Буря Жнеца - Стивен Эриксон

– Слушаюсь, госпожа. – Офицер побежал.

– Атрипреда!

Она повернулась и увидела приближающегося Брола Хандара. Смотритель уже не выглядел как назначенный Императором наместник. Он был покрыт запекшейся кровью, он судорожно сжимал красный меч.

– Похоже, мы догнали вас вовремя.

– Это не овлы, Смотритель.

– Я сам вижу. И еще я вижу, Атрипреда, что сегодня мы умрем. – Он помолчал и засмеялся: – Помните, Биветт, вы предупреждали меня против покушений Летура Аникта? Но я проделал долгий путь с вашей армией, и до сих…

– Смотритель, – оборвала его она. – Фактор подослал в армию десять ассасинов. Все они мертвы.

Его глаза медленно расширялись.

Биветт продолжала: – Вы видели рядом с собой одного высокого солдата? Я приказала ему хранить вашу жизнь, и он выполнил приказ. Увы, Смотритель, мне кажется, что на этот раз он не справится. «Если я не выторгую наши жизни».

Она снова посмотрела на приблизившуюся армию. Они поднимали стяги. Немного, все одинаковые. Биветт прищурилась… в полдень слишком яркий свет…

И узнала стяги.

В груди похолодело. – Хуже некуда, – сказала она.

– Атрипреда?

– Я узнала их стяги, Смотритель. Переговоров не будет. Никаких шансов на сдачу в плен.

– Эти воины, – помедлив, сказал Брол, – те, что воздвигали могильники.

– Да.

– Они шли за нами, гм… некоторое время.

– По крайней мере разведчики. И дольше, чем вы думаете.

– Атрипреда.

Она поглядела в его хмурое лицо. – Смотритель?

– Умри с честью, Биветт.

– Так и сделаю. И ты. Умри с честью, Брол Хандар.

Брол отошел от нее, пробился между солдатских шеренг. Он отыскивал одного. Высокого, с добрым, запачканным грязью лицом.

Тисте Эдур поймал его взгляд и ответил тихой улыбкой.

– Смотритель. Похоже, день выдался волнительный.

– И для тебя тоже, отвечал Брол. – Кажется, самое главное еще впереди.

– Да. Но, скажу вам, я доволен. Наконец под ногами твердая почва!

Смотритель хотел искренними словами поблагодарить солдата, так долго сохранявшего ему жизнь. Но вместо этого надолго замолчал.

Солдат почесал щеку. – Господин, ваши арапаи ждут. Видите, враг приготовился.

Да, именно этого и ждал Брол. – Мои арапаи будут сражаться и без меня, летериец. Я хочу попросить о последней услуге.

– Просите, господин.

– Я прошу чести сражаться с тобой рука об руку. До смерти.

Глаза мужчины чуть расширились. Он улыбнулся. – Выбирайте, Смотритель. По правую руку или по левую?

Брол Хандар решил встать слева от солдата. О своей безопасности он уже не беспокоился.

Когда он понял это, то почему-то обрадовался.

В это время мятеж охватил уже всю северную часть города Дрены; к ночи погромы могут распространиться на более зажиточные кварталы юга.

Венит Сафад удостоился немедленной аудиенции у фактора Аникта – купец ожидал у рабочего стола, и на его круглом, бледном лице агент прочитал одновременно глубокую тревогу и любопытство – они словно бы шли рука об руку, преследуя одну и ту же цель.

Венит увидел, что Летур Аникт вдруг моргнул – он, очевидно, понял цель визита приближавшегося к нему человека.

Лезвие ножа глубоко вошло в мозг фактора.

Купец упал; нож почти без усилия покинул глазницу.

Венит Сафад склонился и вытер лезвие о шелковую куртку фактора; затем выпрямился, подошел к дверям и покинул кабинет

У Аникта есть жена. Дети. Были у него и стражники, но Орбин Правдоискатель о них уже позаботился.

Венит Сафад избавится от наследников.

Он действует уже не как агент Совета Вольности. Нет, сейчас он просто Должник.

Которому надоело терпеть.

Хетан оставила мужа склонившимся над трупом Тука Младшего. Она ничего не могла сделать, и в том не было ее вины. Горе Имасса – бездонный колодец, всегда готовый поймать случайного прохожего и отправить в полет через нескончаемую тьму.

Однажды, уже давно, Тоол стоял перед своим другом, и друг не узнал его; Имассу, спустя тысячи и тысячи лет вновь ставшему смертным, это казалось забавным. Он увидел в этом возможность для шутки, игры, в которой конечное открытие истины принесет радость обоим.

Тоол, нечеловечески терпеливый, долго выжидал момента открытия истины. Слишком долго. Его друг умер, так ничего и не узнав. Шутка обернулась горем, от которого – как подозревала она – супруг никогда не оправится.

