Исполняющий желания - Вячеслав Шалыгин

– Что вы можете сказать о нем?

– О ком?

– О человеке, которого вы встретили в сквере, – спокойно повторил Колпаков, с трудом сдерживая внутреннюю дрожь. Она всегда появлялась, когда майор чувствовал, что вот-вот схватит добычу.

– Я не хочу о нем говорить, – после паузы произнес Наскальный.

– Почему?

– Не хочу.

– Так не получится.

– Он не имеет отношения к делу! – Эту фразу патлатый выкрикнул. Или прокаркал – не важно. Важно, что он снова продемонстрировал свое истинное отношение к неизвестному.

– А если я скажу, что вам придется ответить? – поднял брови Колпаков.

– А если я скажу, что лучше вам не спрашивать?

Полицейский взял со стола ручку, но записывать ничего не стал, просто повертел ее, по привычке. Помолчал, прищурившись и глядя на арестованного, после чего улыбнулся и протянул:

– Согласитесь, господин Наскальный, картина вырисовывается странная: вы приезжаете ночью в сквер, чтобы в одиночестве покурить «травку»…

– У нас там раньше точка была, – перебил майора патлатый. – Я там, можно сказать, поднялся… А пацаны уже лежат все… Вот я и езжу, иногда… Как бы в гости.

– Понятно, – кивнул Колпаков, которому было глубоко плевать на наркодилерскую сентиментальность. – Вы приехали в сквер с определенной целью, встретили незнакомого мужчину, поговорили с ним, после чего явились в полицейский участок и написали чистосердечное признание. Обо всем. Хотя вас никто не принуждал.

– Мое дело, – развел руками патлатый.

– Наскальный!

– Мое дело, – повторил тот. – Совесть меня замучила, господин майор. Совесть.

– Он ее разбудил? – Колпаков выложил на стол нечеткое фото давешнего офицера, сделанное одной из уличных видеокамер. – Он? Что вы можете о нем сказать?

– Ничего. – Наскальный отвернулся.

– Он вас запугивал?

– Нет.

– Не надо мне лгать. – Майор чуть повысил голос.

Впрочем, впечатления это не произвело.

– Я не лгу.

– Лжете!

– С чего вы взяли?

– Наскальный, Наскальный… – Колпаков улыбнулся. – Видеокамеры засняли весь ваш путь от сквера, и я видел, что этот парень… – Палец полицейского уперся в фото. – Он ведь вас даже не довел до участка. Но, расставшись с ним, вы не посмели сбежать, а честно явились в полицию и принялись «петь» так, как никто до вас не «пел». И я хочу знать – почему?

– Время пришло.

– Этот человек угрожал вашим родным?

Несколько секунд патлатый пристально смотрел на Колпакова, после чего, видимо, поняв, что старый полицейский не отстанет, буркнул:

– Ему не нужно.

– Что?

– Вы его поймать хотите, господин майор? – поинтересовался Наскальный, не обратив никакого внимания на вопрос.

– Да.

– Зачем?

Вопрос показался Колпакову глупым, но он вспомнил, что патлатый не видел выходки своего «приятеля» из сквера, и честно ответил:

– Он совершил акт вандализма: разгромил киоск.

– Газетный?

– Откуда вы знаете? – насторожился майор.

– Он спрашивал о газете, – объяснил Наскальный. – Ему была нужна газета.

– Зачем?

– Я не знаю, – развел руками патлатый. – Но вы обратили внимание на то, во что он был одет?

На некоторое время за столом повисла тишина, а затем Колпаков негромко ответил:

– В старую форму офицера НКВД.

Он понял, куда клонит любитель покурить «травку».

– Старая форма… Поиск газеты… – Наркодилер нервно провел рукой по столу, словно хотел смахнуть с него несуществующие крошки. – Вы в кино ходите, господин майор?

– Это чушь, – качнул головой полицейский. – Бред.

«Путешествие во времени? А следующими кто будет? Динозавры?»

– Выключите диктофон, – попросил Наскальный.

Отказывать в просьбе было глупо, поэтому Колпаков кивнул, демонстративно щелкнул кнопкой устройства и подтвердил:

– Все, что вы скажете дальше, в протокол не войдет.

И не лгал, знал, что так будет.

– Закройте дело, господин майор, – произнес патлатый. – Напишите, что киоск сломали неустановленные хулиганы, получите выговор за хреново проведенное расследование и забудьте обо всем. Не ловите того парня.

– Почему?

– Потому, что он – не человек, господин майор. – Наскальный понизил голос и теперь почти шептал: – Вы спрашивали, почему я пришел? Не угрожал ли он мне или моим близким? Ему не надо угрожать, он даже слова не сказал. Он просто на меня посмотрел, и я сделал так, как велено: пошел сдаваться. Это зверь, господин майор, и ловить его не надо – целее будете.

Изолятор, в котором под надежнейшей охраной держали «поющего» Наскального, Колпаков покинул в смешанных чувствах.

С одной стороны, у него не было никаких оснований не доверять истории «простого водилы», ставшего ценным свидетелем: должна была иметься веская причина для того, чтобы Наскальный настолько неожиданно и круто поменял свою жизнь. С другой стороны, причину своего неожиданного преображения патлатый назвал фантастическую. Объясняющую неожиданный кульбит, но фантастическую. И вставлять ее в рапорт Колпаков не собирался, потому что гораздо проще и правильнее написать, что господин Наскальный курнул «травки» с перебором и от пронзивших его чувств раскаялся.

Внезапно.

Как снег под солнцем…

Странное, конечно, предположение, но гораздо лучше, чем появление «нечеловека» в форме офицера НКВД.

Выйдя из изолятора, Колпаков увидел служебный «Форд», за рулем которого скучал Зябликов, уселся на пассажирское сиденье и осведомился:

– Раскопал что-нибудь?

Сегодня они еще не виделись: с утра майор сразу поехал к Наскальному, а лейтенант написал, что «попробует пробить участников по базе», и отправился в управление. Теперь настало время давать отчет.

– Что-нибудь интересное?

– Трудно сказать… – протянул Зябликов.

– Трудно сказать, раскопал или нет? – рассмеялся Колпаков.

– Трудно сказать, что именно я раскопал… – Лейтенант побарабанил пальцами по рулю. – В общем… Странное нам дело досталось, Борис Иванович, очень странное.

– Вряд ли твой рассказ будет страннее, чем то, что я услышал от Наскального, – проворчал майор.

– А что вы услышали от Наскального?

Было видно, что молоденький полицейский изо всех сил пытается отсрочить собственный доклад, и Колпаков пошел ему навстречу:

– Наскальный сказал, не для протокола, как ты понимаешь… В общем, Наскальный сказал, что офицер, который поймал его в сквере, – не человек.

Майор ожидал любой реакции: бодрого смеха, недоверчивого взгляда, скептического замечания… Не дождался.

Зябликов качнул головой, показывая, что услышал примерно то, что ожидал, и у Колпакова от нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.