Секунда между нами - Стил Эмма

– Отличная идея, – соглашается она. – Но я завтра начинаю работать в кинотеатре, а через неделю – в супермаркете, если ты помнишь.

– Да к черту работу!

Дженн вздыхает.

– Я бы с радостью, – помолчав, говорит она с тоской в голосе, – но мама не справится одна. Я не могу ее бросить.

Дженн, ради бога.

Почему она не поехала? Ведь это была замечательная возможность. По-моему, я в восемнадцать лет вообще ни о ком не думал, а особенно о маме. Мир был для меня устрицей, которую я намеревался открыть.

– Знаешь, – говорит Кэти, снова опустив руки и сложив их на животе, – это ведь и твоя жизнь тоже.

Облака вдруг внезапно закрыли солнце, и все вокруг резко погрузилось в тень. И если Кэти не видит Дженн, то я вижу ее прекрасно – и лицо у нее мрачное.

– Ладно. Пойду в туалет. – Кэти рывком поднимается и исчезает в подъезде. Дженн по-прежнему лежит с закрытыми глазами, но ее веки слегка подрагивают, как будто она продолжает размышлять.

Останавливается ли она когда-нибудь?

Наконец она поднимается и неловко одергивает шорты. Сейчас ей около восемнадцати, но она выглядит совсем юной. Дженн идет по траве, и шелковистая зелень щекочет ее ступни. Мама отрывается от грядки и улыбается ей со своей подушки. Рядом стоит ведерко с только что выкопанной картошкой.

– Кэти ушла? – спрашивает Мэриан, прикрывая глаза рукой. – Мы ведь хотели пригласить ее на ужин.

Мэриан теперь выглядит гораздо лучше, на носу россыпь веснушек, руки покрыты легким загаром.

Может, время и правда лечит.

– Нет, пока не ушла, – отвечает Дженн. – Я спрошу у нее.

Мэриан улыбается:

– Ладно.

– Я хотела сказать, – продолжает Дженн, – в конце семестра я разговаривала с миссис Баркли, учительницей по рисованию, помнишь?

– Да, кажется, я видела ее на родительском собрании.

– Ну вот, она сказала, что в следующем семестре в школе появится вакансия на полную ставку. Кажется, мистер Аллен уходит.

– И что? – Улыбка сползает с лица Мэриан. Она как будто озадачена.

– И то, что тебе обязательно надо подать заявку! – радостно говорит Дженн. – Ты отлично справишься.

– Но я не хочу работать учителем на полную ставку, – твердо заявляет Мэриан. – Мне нужно время на собственное творчество.

Что?!

Это несправедливо. Почему Дженн должна все лето трудиться на двух работах, а ее мама – на одной, да и то изредка? Почему Дженн из-за нее должна пожертвовать поездкой своей жизни? Раньше мне казалось, что Мэриан просто не может найти другую работу. Но я и не подозревал, что это ее личный выбор. Она хотя бы продает свои картины?

– Может, ты все-таки сходишь туда и посмотришь? – продолжает Дженн, улыбаясь.

Мэриан отворачивается к своей грядке и опять начинает ковырять землю вилкой. Но я замечаю, что ее губы сжались в тонкую линию, и меня вдруг охватывает какой-то безотчетный страх за Дженн. Что-то произошло между ними в этот чудесный солнечный день.

– Я подумаю.

Пять недель спустя

Блузки, рубашки, платья. Она быстро перебирает свой гардероб в поисках какой-то красной вещи. Здесь ее нет. Проклятье.

Ладно, наверное, она лежит в куче одежды, которую надо погладить. Она быстро проходит на кухню. Мама сидит за столом и смотрит на лист бумаги перед собой. Увидев Дженни, она поднимает взгляд и встает ей навстречу. Ее глаза сияют, а на щеках играет румянец.

– Ты не видела мою жилетку? – спрашивает Дженни, склоняясь над корзиной для глажки, заполненной ее топами и мамиными платьями, – лето выдалось необычайно жарким. Нужно срочно найти жилетку, иначе она опоздает на автобус.

– Милая, я как раз хотела с тобой поговорить. Это займет всего пару секунд.

