Исполняющий желания - Вячеслав Шалыгин

По мнению самого Воронова, образ туриста он создал достоверный.

Зачем? Он и сам не понимал. Просто захотелось такой вот игры.

Оценив махину здания с дистанции, «турист» Воронов медленно двинулся к центральному входу, а у крыльца замедлил ход, достал заветные часы и щелкнул крышкой.

И летние краски тут же сделались вдвое ярче, словно со всех клумб и деревьев неожиданно смыло городскую пыль. «Брегет» сработал в штатном режиме, но как Максим ни приглядывался, никаких изменений вокруг он не обнаружил.

Разумеется, Воронов не ожидал, что Оперный превратится в мрачную цитадель с коваными воротами и башнями вместо чешуйчатого купола, но надеялся, что видимые – под действием часов – изменения будут. А получилось… ничего не получилось. Даже краска на стенах насыщеннее не стала, поскольку была и без того яркой и свежей – не так давно театр пережил косметический ремонт.

«Ну что же, нет, так нет, посмотрим с другой стороны…»

Не закрывая «Брегет», Максим двинулся в обход театра и очень скоро понял, что не ошибся. Там, где заканчивался портик и начиналось основное цилиндрическое здание и не было окон и квадратных колонн, неожиданно появилась совершенно не подходящая театру дверь: массивная, железная, без петель, ручек и замочных скважин. В смысле, петли наверняка имелись, но скрытые, а вот ручки и скважины отсутствовали точно. И еще дверь была покрашена в цвет стены. Ну, то есть заодно со стеной. Во время недавнего ремонта.

Воронов закрыл «Брегет» и убедился, что не ошибся: в привычной реальности двери в этом месте не существовало. А следующий щелчок крышкой вернул ее на место.

«Ловко ты это устраиваешь, Яков, действительно ловко…»

Подошел ближе, постучал по металлу, но никакого гула не услышал. Похоже, дверь имела приличную толщину.

«Видимо, потому и стоит на скрытых шарнирах – обычные петли такую массу не удержат… Но где ручка? И где замок? Или она открывается изнутри?»

Макс постоял пару минут, глядя на дверь, потом посмотрел на раскрытый «Брегет» и выдохнул:

– Ну я тупо-ой! – После чего приложил часы к двери и медленно повернул стрелки.

Когда они сошлись на полуночи, дверь, солидно постанывая, открылась, правда, всего лишь наполовину, и замерла, предлагая Воронову самому решать, что сделать дальше: распахнуть ее или оставить в полупозиции. В принципе, образовавшегося просвета было вполне достаточно для прохода, но молодому человеку стало интересно, и поэтому он продолжал тянуть дверь. Она послушно раскрылась полностью и снова замерла, словно встав на защелку.

Такая четкая работа древнего механизма впечатляла, но Макса больше интересовало содержимое тайного хода, а не качество пройденной преграды, и он, совершенно позабыв об осторожности, бодро перешагнул через порог. Лестничная площадка за дверью оказалась совсем крохотной, а дальше начинались длинные бетонные марши, по которым молодой человек, едва не вприпрыжку, двинулся вниз.

Шаг, другой, третий… ах, как здорово шагалось!

Еще шаг, другой… черт, почему так темно? Дверь ведь открыта, на улице яркий летний полдень, и под ногами всего лишь пятая ступенька!

Новый шаг… что там внизу, в конце следующего марша, какое-то золотое свечение?

Почему тогда здесь темно, как на океанском дне? Сверху свет, снизу свет, а здесь? Аномальная зона тьмы?

Воодушевление резко улетучилось, и Воронов остановился.

Что-то тут не так.

«Аномальная» тьма не позволяла осмотреться, и двигаться пришлось на ощупь, слыша лишь стук своих шагов и улавливая характерный запах сухого, но явно старого подвала.

Воронов осторожно спустился еще на пару ступенек и понял, что добрался до первой площадки. Теоретически отсюда он мог разглядеть золотистое свечение, отблески которого заметил еще с первой ступеньки, но темнота не желала расступаться. Молодой человек сделал два шага в сторону второго марша, и вдруг…

Тьма резко разлетелась, словно туман под порывом ветра, и Макс увидел источник свечения – золотые руны на стенах. Но осмотреть их как следует не успел, поскольку в следующую секунду его взгляд упал на огромную ящерицу, не менее ярда в холке, которая приближалась к нему из темноты следующего марша. Пасть твари была наполнена острыми клыками, а на лапах имелись когти, больше походящие на альпинистские крюки. Но самой жуткой деталью облика были глаза – желто-золотые, под стать рунам, с черными вертикальными зрачками. Глаза гипнотизировали, завораживали, заколдовывали, запугивали… другими словами, напрочь лишали способности соображать и двигаться, и Максим, сам того не осознавая, попал под влияние твари.

Она приближалась.

Он стоял.

Она, кажется, улыбалась.

Он дрожал от страха.

Но в тот момент, когда раздвоенный язык твари вылетел изо рта и едва не вонзился в молодого человека, он ухитрился прийти в себя.

Воронов щелчком захлопнул «Брегет», одним невероятным прыжком – спиной вперед, с разворотом в воздухе! – одолел половину верхнего марша, сразу же прыгнул снова и приземлился уже на пороге двери. Третий прыжок сорвался: в волнении, молодой человек запнулся о порог и неуклюже вывалился на свет божий, растянувшись в полный рост. Тут же развернулся, и…

И увидел, что двери нет.

Через пару секунд вспомнил, что защелкнул часы, и шумно выдохнул.

Нервно обернулся, услышав удивленный вскрик, увидел изумленную молодую маму рядом с кричаще-красной коляской – ее привело в замешательство неожиданное появление мужчины, вскочил, пробормотал:

– Понастроили тут…

И бросился прочь.

Сначала – куда угодно, лишь бы подальше от Оперного театра, через некоторое время сообразил, что мчится домой, и остановился.

Возвращаться в квартиру не хотелось по той простой причине, что спиртного Макс дома не хранил, а выпить было необходимо. И не ерунду, вроде легкого вина или пива, а что покрепче. Требовалось выпить и снова обо всем подумать.

Воронов огляделся, отыскал взглядом бар и решительно направился к его гостеприимным дверям.

Роксана до сих пор изумлялась, как ловко ей удалось избежать позора.

В прямом смысле этого слова.

В смысле, в прямом смысле слова «позор».

Что же касается ловкости, то все произошло само собой: ведьма захотела в туалет, Дамир не стал ее ждать, отправился из ресторана в одиночестве, и безобразная сцена в холле отеля прошла без ее участия.

«Почаще бы мне так везло…»

Но самым главным результатом скандала стал неожиданный, не укладывающийся в голове факт примирения, точнее, достижения нейтралитета Пифуция и Хамзи.

В чем именно заключалось соглашение, Дамир не сказал, но ведьма поняла, что шас результатом скандала удовлетворен, и вздохнула с облегчением, поскольку до сих пор присутствие взбалмошного любовника изрядно смущало настроившуюся на сложную рабочую поездку Роксану.