Потайной ход - Фергюс Хьюм

– Что вы хотите сказать?

– Ну, – медленно начал Дженнингс, глядя на то, как меняется цвет ее лица, – вы не любите мелодраму. Я удивлен, что вы пошли в «Театр Марло» именно на мелодраму.

– Автор – наш друг, – с вызовом проговорила Джульет.

– В таком случае вы могли бы выразить ему свое одобрение, оставшись до конца пьесы.

Джульет начала бить крупная дрожь. Она вжалась в стену.

– Продолжайте, – прошептала она.

– Как я узнал от администратора, у вас была ложа. Но вскоре после восьми ваш брат уехал из театра. Вы уехали после девяти.

– Я поехала навестить старинную подругу, которая живет по соседству, – заикаясь, проговорила Джульет.

– А это соседство, часом, не здесь? В кебе – а я уверен, что вы уехали в кебе, – от «Театра Марло» сюда можно добраться за четверть часа.

– Я… я не была здесь.

– Тогда где?

– Я отказываюсь отвечать.

– Куда поехал ваш брат?

– Он мне не сказал. А… администратор больше ничего вам не рассказывал?

– Он просто сказал мне, что вы с братом покинули театр. Вы отказались говорить о том, куда вы поехали.

– Да, – Джульет стиснула руки. Лицо ее было бледным, но упрямым. – Мои личные дела вас не касаются. Раз вы пытаетесь связать меня с этим убийством, так сами и доказывайте. Я отказываюсь отвечать.

– А ваш брат?

– Сами его спросите, – беспечно ответила мисс Сэксон, хотя было понятно, что она делает усилие, чтобы казаться беззаботной. – Я не допрашиваю брата, мистер Дженнингс.

– Однако вы слышали, что он играет.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Вы обвиняете меня с Бэзилом в убийстве нашей тети?

– Пока я никого не обвиняю, – сказал Дженнингс, огорченный ее упрямством. – Я уже это говорил. Вы разговаривали с вашей тетей в тот вечер?

– Нет, – категорически ответила Джульет. – Не разговаривала.

Дженнингс сменил тактику, став более дружелюбным.

– Что же, мисс Сэксон, больше не буду отнимать у вас время. Я уверен, что вы рассказали мне все, что знаете. – Джульет поморщилась. – У вас нет предположений, где можно найти орудие убийства?

– Странный вопрос для детектива.

– Нужный вопрос. Ну и?

– Я ничего об этом не знаю, – еле слышно проговорила она.

– Вы знакомы с миссис Херн?

– Я встречала ее здесь пару раз.

– Она вам понравилась?

– Не могу сказать. Я не особенно смотрела на нее. Она казалась мне приятной, но одевалась слишком кричаще и пользовалась духами, которые мне не нравились.

– Вы никогда прежде не встречали людей, которые пользовались бы такими духами?

– Нет. Они слишком крепкие и густые. Для меня это новый запах. У меня от него голова болела.

– Миссис Херн была очень дружна с вашей теткой?

– Думаю, да. Она приходила сюда играть вместе с мистером Хэйлом и мистером Клэнси.

– Хэйл, – сказал Дженнингс. – Я совсем забыл о Хэйле. Он по-прежнему ведет ваши дела, мисс Сэксон?

– Нет. Я передала управление моим имуществом другому юристу, хотя мистер Хэйл и был готов заниматься моими делами и дальше.

– А ваш брат Бэзил по-прежнему дружен с мистером Хэйлом?

– Я не знаю, – снова покраснела Джульет. – Я не спрашиваю Бэзила о его делах, я уже говорила. Слышите? – сказала она, стремясь положить конец разговору. – Мама идет.

– Я бы хотел поговорить с миссис Октагон, – сказал Дженнингс.

– Она будет здесь через пару минут. Я скажу ей, – и Джульет без оглядки выскочила из комнаты, откровенно радуясь, что может уйти.

Дженнингс нахмурился и достал нож. Посмотрел на него.

– Она много что знает, – пробормотал он. – Кого она прикрывает? Подозреваю, что братца. Иначе она не стала бы прятать нож. Интересно, чей он. На рукоятке три насечки… пятнышко на клинке… полагаю, кровь.

Однако на том и кончился его внутренний монолог, поскольку в комнату торжественно вплыла миссис Октагон. Она была спокойна и холодна, на лице ее была улыбка.

– Дорогой мой Дженнингс, – сказала она, тепло пожимая ему руку, – я так рада вас видеть, хотя должна была бы рассердиться, поскольку вы так часто бывали у меня в доме и ни разу не сказали, чем занимаетесь.

– Вы не стали бы меня принимать, если бы знали, – сухо ответил он.

– Я выше этих вульгарных предрассудков, – сказала миссис Октагон, грациозно взмахнув рукой, – и я уверена, что ваша профессия весьма трудна. Когда Джульет сказала мне, что вы расследуете трагическую смерть моей бедной сестры, я была очень довольна. Как приятно иметь дело с джентльменом в таком ужасном случае. Для чего вы пришли?

