Секунда между нами - Стил Эмма

Тогда не обращал.

– Это Лив, знакомься, – говорит Робби. – Помнишь, я рассказывал, что кое-кто отработал у нас несколько смен, когда ушел Крэг?

Лицо Дженни наконец озаряется улыбкой понимания.

– А, да! Значит, ты тот самый друг семьи?

– К сожалению, да, – отвечает Лив с театральным вздохом, и у Робби вырывается короткий смешок.

– Лив помогает нам, пока налаживает свой бизнес, – говорит он, обращаясь скорее к Лив, чем к Дженн.

Мне вдруг становится не по себе.

Почему?

– А что у тебя за бизнес? – дружелюбно интересуется Дженн. Обычно она мила со всеми, но сейчас чувствуется небольшое напряжение.

– Крафтовый джин, – отвечает Лив и делает большой глоток. – Со мной еще пара ребят из школы.

– Ух ты, здорово, – реагирует Дженн.

– Будешь поставлять свой джин в мой ресторан, когда я его открою, – добавляет Робби, не отрывая взгляда от Лив. – Только не говори Мэтту! – шепчет он, прикрывая рот ладонью, и Лив усмехается ему в ответ.

У меня сдавило грудь. Он что… флиртует?

– Так ты все еще думаешь об этом? – быстро спрашивает Дженн у Робби. – О собственном ресторане?

Его лицо сразу каменеет, и я вдруг ясно вспоминаю этот момент. Ее вопрос страшно меня разозлил, – совсем не время было вдаваться в детали. Это выглядело так, будто она надо мной издевается, хочет поставить на место. Но теперь я понимаю – не она подняла эту тему, а я.

– Конечно, я думаю об этом, – отвечает он резким тоном. – А по-твоему, я уже сдался?

Дженн даже вздрагивает, и мне больно на это смотреть. Он так холоден с ней.

– Я не имела в виду ничего такого, – произносит она.

– Я сделаю это, когда придет время, ясно? Открыть ресторан не так просто – надо все распланировать и очень много работать. – Он бросает взгляд на Лив, как будто Дженн не способна его понять.

Я готов убить себя прежнего прямо сейчас.

Лив в смущении поглядывает то на одного, то на другого, а затем говорит:

– Мне надо в уборную.

Как только Лив оказывается вне зоны слышимости, Дженн поворачивается к Робби и всматривается в его лицо:

– Что происходит?

– Ничего, – отрезает он, допивает остаток пива и с грохотом ставит бокал на стол. – Ты извини, но сегодня был дерьмовый день, и сейчас не самый подходящий момент, чтобы давить на меня с этим рестораном.

– Я не давлю на тебя.

Робби строит недовольное лицо:

– Только не делай из меня дурака.

Дженн протягивает к нему руку, но он отталкивает ее. Вот козел. Это сильно ранит ее, и неудивительно – она задала простой вопрос, а он отреагировал как полный идиот.

Я ведь сам постоянно твердил о том, что хочу открыть свой ресторан. «Шотландская кухня с европейским акцентом» – мои слова, а не ее.

– Послушай, почему бы нам не выпить еще по одной и не пойти домой? – говорит Дженн. – Мы могли бы обсудить все по дороге, может, захватим картошку фри.

Она с надеждой улыбается ему, и я вспоминаю, как мы постоянно вечерами бегали за рыбой и картошкой фри в забегаловку напротив дома, когда обнаруживали, что в холодильнике, кроме увядших овощей, ничего нет. Так мы вознаграждали себя после тяжелой недели: для меня – двойной коричневый соус, для нее – двойной кетчуп.

Но Робби не поддерживает ее идею.

Я уже знаю это.

– Я посижу с ребятами еще немного, – отвечает Робби после долгой паузы. – Лив ведь только пришла.

Он так явно самоутверждается, что меня просто воротит.

– Ты уверен? – переспрашивает она. Тут к столику возвращается Мэтт, и она понижает голос: – По-моему, нам стоит поговорить об этом.

Взгляд Робби наконец-то смягчается, я вижу, как он берет ее руку и дважды сжимает. Я люблю тебя. На долю секунды в моей душе появляется проблеск надежды, но потом я вспоминаю, как закончится этот вечер.

