Исполняющий желания - Вячеслав Шалыгин

– Съел, придурок! – захохотал конец. – Нечем крыть?

– Я поговорю со своими, и ты никогда больше не получишь кредит в Тайном Городе! – прошипел Хамзи.

– А я поговорю со своими, и тебя живьем в землю закопают и забудут, где! – не остался в долгу Пиф.

– Руки коротки!

– А ты проверь!

Они встретились в холле отеля «Марриот»: Дамир Хамзи, сытый, довольный жизнью, в прекрасном расположении духа, возвращался с завтрака, мрачный Пифуций как раз входил в отель и выглядел так, словно провел ночь в полицейском участке. Тем более, что так все и происходило.

Скандал был неизбежен.

– Какого черта ты забыл в Новосибирске?

– У тебя мозгов не хватит, чтобы понять.

– Если узнаю, что ты за мной следишь… – вновь зашипел шас.

– То что?

– То…

– Что?

– Ты пожалеешь, что на свет родился.

– Ты чего меня пугаешь, недомерок? – высокомерно осведомился конец, несмотря на то что ростом доходил шасу едва до плеча. – Я половину ночи отмазывался от обвинений в массовом вандализме, местную полицию с ума свихнул. Неужели тебя, придурка носатого, испугаюсь?

– Может, ты уже вором в законе стал? – с издевкой поинтересовался Хамзи.

– Может, и стал!

Они замолчали резко и одновременно, как будто сообразив, что ругань ни к чему не приведет, зато привлечет к ним ненужное внимание изумленных гостей отеля. Замолчали, злобно глядя друг на друга, после чего Дамир отступил в сторону и гораздо тише произнес:

– Не лезь к Роксане.

– Очень надо, – отмахнулся конец, сообразивший, что прямо сейчас может здорово облегчить жизнь и себе, и подруге, и все, что для этого надо – немного искренности.

– Клянешься?

– В чем?

– Ты приехал сюда не из-за нее?

– Я ведь сказал, что не буду к ней лезть!

И с удивлением понял, что говорит правду: после всего случившегося этой ночью он совершенно не хотел приставать к ведьме. Более того, был бы не против, чтобы она держалась от него подальше и не мешала попыткам разобраться в интереснейшей ситуации.

– А зачем ты устроил это представление ночью? – не унимался шас. – Прямо под нашими окнами?! Зачем натравил голема на киоск? Ты хотел привлечь внимание Роксаны? Или это был намек мне?

«Так вот как ты все понял!»

Конец едва не расхохотался от облегчения и радости. Возвращаясь из полиции, он голову сломал, пытаясь придумать внятное объяснение случившемуся… Такое объяснение, которое не вызовет интереса у шаса и ведьмы, а Дамир, оказывается, сделал всю работу за него.

– Хотел привлечь внимание Роксаны?

– Нет.

– А что?

Сыграть требовалось идеально, как по нотам, но концы не зря считались лучшими шоуменами Тайного Города, и Пиф выдал прекрасный эпизод.

– Ты никому не скажешь? – прошептал он, с подозрением разглядывая стоящего за стойкой портье.

– А ты отстанешь от Роксаны? – так же тихо поинтересовался шас.

– Отстану.

– Тогда я не скажу.

– Клянешься?

– Чтоб у меня золото в серебро превратилось, – брякнул Хамзи и тут же прикусил язык, сообразив, что поставил на карту.

– Я готовлю здесь големов для грандиозного перфоманса, – торопливо, пока шас не передумал с клятвой, сообщил Пифуций.

– Для чего? – уточнил далекий от культуры торговец.

– Для перфоманса, – повторил конец. – Это что-то вроде инсталляции, только с церемонией. Современное художественное искусство.

– А красками по холсту уже не современно?

– Не актуально.

– Почему?

– Потому что художников много, а учиться красками по холсту – долго. Проще устроить перфоманс.

– Не думал, что ты до этого опустишься, – посетовал Хамзи. – Мне говорили, у тебя есть вкус.

– И вкус, и чувство ритма, – заверил собеседника конец. Так заверил, что шас задумался. – Но в действительности я всего лишь скромный продюсер… Настолько скромный, что моего имени не будет на афишах.

– А-а… А как же киоск?

– Неудачная репетиция, – выдал свою версию Пиф. – Не думал, что получится настолько шумно, и забыл накрыть происходящее мороком.

– А почему возле гостиницы?

– Чтобы далеко не бегать. – Конец похлопал себя по животику. – Я, знаешь ли, не кенийский марафонец, чтобы по всему городу мотаться ради всякой ерунды. Я велел голему работать, а сам наблюдал с безопасного расстояния.

– А почему попался? – Шас периодически выдавал кредиты, поэтому знал, что мало вопросов не бывает, и хотел досконально разобраться в случившемся.

– По глупости: голема спрятал, а сам не успел. – Вранье получалось у Пифа все более и более гладким, он даже сам начал верить в свою выдумку, и не просто врал, а как бы излагал Дамиру историю из параллельной реальности.

– По глупости, это хорошо. – Хамзи было приятно слышать подобное признание.

– Так мы договорились? – спросил конец. – Никому ни слова.

– Никому, – кивнул шас.

– И увези отсюда Роксану.

– Ладно…

С любым новым знанием надо переспать.

Не смейтесь. Попробуйте воспринять эту мысль буквально, и поймете, что так оно и есть: сон разложит все по полочкам, очистит информацию от шелухи и правильно расставит акценты. Утром вы будете иметь в голове знание, а не сумму данных.

Закончив с тетрадью и подведя, таким образом, некий промежуточный итог, Максим ложился спать в состоянии легкого перегрева от обилия невероятной информации, всю ночь ворочался, просыпался, снова проваливался в тревожный сон, дважды вставал, пил минералку, бродил по комнатам и снова ложился. Однако утром поднялся достаточно свежим – его бодрило ощущение усвоенного и принятого знания.

Бодрил новый взгляд на мир.

А главное – Макса возбуждал предстоящий визит в секретное убежище, которое прадед обустроил в Оперном театре. В самое настоящее колдовское логово! Туда, где его могут ожидать и сокровища, и опасности!

Последнее, конечно, не столько бодрило, сколько настораживало, однако не так сильно, чтобы Воронов отказался от задуманного.

«Чем я рискую? Практически ничем. Я ведь не собираюсь рыть подкоп или сбивать замки. Обойду Оперный по кругу, загляну, куда получится, возможно, пройду внутрь. Там пощелкаю «Брегетом» и взгляну на театр через призму нового восприятия мира. Никакого риска.

Что приобретаю?

Если удастся найти секретную дверь – опыт и доказательства, что все мои новые знания не выдумка, что прадед был действительно колдуном, а не сказочником… А уж входить в ту дверь или подождать – решать мне. Почувствую опасность – уйду, вот и все дела. А потому – вперед!»

Июльское утро созрело, но до настоящей жары оставалось часа полтора, и это радовало, поскольку бродить предстояло большей частью по солнцепеку. Максим бодро отмахал два квартала, отделяющие его дом от площади Ленина, затем сбросил темп и совсем иначе, вразвалочку, направился к театру. Неспешная походка автоматически переводила его из разряда пешеходов, идущих по делам, в разряд туристов и отдыхающих, а для полноты картины Максим остановился и немного потаращился на огромные скульптуры напротив Оперного, после чего вышел на центральную аллею «цветастого» скверика и уставился на массивные колонны, между которыми висели рекламные растяжки.