– У меня сейчас нет времени, – отвечает Дженни, стараясь скрыть свое раздражение. Она одну за другой отбрасывает блузки, пока не добирается до пижамы на самом дне. Жилетки нет. Дженни встает и осматривается вокруг. Неужели она до сих пор в корзине с грязным бельем? Мама ведь обещала все выстирать.

– Дженни, дорогая, нам правда нужно поговорить. Это важно.

Открыв дверь в маленький чуланчик, Дженни начинает копаться в корзине на полу. Вот она! Выудив жилетку, она сразу замечает, что та мятая, с пятном от колы, оставшимся после того, как посетитель случайно облил ее в кинотеатре. Жилетка выглядит ужасно, но Дженни не может работать без нее.

Ничего не говори маме, иначе она расстроится.

Дженни накидывает жилетку поверх голубой рубашки и наконец оборачивается на мать:

– Извини, мы можем поговорить после моей смены? – Она вытаскивает волосы из-под жилетки. – Просто… Я правда опаздываю. Первый фильм начинается в пять.

Мама наверняка хочет сообщить об очередной художественной выставке, в которой примет участие. Она все чаще выставляет свои работы в небольших городских галереях и очень этому рада, но ни одной картины так и не продала. Уже больше года Дженни пытается погасить долги по счетам за коммунальные услуги.

– Я еду в Корнуолл, – вдруг выпаливает мама.

Пальцы Дженни застывают на пуговицах.

– В Корнуолл? Зачем?

Мама сжимает в руках клочок бумаги. Ее зеленые глаза сияют, а рыжие волосы переливаются в лучах жаркого послеполуденного солнца.

– Рисовать, милая.

– Ты имеешь в виду, на выходные? – медленно произносит Дженни. – Не уверена, что мы сейчас можем себе это позволить.

– Ну, – мама переводит дыхание, – я планирую остаться там подольше.

– Постой, – говорит Дженни, окончательно сбитая с толку. – Что ты хочешь этим сказать? И почему именно в Корнуолл?

Мама судорожно сглатывает, явно собираясь с духом.

– Понимаешь, там замечательные художественные сообщества…

Дженни отшатывается.

– Ты собралась уехать туда насовсем? – Сердце бешено заколотилось у нее в груди. – Но… но где ты будешь жить? И на что?

– Я уже все обдумала. – Лицо Мэриан снова светлеет. – Моя подруга Мэгги, из художественного колледжа, сказала, что у них в саду есть фургончик, я могу остановиться там на первое время. Пока не освоюсь. Насколько я понимаю, лесные и морские пейзажи пользуются там огромным спросом, даже у приезжих.

– А здесь что тебя не устраивает? Почему бы тебе не рисовать тут?

Дженни осознает, что говорит повышенным тоном, но ее охватывает паника. И гнев. Все это время она оставалась здесь, в Эдинбурге, ради мамы, чтобы ей помогать, но, выходит, напрасно? Она могла отправиться куда угодно. Могла уехать за границу. Начать новую жизнь.

– Все устраивает, – отвечает ее мама, удивленно приподнимая брови. – Просто мне кажется, сейчас подходящий момент. Тебе уже восемнадцать, ты окончила школу. Раньше у меня и в мыслях не было ничего такого.

– Получается, я остаюсь здесь, слежу за квартирой, а ты отправляешься куда-то за новыми впечатлениями?

Дженни понимает, что это прозвучало довольно жестко, но она не в состоянии держать себя в руках. Как мама вообще может вываливать на нее такое?

Мэриан заметно нервничает.

– Милая моя, не совсем так.

Господи, это еще не всё.

– Арендная плата там совсем небольшая, – продолжает Мэриан. – Это уже кое-что. И в любом случае помещение освободится только к концу августа…

Дженни цепенеет в недоумении, не зная, что на это ответить. Она лихорадочно пытается осмыслить полученную информацию, понимая, что автобус уже на подходе. Она слышит рев двигателя и визг тормозов.

– А где буду жить я?

– Ну, ты могла бы пойти в общежитие. Там даже весело.

– Мама, что ты такое говоришь? – произносит Дженни. – На общежитие нужно было подавать заявку заранее! Сейчас мест уже не осталось.

– О, дорогая, – бормочет мама. – Я и не подумала об этом.

Дженни чувствует, как слезы начинают щипать ей глаза. Почему никто никогда не думает о ней?

Потому что всем на нее наплевать.

Она на мгновение крепко зажмуривается.