И мое сердце замирает.

– Я приду позже, – говорит он. – Тебе надо поспать.

Дженн меняется в лице, пытаясь изобразить подобие улыбки. А мне остается только сидеть и смотреть, как она в одиночестве бредет к выходу. Столкнувшись с Лив, она едва заметно машет ей рукой и улыбается.

Как только она открывает дверь, до меня вдруг доходит: я ведь так и не узнал, какую новость она хотела мне сообщить.

Она выходит в ночной холод, чувствуя себя полностью раздавленной. Что там за ерунда с этой Лив? Все так странно и непонятно.

Дженн как будто стала третьей лишней.

Она знает, что они не будут говорить о ресторане ни сегодня, ни когда-либо еще. Утром он проснется со страшным похмельем, она отправится на работу, – и момент будет упущен. А в течение рабочей недели они видятся редко.

Дерьмо.

Она бредет по безмолвной улице. Снова появляется это знакомое ощущение, будто в животе все выворачивается наизнанку.

Разве она давила на него с рестораном?

Если она будет на него давить, он уйдет.

Как и любой другой.

Она сворачивает за угол, направляясь к их пустой квартире, и останавливается перед витриной магазина с садовым инвентарем. Разглядывая свое унылое отражение, она прокручивает в голове другой сценарий: они вместе уходят из паба, смеются, держатся за руки, и она рассказывает ему свою отличную новость – без шума и лишних разговоров она пересдала экзамен на промежуточный сертификат, и на этот раз успешно.

Шестнадцать

Пульсация в голове понемногу стихает. Видимость улучшается. Я снова в саду возле многоквартирного дома. Жарко. Наверное, сейчас лето или поздняя весна. Мэриан в дальней части парка. На ней зеленое платье, широкополая шляпа и садовые перчатки. Она стоит на коленях, под которые подложена подушка. Орудуя каким-то инструментом, похожим на вилку, она выкапывает что-то из земли. Прямо передо мной на траве лежат Дженн и Кэти, обе в шортах и футболках. Их ноги направлены в разные стороны, а головы почти соприкасаются. По лицам пробегают тени облаков. Прямо идиллическая картинка.

Я до сих пор чувствую себя паршиво, представляя, как другая версия Дженн идет одна по темной улице и как ей было грустно.

Почему я просто не пошел домой вместе с ней?

И почему, черт подери, она так и не рассказала мне ту самую новость?

«Потому что ты почти не видел ее следующие несколько недель», – говорит мой внутренний голос.

Действительно, я тогда начал заниматься своим рестораном. Мы пытались арендовать помещение, и Лив предлагала разные варианты, как это лучше сделать…

Я и вправду тогда немного отвлекся.

– Даже не верится, – слышу я голос Кэти. Смотрю на нее с замирающим сердцем и вижу, что ее глаза зажмурены от солнца. – Больше никакой учебы, никогда.

– Для тебя, может, и так. – Дженн улыбается, ее глаза тоже прикрыты. – А я в сентябре снова пойду учиться.

– Ну и кто же в этом виноват?

– Я, – вздыхает Дженн. – Но это хорошо. Мне уже не терпится поскорее начать.

Видимо, они только окончили школу. Значит, в это самое время мое второе «я» вместе с Марти колесит по свету. Может, тогда мы были во Флориде?

– Но ведь ты остаешься тут, в Эдинбурге, – говорит Кэти. – Почему бы тебе не отправиться куда-нибудь на годик? – Она вдруг распахивает глаза. – А поехали со мной в Париж!

– Кэти, – говорит Дженн и тоже открывает глаза. – На этот год я уже зачислена. Я не могу просто взять и поехать во Францию.

Кэти поворачивает к ней голову, чтобы видеть ее лицо:

– Да ладно тебе, все ты можешь. Просто отложи учебу на год. О, уж мы бы с тобой повеселились. Только представь, – говорит она, протягивая руки к небу и снова закрывая глаза, – ты, я и Эйфелева башня. Кругом французы. Мои родители подписали договор на аренду квартиры, и через десять дней я буду уже там. Почему бы нам не отправиться вместе?

Дженн смеется, представляя эту картину, но в ее смехе, помимо веселья, проглядывает что-то еще.