теодолиту и понукал мной, как мальчишкой, гоняя туда-сюда.

– Левее, мсье Бражник! – кричал он мне, указывая пальцем в нужном направлении. – Еще левее! Merci bien! А теперь – два шага назад! Не туда, мсье Бражник, а вон к той кочке! Да не к этой, а к той, что правее! Вот-вот, в самый раз! Ставьте рейку!.. Та-а-ак, а сейчас посмотрим, какой тут угловой перепад синклиналей!.. М-да, не лучшее соотношение векторных констант, далеко не лучшее… Я, конечно, знал, что тут не равнины Аркис-Парамарибо, но кто бы мог подумать, что все будет настолько сложно!

Воткнув рейку в землю, я растягивал измерительную рулетку, потом возвращался к «боссу» и делал вид, что сообщаю ему результаты замеров. На самом деле я говорил, в какую сторону нам продвигаться дальше. Гуго отмечал фиктивные числа у себя в блокноте, притворялся, будто что-то подсчитывает, и отсылал меня в следующее оговоренное место. А пока суд да дело, я и он успевали приглядеться ко всему, что нас окружало.

В ответ на раздраженные вопросы, какого пса мы устроили здесь цирк, Сенатор корчил оскорбленную мину и отвечал: «Ну раз вам, мсье, известны геодезические отметки, по каким Ицхак Гейгер прокладывал свой водопровод, то почему вы нам их сразу не сообщили?» Северяне ни о каких отметках и геодезии слыхом не слыхивали. Но понимали, что отвлекают «укротителя воды» от важного занятия, и оставляли нас в покое. Мы же тем временем продолжали циркачество, мало-помалу обследуя территорию и подбираясь к северной части форта. А именно – к домику, где раньше проживал фельдшер…

…И вскоре увидели ее!

Это произошло настолько внезапно, что я не на шутку оторопел. Готовясь к тому, что нас прогонят прочь от тюрьмы Владычицы, я вовсе не рассчитывал на столь обыденную встречу с ней. Дом фельдшера, как и водокачка, тоже стоял далеко от склонов. И идеально подходил для содержания важных пленников, которых точно не пришибет здесь камнепадом. В этом мы с де Бодье не ошиблись. А с прочими догадками чуть было не угодили впросак.

Отходя на новую контрольную точку, я завернул за угол фельдшерской хижины… И очутился всего в нескольких шагах от Владычицы Льдов! Она сидела на лавке возле крыльца, скрестив пальцы на округлившемся животе, и наблюдала, как расположившийся неподалеку северянин оплетает рукоять своего меча кожаными ремешками. Однако, судя по рассеянному взору пленницы, ее мысли витали сейчас далеко отсюда. Переставляющий теодолит Гуго еще не видел то, что видел я, и продолжал отдавать распоряжения «мсье Бражнику». Но мне было уже не до них. Едва я понял, на кого наткнулся, так сразу забыл и о «боссе», и о геодезии, и даже о нависшей над нами опасности.

Правда, замешательство мое продлилось недолго. И когда Владычица обратила на меня внимание, я уже взял себя в руки и снова превратился в простоватого водопроводчика Бражника.

Я тоже был узнан королевой Юга. Она вытаращилась на меня так, словно увидела призрак самого Дарио Тамбурини или команданте Балтазара. Поддавшись нахлынувшим эмоциям, она, кажется, захотела произнести мое имя и даже открыла рот, но я уже не смотрел на нее. Оставив рейку торчать в земле, я прошел мимо Владычицы и направился к починяющему оружие северянину. Он тоже засек меня краем глаза и обернулся, но, к счастью, не мог видеть изумленного лица пленницы – она смотрела сейчас в противоположную сторону.

– Извините, что отвлекаю вас от работы, уважаемый! – обратился я к головорезу, незаметно отламывая пальцем у своего карандаша кончик стержня. Владычица прикрыла рот, ничего не сказав, – видимо, поняла мой намек, – но я чуял, как она смотрит мне вслед. – Прошу прощения, но нет ли у вас чего-нибудь острого, чтобы наточить карандаш?

И я протянул северянину свой умышленно поврежденный пишущий инструмент.

Краснокожий охранник – а кем еще он мог быть? – покосился на пленницу. Но она, похоже, успела напустить на себя равнодушный вид, и северянин ничего не заподозрил.

– Острое? – переспросил он и хохотнул. Затем вынул из поясных ножен огромный нож и поинтересовался в ответ: – Вот это подойдет?

Я присмотрелся. Для канцелярских нужд нож был громоздким, зато отточенным на совесть. Поблагодарив северянина, я взял инструмент, перевернул тот лезвием вверх и стал скоблить кончик карандаша о режущую кромку.

Заточка грифеля потребовала некоторого времени, которое я также решил потратить с пользой.

– Ваша жена? – не отвлекаясь от работы, осведомился я у хозяина ножа и кивнул в сторону Владычицы Льдов.

– Чего-о-о?! – пробасил крепыш-коротыш. – Какая такая жена, рехнулся, что ли? Да это одна из потаскух, что осталась в здешнем борделе после того, как Гейгер дал деру. Раньше доктор за ними присматривал, зелья разные давал, чтобы они не беременели. Но он тоже после Гейгера тут не задержался. А без доктора эти стервы за собой совсем не следят. С тех пор, как мы в форт вселились, уже двух брюхатых дур отсюда спровадили. И вот теперь третьей приспичило рожать, будь она неладна!

– Куда вы их спровадили?

– Да с попутными караванами или перевозчиками в ближайшие города, – отмахнулся северянин. – Пусть катятся к песьей матери! Их самих кормить накладно, а они нам еще приплод в подоле приносят. Лишние рты – лишние проблемы. А эта сучка после недавнего наводнения вдобавок умом тронулась. То богиней Фрейей себя называет, то святой Сирилиной, то наложницей первосвященника Нуньеса, а то и вовсе Владычицей Льдов! Раньше была обычной безмозглой бабой, а теперь совсем конченой дурой стала. Вот и приглядываю за ней, чтобы какую-нибудь гадость не учудила. Ладно, если просто со стены спрыгнет – тут я ей мешать не стану. А вдруг утащит факел и пороховой склад подожжет, что тогда?

– Раз она такая опасная, почему вы ее просто не выгоните, не дожидаясь попутного каравана?

– Нельзя. Куда она пойдет в этой глуши? Выгнать – значит, убить ее, а северяне не убивают беременных женщин и детей. Неужели ты об этом не слышал?..

Прямодушные северяне – плохие лжецы, но этот врал весьма убедительно и складно. Сразу видать, Виллравен приказал надзирателям Владычицы хорошенько вызубрить легенду о чокнутой беременной шлюхе. И то, что ей разрешали показываться на людях, говорило не о безалаберности Кирка, а, наоборот, о его предусмотрительности.