Не влюблены - Эли Хейзелвуд

прикрывающего заветное место. Обнаружив, насколько там влажно, Эли одобрительно промычал, нашел мой клитор и нарисовал над ним один-единственный, медленный круг. Он почти ничего не сделал, но я уже мчалась к оргазму. Я хотела, чтобы это произошло. Эли тоже этого хотел, и значит, мы...

Внезапно мне стало холодно. Потому что Эли отступил и собирался сделать еще один шаг назад.

Дрожа, я смотрела, как платье снова обволакивает мои бедра, чувствуя себя опустошенной.

– Не здесь, – сказал он, мотнув головой, словно стряхивая с себя туман. Моя помада размазалась по его губам. – И не так.

Между нами воцарилось молчание.

«Тогда где? И как?» – я не спросила вслух, но он все равно ответил:

– Завтра, – он придвинулся ближе, и я снова почувствовала его тепло. Он потянулся к моей щеке, но затем одернул руку, словно испугавшись того, что мог сделать. Он терял контроль. – В семь часов. В вестибюле отеля. Ты знаешь, какого именно.

Я сглотнула.

– Я не...

– Тогда не приходи. Выбор за тобой. – Эли был так близко, и я надеялась, что он снова меня поцелует. Мне нужно было, чтобы он снова меня поцеловал. – Но если придешь, мы избавимся от этого. Раз и навсегда.

Он отвел взгляд и зашагал обратно в дом.

В ночном воздухе разливался запах жасмина, пока я, задыхаясь и дрожа, стояла одна на балконе.

 

ГЛАВА 11. МЫ СДЕЛАЕМ ЭТО И УСПОКОИМСЯ

ЭЛИ

Он понятия не имел, появится Рута или нет.

Все факты указывали на второе, и главный из них, что она считала его злодеем, который хочет ограбить ее наставника ради собственного дьявольского развлечения. И все же Эли по глупости умудрялся лелеять надежду до десяти минут восьмого. Именно в это время, в том самом баре, где впервые увидел Руту, ему пришлось признать правду: как бы сильно его не влекло к ней, она справлялась со своим влечением гораздо лучше. И будь он проклят, если не завидовал.

Бокал с пивом был наполовину полон, и он не торопился допивать. Ему некуда было спешить, и поскольку все его мысли все равно будут о Руте, он мог с таким же успехом побыть в месте, которое напоминало ему о ней, и где он мог тонуть в жалости к себе, так же как и в выпивке.

Лучшим отвлечением было бы найти другую женщину (в приложении или старомодным способом: бары, коллеги, друзья друзей), и «вышибить клин клином». Но Эли, даже не пробуя, знал: этого будет не достаточно. Он предпочел бы пойти домой один, каталогизировать все, что знал о Руте Зиберт, и дрочить, как жалкий неудачник, которым он и являлся.

– Это плохая идея, – сказал ему Харк накануне вечером, когда они возвращались домой, после приема. – И ты это знаешь.

– Что такое?

Харк закатил глаза.

– Да ладно тебе, Эли. Ты смотришь на Руту Зиберт так, словно ее киска на вкус как пиво. Перестань тосковать.

– Разве не ты послал меня к ней на днях? И я не тоскую.

– Тогда почему ты так себя ведешь? Господи, у тебя были настоящие отношения, и даже тогда ты никогда не сходил с ума. Что изменилось сейчас?

«Ты видел ее сегодня? – хотелось ему спросить. – Слышал ее голос? Видел выражение ее лица, когда она впервые меня заметила? Ты видел ее рот?»

– Я не говорю, что она некрасива. – Харк словно читал его мысли. — И у нее, очевидно, есть та энергетика, которая тебе нравится...

Эли рассмеялся.

– Энергетика, которая мне нравится?

– Сверхкомпетентная, загадочная, убийственно умная – вот какая энергетика.

– Ни одна из женщин, с которыми я был, не была загадочной, и уж тем более «убийственной».

– Потому что раньше ты знал, что лучше с такими не связываться.

– Слушай, отвали. Ничего не происходит. Я просто хочу ее трахнуть. Мы не собираемся пить молочные коктейли или планировать выходные в прибрежном городе.

Харк уронил голову на руль.

– Не делай ничего из этого. Мы собираемся забрать «Клайн», и она, блядь, тебя возненавидит. Еще больше. Кроме того, она доверяет Флоренс, что явно говорит не в ее пользу. Кто в здравом уме мог довериться Флоренс Клайн?

Они обменялись сочувствующим самим себе взглядом.

– Три тупых придурка, вот кто, – пробормотал Эли.

Двадцать четыре часа спустя он мог признать, что Харк был прав. Лучше ему избегать Руты. Избавиться от...

– Эли… привет.

Он поднял глаза. Рута стояла менее чем в трех футах от него. Зеленое платье, которое было на ней вчера, было ударом под дых. Сегодня вечером она выглядела совершенно иначе: простая белая футболка, заправленная в джинсы, никакой косметики и… тем не менее у Эли снова перехватило дыхание, будто кто-то двинул ему в живот. Этот образ Руты пополнил его копилку фантазий, и Эли практически не сомневался: любой ее образ попадет туда же.

– Прости, что опоздала. Я... – она пожала плечами.

– Не могла принять решение?

– Что-то вроде этого, – она забралась на табурет рядом с ним, скривив губы в едва заметной улыбке. – А когда все-таки решилась, то подумала, что если ты все еще здесь, то, может быть, это судьба.

– Ты веришь в судьбу.

– Нет. Ты?

– Все это чушь собачья.

Она молчала, и эта тишина, наполненная взглядами и притяжением, кипела между ними.

– Ты все еще собираешься завтра играть в гольф с Эриком Соммерсом? Попробуешь убедить его ...

Он кивнул, и она отвела взгляд, поджав губы.

– Это неправильно. То, что делаешь ты и твои друзья, неправильно и жестоко, и... — она замолчала, собирая свой гнев.

Эли никогда еще не испытывал такого искушения оправдаться.

«Ты не знаешь всего. На самом деле, я подозреваю, что ты вообще ничего не знаешь. Позволь рассказать тебе кое-что».

– Послушай, нам не обязательно подниматься в номер. Мы можем остаться здесь и поговорить, – мягко сказал Эли.

Он хотел ее трахнуть, но больше этого ему вдруг захотелось все ей объяснить. Если Рута поймет, возможно, у них двоих будет шанс...

«Шанс на что?»

– Нет. Я уже предаю Флоренс. Если мы останемся здесь и поговорим, будет еще хуже, – она прикусила губу. – Но я хочу заранее все прояснить: я презираю «Харкнесс» и то, что вы делаете.

– Понятно, – он старался говорить легким и веселым тоном.

«Тебе