Последний вопрос прозвучал резко, миссис Октагон впилась своими черными глазами в спокойное лицо детектива.

– Всего лишь осмотреть дом, – охотно сказал он, поскольку был уверен, что Джульет не передаст их разговор матери.

Миссис Октагон пожала плечами.

– Очень милый домик, хотя довольно простой. Но моя несчастная сестра никогда не отличалась особенным вкусом. Вы нашли какую-нибудь зацепку, чтобы обнаружить ее убийцу?

– Мне стыдно признаться, но я блуждаю во тьме, – ответил Дженнингс. – Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем правду.

Женщина явно испытала облегчение, но попыталась сделать печальное лицо.

– Какой ужас, – сказала она. – Она до срока легла в могилу, неотмщенной. Увы, увы!

Но ее трагизм не обманул Дженнингса. Она явно что-то знала и боялась, чтобы этого не узнал он. Потому он решил испугать ее прямым вопросом.

– Я не знал, что вы знакомы с Маракито!

Но миссис Октагон вовсе не испугалась.

– Как правило, я не вожусь с такими тварями, – спокойно сказала она. – А с чего вы взяли?

– Я видел, как вчера вечером вы входили в ее дом.

– Вчера вечером, – холодно ответила миссис Октагон. – Да. Маракито, или сеньора Гредос, или как еще она там себя называет, сказала мне, что вы только что уехали. Я встречалась с ней в маленькой комнате рядом с салоном, где шла игра.

Детектив был изумлен таким охотным признанием и сразу же был охвачен подозрениями. Похоже, что миссис Октагон была готова к такому вопросу.

– Могу ли я спросить, зачем вы ездили к этой женщине? – спросил он.

Женщина, которой нечего было бы скрывать, отказалась бы отвечать, но миссис Октагон схватилась за возможность обелить себя, чем лишь усилила подозрения Дженнингса.

– Конечно, – откровенно, с театральным трагизмом ответила она. – Я пришла умолять эту сирену пощадить жизнь моего сына.

– Что вы хотите сказать?

– Бэзил, – глубоким голосом отозвалась миссис Октагон, – слишком влюбился в эту прекрасную чужестранку – испанку, не так ли?

– Она так говорит, – уклончиво ответил Дженнингс.

Миссис Октагон стрельнула в него подозрительным взглядом, но тут же вернулась к своим обаятельным манерам.

– Глупый мальчик любит ее, – продолжила она, сцепляя руки и впадая в поэзию. – Его сердце покорили ее звездные глаза, и он готов на ней жениться. Но я не могу такого позволить, – вернулась она к прозе, – потому я пошла и сказала ей, что сдам ее игральный салон полиции, если она не оставит моего сына. Она отстала от него, и я счастлива. Ах, мистер Дженнингс, будь у вас материнское сердце, – она прижала руку к груди, – вы знали бы, на что готова пойти женщина!

– Я рад, что ваш сын в безопасности, – сказал Дженнингс с притворной сердечностью, хотя ему было любопытно, много ли здесь правды. – Маракито – неподходящая для него жена. К тому же она инвалид.

– Да, – трагически подхватила миссис Октагон. – Она инвалид.

Какая-то нотка в ее голосе заставила Дженнингса поднять взгляд. В его сердце зародилось новое подозрение. Однако он не сказал ничего, узнав все, что было возможно, от этой изворотливой женщины.

– Я должен идти, – сказал он. – Я обследовал дом.

Миссис Октагон проводила его наверх.

– У вас появилась версия?

– Нет! Нет! Я бы хотел, чтобы вы мне помогли.

– Я? – возмущенно воскликнула она. – Нет, мы с сестрой не дружили, и я не хочу иметь ничего общего с этим делом. Всего хорошего, – и миссис Октагон удалилась, проводив детектива.

Дженнингс уехал, удивленный этим разворотом на сто восемьдесят. Когда он выходил из ворот, туда вошел светловолосый, глуповатый с виду человек. Он кивнул Дженнингсу, приподнял шляпу, и в тот же момент в нос детективу ударил сильный запах духов.

«Томас Барнс тоже пользуется «Хикуи»? – подумал Дженнингс, удаляясь. – Однако! Он тоже член шайки?»

Глава XV. Опасное предположение

Дженнингс когда-то смотрел одну драму Викторьена Сарду[11], которая в английском варианте называлась «Дипломатия». В ней одна женщина была разоблачена благодаря аромату духов. Похоже, и в этом деле запах играл большую роль. Почему Клэнси, миссис Херн, Хэйл, Маракито и Томас пользуются особыми духами? «Они что, в темноте встречаются? – подумал детектив. – Опознают друг друга по запаху. Вряд ли, но я не могу понять, зачем тогда они ими пользуются. То, что женщины пользуются духами, причем одними и теми же, это понятно. Но мужчины, особенно в положении Томаса? Надо потянуть за эту ниточку – если это ниточка!»