Голубая луна (перевод Б Левина) - Лорел Гамильтон

- Пойдем к Ричарду! - крикнула она мне в ухо.

Я повернулась, и у меня за спиной кто-то ахнул. Обернувшись, я увидела остатки пива, стекающего по лицу и одежде Бетти Шаффер.

Бетти размахнулась и дала Шарлотте пощечину. Шарлотта ответила на эту любезность, но уже кулаком. Бетти рухнула на задницу и заморгала. Вышибалы двинулись вперед, а Шарлотта рванулась заканчивать свою работу. Я перебросила ее через плечо. Она весила больше, чем можно было подумать с виду, и она отбивалась. Как многие женщины, она это хорошо умела. Я не хотела делать ей больно, но она не собиралась отвечать той же монетой. Когда она двинула мне ногой в колено, я сбросила ее на пол - сильно.

Она на секунду замерла, лишившись дыхания, глядя на меня сверху вниз. Дэниел двинулся ей помочь, но я уперлась ему рукой в грудь.

- Нет!

Оркестр замолчал, оставив за собой звон гитарной струны. В наступившей тишине мой голос прозвучал отчетливо и громко.

- Можешь выйти сама, Шарлотта, а могу я тебя вынести - без сознания. Выбирать тебе, но так или иначе ты отсюда уйдешь.

Я опустилась на колено - осторожно, потому что Шарлотта дралась не по-девчоночьи. Понизив голос так, чтобы только она меня слышала, я сказала:

- Через несколько минут Ричард сюда войдет посмотреть, что здесь творится. Если он окажется рядом с ней, местные копы отменят залог и снова его засадят.

Это было правдой лишь наполовину. По закону Ричард имел все права войти в этот бар, но вряд ли Шарлотта это знала. Законопослушные граждане мало смыслят в таких вопросах.

Шарлотта поглядела на меня еще секунду, потом протянула руку. Я помогла ей встать, все еще осторожно. Характер у нее был тот еще, и уж если она заводилась... надо признать, что завести ее было не просто, но когда это удавалось - спасайся, кто может.

Она позволила мне поднять ее, не пытаясь меня стукнуть. Уже лучше. Мы пробились сквозь толпу, Джейсон и Дэниел за нами. Никто не пытался к нам приблизиться. Смотрели все, но не лез никто.

Вышибала у двери сказал:

- Больше ее здесь не будет.

Шарлотта открыла было рот, но я стиснула ей плечо.

- Не волнуйтесь, не будет.

Он поглядел на Шарлотту с сомнением, но кивнул.

Я пропустила ее шага на три вперед, когда мы подходили к парковке. Можете считать, что это сработал инстинкт. Она резко развернулась - я думаю, хотела меня стукнуть, - но я стояла слишком далеко. Она лишь уперлась в меня этими огромными медовыми глазами, чуть побледневшими в свете галогеновых ламп.

- Никогда больше не трогай меня!

- Веди себя как мать Ричарда, а не его озверевшая подружка, и я не буду.

- Да как ты смеешь!

Она шагнула ко мне, и я отступила. Меньше всего я хотела затевать кулачную драку на автостоянке с матерью Ричарда.

- Уж если кто и будет выбивать бубну этой мисс Перекись, так это я.

Она остановилась как вкопанная. Выпрямилась, поглядела на меня - к ней уже возвращались проблески здравого рассудка.

- Но ты же больше с ним не встречаешься. Что тебе до этого?

- Вопрос на шестьдесят тысяч долларов? - спросила я.

Вдруг Шарлотта улыбнулась.

- Я знала, что ты не устоишь против моего мальчика. Никто не устоит.

- Если он будет бегать за всем, на что надевают юбки, вполне могу устоять.

Она помрачнела.

- Не могу поверить, что он встречался с этой вот...

Мы обе повернулись навстречу идущему к нам Ричарду. На лице у нас было одно и то же выражение. Мы не одобряли миз Шаффер. Решительно не одобряли.

Первые слова Шарлотты были таковы:

- Не могу поверить, что ты встречался с этой женщиной. Она же шлюха!

Ричард смутился так, как я никогда не видела.

- Я знаю, кто она такая.

- Ты с ней спал?

- Мама!

- Нечего на меня мамкать, Ричард Аларик Зееман!

- Аларик, - повторила я.

Ричард подарил мне гримасу и тут же повернулся к матери.

- Нет, я не спал с Бетти.

Он хотел сказать, что не имел с ней сношений. Шарлотта это воспримет так, что никакого секса не было - как и я. Я помнила слова Джемиля о других способах, но промолчала. И Шарлотту не хотела огорчать, и сама знать не хотела.

- Что ж, хоть капля здравомыслия в тебе осталась, - произнесла Шарлотта. Потом подошла к нему, поправила ему на груди футболку и наклонила голову. Я поняла, что она плачет.

Если бы она его стукнула, я бы удивилась куда меньше.

У Ричарда сделалось совершенно беспомощное лицо. Он посмотрел на меня, будто ждал от меня поддержки, но я ретировалась. Покачала головой. С плачущими женщинами я умела обращаться не лучше, чем он. Даже хуже, наверное.