И еще она подозревала, что этот день может принести новые потери. Жена потеряет мужа. Две дочери потеряют отчима, а сын – настоящего отца.

Она подошла к Кайлаве Онасс, которая наблюдала за битвой. В том, что она не перетекла в форму Солтейкена, не было милосердия: она просто предоставила кланам Белых Лиц свободу делать то, к чему они привыкли – убивать, впадая в приступы дикарской ярости.

Хетан увидела, что Кайлава стоит около одинокого всадника, что, похоже, убит оружием К’чайн Че’малле. Типичное жестокое убийство, разворошившее воспоминания о дне, в который она сама стояла перед этими ужасными тварями. Воспоминания принесли горечь: в тот день погиб ее любимый брат.

Кайлава не обращала внимания на лишенное ног и одной руки тело, лежавшее от нее в десяти шагах. Но взор Хетан вдруг исполнился любопытства.

– Сестра, – окликнула она Кайлаву, сознательно употребив обращение, весьма той не нравившееся, – погляди. Он носил маску. Разве вождь овлов не был маскирован?

– Думаю, да, – бросила Кайлава, – потому что его звали Красная Маска.

– Ну, – продолжала Хетан, подошедшая к трупу, – и одежды на нем овлийские.

– Однако убили его К’чайн Че’малле.

– Да, вижу. И все же… – Она присела, поглядела на странную маску – крошечные чешуйки под мазками грязи. – Маска из кожи К’чайн, могу поклясться. Хотя чешуйки слишком…

– Горло Матроны.

Хетан подняла голову. – Правда? – Она протянула руку и стащила маску. Вгляделась в бледное лицо.

И встала, отбрасывая маску: – Ты права, это не Красная Маска.

– Как ты поняла? – спросила Кайлава.

– Ну, овлийские на нем одежды или нет, но это летериец.

Худ, Верховный Король Смерти, Собиратель Павших, неоспоримый хозяин большего числа душ, чем он мог сосчитать – если бы ему пришло такое в голову (а до сих пор не приходило) – стоял над телом и ждал.

К счастью, ему редко приходится уделять отдельному человеку особое внимание. Но некоторые смерти несут на себе отпечаток… эксцентричности. Как у этого, чьего пробуждения он ждет.

Отчасти потому, что Волки ждут его душу – да не получат… но и потому, что этот смертный раз за разом избегал хватки Капюшона, хотя всякому ясно и понятно, сколь сладкий дар предлагает Владыка Смерти.

Жизни некоторых особей бывают… особенными.

Посмотрите на того, что пришел недавно. В ограниченном уме нет блага. Он не дает своему обладателю возможности забыть о тяжких ранах жизни. Жизни, которой суждено до смертного часа оставаться жизнью невинного простачка.

Худ не гневался на Клюва, покрывшего свои руки кровью. Однако он весьма сильно гневался на бессердечных отца и мать Клюва.

Мало кто из смертных жрецов понимает важность исправления ошибок. В своих проповедях они больше налегают на идею греха, да и то потому, что такие речи помогают наполнять храмовые сундуки.

Ведь исправление ошибки – это требование, против которого не пойдет ни один бог. Так случилось с человеком по имени Клюв.

Так будет и с человеком по имени Тук Младший.

– Проснись, – приказал Худ. – Поднимись.

И Тук Младший с долгим вздохом выполнил его приказы.

Он встал, пошатываясь и глядя на ожидающие их врата. – Проклятие, – пробурчал Тук, – это не врата, а позорище какое-то!

– Мертвые видят так, как видят, Тук Младший. Совсем недавно они сияли непорочной белизной.

– Мое сердце стремится к этой бедной, заблудшей душе.

– Разумеется, стремится. Идем со мной.

Они направились к вратам.

– Ты делаешь это для каждой души?

– Нет.

– О. – Тук остановился – или попытался остановиться, ибо ноги не перестали двигаться. – Погоди! Моя душа обещана Волкам…

– Поздно. Твоя душа, Тук Младший, была обещана мне. Раньше.

– Да ну? И кто сделал такую глупость?

– Твой отец, – отвечал Худ. – В отличие от Дассема Альтора, он пребыл верным.

– И ты вознаградил его, убив? Ах ты уродский шлепок свино…

– Тебе придется его подождать, Тук Младший.

– Он еще жив?

– Смерть никогда не лжет.

Тук Младший снова попытался остановиться. – Худ, один вопрос… прошу.

Бог остановился и поглядел на смертного сверху вниз.

– Худ, почему у меня по-прежнему один глаз?

Бог Смерти, Жнец Душ не ответил. Он сам удивлялся.