Исполняющий желания - Вячеслав Шалыгин

И даже во время допроса Колпаков ухитрился сохранить полнейшее хладнокровие, и это несмотря на то, что свидетель… или подозреваемый… или просто случайный прохожий, которого схватили ретивые патрульные, оказался существом склочным и склонным к скандалу.

Пифин Павел Никанорович.

Московский гость.

– Вы, конечно, понимаете, что вас накажут? – осведомился он, едва увидев Колпакова.

– За что? – удивился полицейский.

– За то, что вы меня тут держите.

Подозреваемый, свидетель или случайный прохожий был невысоким, а если называть вещи своими именами, то низеньким и совершенно лысым толстяком, любящим одеваться с крикливой яркостью. В настоящий момент он предстал перед майором в дивном бирюзовом пиджаке, алой рубашке, таких же брюках и желтых ботинках. Но главное – в украшениях. Извлеченный из сквера гражданин оказался обладателем не менее полутора десятков перстней с крупными камнями, толстой золотой цепи и серьги с крупным бриллиантом в правом ухе. Колпаков «на глазок» прикинул стоимость «цацок» и удивился отсутствию шести как минимум телохранителей с автоматами.

– Вам крепко со мной не повезло.

– Вы были задержаны недалеко от места преступления, – сообщил майор. – Но вы и так это знаете.

– Задержан? Почему?

– Потому, что… – Колпаков перевернул страницу, быстро читая накорябанный на ней отчет патрульных. – Потому, что… Ого! А где девушка?

– Какая девушка?

– В рапорте написано, что вы… гм… – Патрульные уверяли, что на лавочке развернулось нечто, нарушающее общественную нравственность, однако задержать спутницу толстяка не смогли. Но хором утверждали, что при их приближении лысый натягивал штаны. – В общем, тут написано, что вы были не один.

– Вам не кажется, что патрульных необходимо проверять на наркотики и алкоголь? – доверительно поинтересовался подозреваемый свидетель.

– Не забывайтесь.

– И не раз в год, по предварительному согласию, а перед каждым дежурством.

– Не забывайтесь.

– Я был один.

– В рапорте написано, что вы… э-э… нарушали нравственность.

– И где в таком случае девушка?

Несколько секунд полицейский и не полицейский пристально смотрели друг на друга, после чего Колпаков вздохнул и попытался пойти другим путем:

– Послушайте, Павел… Никанорович…

– Да?

– Вам сорок три года…

– Неужели? – с искренним изумлением переспросил гражданин Пифин.

– Тут так написано.

Толстяк перегнулся, заглянул в раскрытую книжечку паспорта и через пару секунд признал:

– Да, сорок три. – Правда, прозвучало признание недостаточно уверенно.

– Вы как будто удивлены, господин Пифин.

– Нет, что вы! Просто, оказывается, время летит так быстро…

– Вам сорок три года, а вы до сих пор в парках с девушками нарушаете…

– Разве это нарушение?

– …общественную нравственность.

– Грешен.

В кабинете вновь повисла тишина.

– Гм… – Майор еще раз перелистнул туда-сюда лист рапорта и мысленно проклял патрульных, не сумевших дать ему толковую зацепку. – На самом деле мои коллеги немного перестарались. Обвинений против вас никаких нет…

– Вот!

– Но вы могли видеть преступника.

– Где? – изумился Пифин.

– В сквере.

– Настоящего преступника?

– Да.

– Нет.

– Что «нет»? – не понял полицейский. – Не видели?

– Не могу поверить, – доверительно ответил толстяк. – Я всего два дня в вашем чудесном городе, а со мной столько всего произошло… Я не могу поверить! Просто не могу! По сравнению с тем, что я переживаю сейчас, вся моя жизнь кажется пресной и бессмысленной. Я видел преступника!

– Вы его видели?

– Нет.

– Точно?

– Увы. Возможно, я был увлечен…

– Чем? – У Колпакова еще оставалась возможность привлечь нахального толстяка за нарушение общественной нравственности, однако тот оказался не таким глупым, как решил для себя майор.

– Я читал, – сообщил он.

– Что?

– Книгу. – Господин Пифин попытался соединить пальцы рук, но не смог – перстни помешали, поэтому он просто пошевелил ими на весу и выразительно посмотрел на Колпакова. – И увлекся.

– Патрульные указали, что возле лавочки, которую вы занимали, не работал фонарь.

– Я читал книгу на телефоне, – объяснил толстяк.

– Можно посмотреть?

– Ну, что вы, в музее, что ли? Телефон как телефон. С кнопочками.

– Я хочу убедиться, что на нем есть соответствующее приложение.

– Для этого вам нужно получить разрешение судьи, – с лучезарной улыбкой напомнил Пифин. – Слышали такое слово: «закон»?

– Слышал.

– Вот и чудненько.

Ловить здесь было совершенно нечего. Толстенький Пифин то ли валял дурака, то ли и впрямь ничего не видел, но его намек на «закон», подразумевающий прибытие дорогостоящего – понятно по «цацкам» – адвоката, Колпаков услышал.

– Вы ведь не собираетесь в ближайшие пару дней уезжать из города?

– Ни за что не уеду, – пообещал подозреваемый свидетель. – Обязательно дождусь, чтобы узнать, кто преступник. Кстати, что он сделал?

– Сломал газетный киоск, – со всей возможной строгостью ответил майор.

– Совсем сломал?

– До свидания.

– Всего хорошего.

В дверях Пифин столкнулся с Зябликовым и остановился, судя по его виду – с горячим желанием остаться и послушать отчет лейтенанта, однако был вежливо, но твердо выставлен вон.

– Что у тебя?

– Довольно странная картина вырисовывается, Борис Иванович.

– Рассказывай.

Зябликову майор поручил разобраться с ближайшими к скверу камерами наблюдения. Понятно, что на дворе ночь, свет отвратительный, да и сама оптика, мягко говоря, не «Цейс», но картинка, хотя бы приблизительная, поможет восстановить картину произошедшего, и она…

Она взяла, да и подкинула горсть загадок.

– Я снял информацию с камер наружного наблюдения в кафе и в гостинице, всего шесть штук. Просмотрел их и составил небольшое кино…

– Как только успел?

– Меня этому учили.

– Молодец, что учился… показывай.

Лейтенант включил планшет и поставил его перед Колпаковым.

– Первый фрагмент, камера кафе № 2, отлично видна трамвайная остановка. Видите?

– Да.

– Останавливается трамвай, из него выходит всего один пассажир: длинноволосый гражданин в футболке и штанах-карго…

– Это наш клиент? – нетерпеливо поинтересовался майор.

– Нет, но допросить мы его сможем, – не совсем понятно ответил Зябликов.

– То есть?

– Сейчас… – Игорь выдержал короткую паузу. – Вы смотрите дальше, Борис Иванович, я все объясню после кино. – На экране патлатый пассажир трамвая спокойно прошел в сквер, а через несколько минут… – Вуаля!