Он притянул ее к себе, я услышала ее неразборчивые слова:

- Я так волновалась, когда ты был в этой ужасной тюрьме.

Я отошла, чтобы не слышать, и ко мне подошел Дэниел. К ним ему тоже, кажется, не хотелось. Впрочем, чтобы лишить Дэниела мужества, не нужно было слез Шарлотты.

- Спасибо, Анита, - сказал он.

Я повернулась к нему. Он был одет в такую же куртку, как у Ричарда. Насколько я могла понять, ту же самую. Смуглый, красивый и очень с виду взрослый.

- Ты решителен со всеми, кроме своих родителей. Почему?

Он пожал плечами:

- А разве не у всех так?

- Нет.

Джейсон встал рядом с нами и эхом повторил мое "нет". Потом засмеялся.

- Конечно, моя мать никогда бы не устроила драку в баре, что бы я ни делал. Она слишком... благовоспитанна.

- Благовоспитанна, - повторила я.

- Мой последний сосед по комнате держал на столе большой словарь.

- Ты снова начал читать книги, - сказала я.

Он опустил голову, изображая сокрушенный стыд, потом закатил глаза и ухмыльнулся. Такая смесь стыда и невероятной умилительности заставила меня засмеяться.

- Не могу я давать кровь и заниматься сексом двадцать четыре часа в сутки. А телевизора в Цирке Проклятых нет.

- А если бы был? - спросила я.

- Я бы все равно читал, но никому не говорил бы.

Я обняла его за плечи:

- Не волнуйся, я твою тайну не выдам.

Дэниел обнял его с другой стороны и добавил:

- Никому ни слова не шепну.

Мы пошли к джипу рука об руку.

- Вот если бы Анита была в середине, было бы куда лучше, - сказал Джейсон.

Дэниел остановился. Я отодвинулась от них.

- Джейсон, ты никогда не знаешь, где остановиться.

Он кивнул:

- Чего не знаю, того не знаю.

К нам подошел Ричард. Он попросил Дэниела подойти к матери, и Дэниел не стал спорить. Джейсона он послал к машине, и Джейсон тоже повиновался. Я осталась, глядя в его вдруг посерьезневшее лицо, гадая, что он прикажет мне, и готова была ручаться, что уж я-то спорить стану.

- Что случилось?

- Я должен поехать с Дэниелом и мамой, чтобы ее успокоить.

- Я слышу "но", - сказала я.

Он улыбнулся:

- Но сегодня ночью произойдет церемония представления моей лупы. Это обычай - когда две стаи вместе встречают полнолуние, они должны быть официально представлены.

- Насколько официально? - спросила я. - У меня нет с собой платья для приемов.

Он улыбнулся еще шире, той же чудесной улыбкой, что его мать. Заразительной улыбкой.

- Не в этом смысле официально, Анита. В смысле обрядов, которые необходимо соблюсти.

- Обрядов - каких? - Даже для меня мой голос прозвучал подозрительно.

Он обнял меня вдруг - непроизвольно, не как любовник любовницу, а жестом, который говорил: "До чего ж я рад тебя видеть!"

- Я скучал без тебя, Анита.

Я оттолкнулась от него.

- Я высказала подозрительное замечание, а ты в ответ говоришь, что без меня скучал. Не понимаю я тебя, Ричард.

- Я тебя всю люблю, Анита, даже твою подозрительность.

Я покачала головой:

- Ричард, давай к делу. Что за обряды?

Улыбка увяла, веселье исчезло из его глаз. Вдруг он стал грустен, и мне захотелось вернуть его улыбку, его веселье. Но я не стала этого делать. Мы уже не были вместе, и он встречался с этой мисс Шаффер, ковбойской шлюхой. Не понимаю я этого и не хочу понимать. Бетти озадачила меня еще больше, чем Люси.

- Я должен на некоторое время уехать с мамой и Дэниелом. Джемиль и Шанг-Да объяснят тебе, что ты будешь делать сегодня в качестве лупы.

Я покачала головой:

- Один из телохранителей останется с тобой, Ричард. Мне не важно, кто из них, но один ты не уедешь.

- Мама не поймет, зачем мне сопровождающий - не член семьи.

- Кончай строить из себя маменькиного сынка, Ричард, мне на сегодня уже хватило Дэниела. Объясняй как хочешь, но один, без охраны, ты не уедешь.

Он поглядел на меня, и это красивое лицо стало суровым и надменным.

- Анита, Ульфрик - я, а не ты.

- Да, Ричард, ты Ульфрик. Ты командуешь, так командуй с умом.

- Что ты хочешь этим сказать?

- То, что если плохие парни встретят тебя сегодня одного, они могут не захотеть ждать и гадать, уедешь ли ты завтра. Кто-нибудь может подсуетиться и попытаться тебя свалить.

- Если это не будут серебряные пули, мне ничего не сделается.

- А как ты будешь объяснять маме, почему ты выжил после выстрела из дробовика в грудь? - спросила я.