Мечты сбываются - Лев Маркович Вайсенберг

Участвует Баджи и в хоровом танце «гыд-галады́».

К традиционным типам, обычно изображаемым в этом танце, сейчас присоединяются новые: фабричная работница, сельская активистка, девушка-школьница. В этих новых типах зрительницы узнают самих себя и снова восторженно аплодируют.

Затем Баджи вместе с Ругя исполняют танец «иннаби».

Это — старинный танец с покрывалом, исполняемый обычно двумя девушками. Баджи начинает танец, а Ругя, как бы нехотя, присоединяется к ней. Баджи упрашивает подругу пуститься в пляс, но та жеманничает, отказывается. В конце концов упрямство сломлено и веселый задорный танец становится общим.

Нехитрый по замыслу, но богатый по рисунку, танец этот издавна являлся выражением женского кокетства. Но сегодня он говорит зрителям о большем: подруга может, если захочет, увлечь подругу в настоящую жизнь. Многим в зале известно, как Ругя попала в клуб, как стала работать в артели, как стала женой такого человека, как Газанфар, и танец от этого приобретает особый смысл.

Еще больший успех выпадает на долю Баджи, когда она танцует «вакзаллы́».

«Вакзаллы» — жонглерский танец. Его, как правило, исполняет мужчина. Но сейчас с подносом на голове, уставленным стаканами, на сцену выходит Баджи и, начиная плавное движение по кругу, с каждым шагом убыстряет его и доходит в конце до бурной пляски.

Зрители смотрят затаив дыхание: вот-вот стаканы сорвутся и разлетятся вдребезги. Но поднос словно прилип к голове Баджи, и стаканы лишь тихо позвякивают в такт танца. Женщины приходят в восторг. Кто сказал, что «вакзаллы» танец исключительно мужской? Все может сделать женщина, стоит ей только захотеть!

Концерт окончен. Вокруг Баджи собираются зрители.

— Да ты вроде как настоящая актерка! — слышит Баджи восхищенный голос Софиат.

— А мы сидим в зале, глядим на тебя и думаем: уж не в театре ли мы? — подхватывает та, кто в день прихода Баджи в клуб записала ее на ликбез.

Староста кружка подходит к Баджи с каким-то незнакомым мужчиной.

— Это товарищ из Наркомпроса, познакомься, — говорит она. — Он видел тебя сегодня на сцене. Говорит, что очень хорошо, талантливо.

Баджи бросает на мужчину недоверчивый взгляд: в самом деле?

— Очень хорошо! — подтверждает мужчина, приветливо улыбаясь. — Вам нужно учиться по-серьезному, идти вперед. Подумайте над этим. И если понадобится, пожалуйста, приходите к нам в Наркомпрос, в отдел искусств. Мы вам охотно поможем.

Радость и гордость охватывают Баджи: никогда никто не называл ее на «вы», никогда никто с нею так еще не говорил. Но от волнения Баджи находит в ответ только два слова:

— Спасибо, товарищ!..

В большом светлом зале после концерта — общие танцы. Два тара и кеманча, зурна и бубен играют неутомимо, барабан отбивает четкий ритм.

Баджи и здесь не последняя. Щеки ее раскраснелись, на верхней губе — капельки пота. Как хорошо сейчас в этом огромном светлом зале, какой чудесный вечер!..

Неожиданно сквозь шум Баджи услышала:

— Эй, Баджи, тебя какой-то мужчина спрашивает внизу!

Она выбралась из круга танцующих и, стуча каблучками новых туфель, быстро сбежала по широкой лестнице. Наверно, брат или Саша… Но большой вестибюль клуба был пуст. Баджи открыла входную дверь, выглянула на улицу. Опять никого! Темнота южной мартовской ночи окутала ее.

Баджи готова была вернуться в зал, — над ней, видно, подшутили — как вдруг кто-то негромко окликнул ее. Сделав несколько шагов, она увидела мужскую фигуру, услышала знакомый хриплый голос:

— Здравствуй, жена!

Ноги у Баджи задрожали, сердце громко забилось. Не ждала она такого сюрприза к женскому празднику! Первой мыслью было бежать назад, в светлое здание клуба, где друзья не дадут ее в обиду. Но Баджи сдержалась: пусть не думает, что она его боится.

— Я не знала, что ты в городе… — сказала она с виду спокойно, хотя ноги ее все еще дрожали и сердце громко стучало; сколько раз она представляла себе возможную встречу с Теймуром и, казалось, была готова к решительному отпору, но сейчас все приготовленные слова вылетели у нее из головы.

— Только сегодня вернулся, — ответил Теймур.

У Баджи мелькнула мысль: почему он на свободе? Ведь срок его еще не истек.

— Решил не ждать срока, — сказал Теймур, словно прочтя ее мысль, и, зло усмехнувшись, добавил: — Что, не рада?

— Откуда узнал, что я здесь? — спросила Баджи вместо ответа.

— Люди сказали. Тебя здесь видят частенько. Признаться, не думал, что встречу свою жену здесь!

Баджи пожала плечами. «Жена, жену…» Он, видно, в самом деле считает, что она до сих пор его жена!

— Рассказывали еще, как ты меня тут на бабском собрании вспоминала… — продолжал Теймур.

— Память, видно, крепкую оставил по себе! — огрызнулась Баджи.

Теймур не ответил. Пусть говорит что хочет! Для того и пришел он сюда, чтоб послушать, что она скажет в свое оправдание. За позор, в какой она его ввергла, сбежав, и за жизнь, какую вела, пока он, ее муж, страдал в тюрьме, он с нею рассчитается сполна!

Проезжавший автомобиль лучами фар осветил их лица.

И Баджи увидела: щеки Теймура обросли, глаза запали, злая усмешка кривит губы. Видно, не красит человека тюрьма!

А лицо Баджи показалось Теймуру красивым. Белый берет оттенял волнистые черные волосы, большие глаза возбужденно блестели, полураскрытые губы обнажали белые ровные зубы. Ростом Баджи показалась Теймуру выше, фигурой стройней, чем прежде. Он видел, что Баджи хороша, и желание обладать ею вспыхнуло в нем с новой силой, и мысли пошли по иному пути. В тюрьме он не расставался с мечтой свести счеты с Баджи, но сейчас он готов был отбросить эту мечту, как ветошь, лишь бы снискать расположение Баджи.

— Ты стала еще красивее, — сказал он вполголоса, меняя тон, приблизясь к Баджи вплотную.

Знакомый запах винного перегара ударил ей в лицо.

«Уже успел!..»

— И хотя тебя следовало