Боги, гробницы, ученые - Курт Церам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тем не менее царство было разрушено, разрушено так внезапно и так основательно, что вторгшиеся в него не успели что-либо увидеть, услышать, чему-нибудь научиться. Разрушение оказалось столь же основательным, как гибель три тысячелетия спустя империи Монтесумы, уничтоженной кучкой пришлых испанцев, которые не оставили от нее ничего, кроме мертвых камней.
Загадка происхождения и гибели богатого народа, некогда населявшего Крит, и поныне занимает умы не только археологов, но и всех ученых, занимающихся древнейшим периодом античной истории.
Согласно Гомеру, остров населяли пять различных народов. Геродот утверждает, что Минос не был греком, Фукидид же свидетельствует об обратном. Эванс, который главным образом занимался именно этим вопросом, склоняется к гипотезе об афро-ливийском происхождении критян. Эдуард Мейер, крупнейший знаток античной истории, пишет, что они, вероятно, пришли не из Малой Азии. Дёрпфельд, сотрудник Шлимана, выступил в 1932 году – ему к тому времени уже стукнуло восемьдесят – против Эванса, утверждая, что крито-микенское искусство зародилось в Финикии.
Где та нить Ариадны, которая поможет выбраться из этого лабиринта?
Такой спасительной нитью могла бы стать письменность. Из-за нее, собственно, Эванс и приехал в свое время на Крит. Уже в 1894 году он дал первое описание критских письмен. Ученый нашел бесчисленное множество идеографических надписей, а вблизи Кносса – около двух тысяч глиняных табличек со знаками линейного письма. И все же Ганс Йенсен в своем появившемся в 1935 году солидном труде «Письменность прошлого и настоящего» (1935) весьма трезво заключил, что «расшифровка критской письменности только начинается, и у нас нет пока еще никакой ясности в вопросе о том, что она собой представляла».
Столь же неясным, как происхождение народов, населявших Крит, и их письменности, предстает конец Критского царства. Смелых теорий здесь хоть отбавляй. Эванс выделял три отчетливые стадии разрушения: дважды дворец отстраивался заново, в третий раз от него остались одни развалины.
Если мы бросим ретроспективный взгляд на историю тех дней, то увидим кочующие орды пришельцев с севера, из дунайских стран, а возможно, и с юга России, которые вторгаются в пределы Греции, нападают на ее города, разрушают Микены и Тиринф. Это нашествие варварских племен все ширится и в конце концов приводит к гибели цивилизации.
Немного позже мы видим новые орды, на сей раз дорийцев. Они изгоняют ахейцев, но сами еще меньше тех способны принести какую-нибудь культуру. И если грабители-ахейцы обращали награбленное в свою собственность и удостоились упоминания в гомеровских песнях, то разбойники-дорийцы были способны лишь разрушать. И все-таки с их приходом начинается новая глава в истории Греции. Так обстояло дело по словам одних. А что говорят другие?
Эванс считал, что разрушение минойского дворца явилось следствием природного катаклизма. Классический пример – Помпеи. При раскопках Кносского дворца Эванс наткнулся на те же признаки внезапной и насильственной гибели и разрушения, что и д’Эльбёф и Венути у подножия Везувия: брошенные орудия труда, оставшиеся незавершенными ремесленные изделия и произведения искусства, внезапно прерванная домашняя работа. У него сложилась своя теория, которую ему удалось проверить на собственном опыте.
Двадцать шестого июня 1926 года, в 21 час 45 минут, Эванс, лежа в постели, читал книгу. Внезапно он ощутил сильный подземный толчок. Его кровать сдвинулась с места, стены дома дрожали. Кругом падали какие-то предметы, из опрокинувшегося ведра лилась вода. Земля сначала вздыхала и стонала, а потом взревела так, словно ожил легендарный Минотавр. Но толчок был непродолжителен, и, когда все успокоилось, Эванс соскочил с кровати и выбежал на улицу.
Он мчался к дворцу. Как оказалось, его реконструкции с честью выдержали экзамен: везде, где только было можно, он с самого начала употреблял стальные подпорки и балки. Однако во всех окрестных деревнях и в столице землетрясение произвело ужасные разрушения.
Таковы были личные впечатления Эванса, подкрепившие его гипотезу. Он исходил из того, что Крит – один из наиболее подверженных землетрясениям уголков Европы. Его гипотеза сводилась к тому, что лишь сильное и внезапное землетрясение, способное расколоть землю и поглотить все созданное человеком, лишь сильнейший подземный толчок могли настолько разрушить дворец Миноса, что на его месте не удалось уже построить ничего, кроме двух-трех жалких хижин.
Вот, собственно, и все об Эвансе. Некоторые не разделяют его воззрений. Будущее внесет ясность в этот вопрос. Несомненно одно: Эванс сумел замкнуть круг, смутные контуры которого фанатик Шлиман увидел в Микенах. Оба они – и Шлиман, и Эванс – были первооткрывателями. Теперь дело за исследователями: они должны найти нить Ариадны. Где зажжена лампа, при свете которой трудится будущий дешифровщик критской письменности? Лампа, которая способна осветить прошлое, более трех тысяч лет остававшееся в темноте?
Этим вопросом я в 1949 году и закончил главу. Но уже в середине 1950 года на него был получен первый ответ: Эрнст Зиттиг, профессор Тюбингенского университета, разрешил проблему, над которой 40 лет трудился финский ученый Сундвалл, а кроме него – немец Боссерт, итальянец Мериджи, чешский ученый Грозный (он расшифровал хеттские клинописные тексты из Богазкёя) и Алиса Кобер из Нью-Йорка, которая в 1948 году, разочаровавшись, объявила: «Не зная ни языка, ни письменности, эти надписи нельзя расшифровать».
Реконструкция культовой ниши в Кноссе, обнаруженной Эвансом. Рядом с глиняными идолами стилизованные бычьи рога, между которыми когда-то находился небольшой двуглавый топ
Казалось, Зиттиг достиг большого успеха: ему первому удалось последовательно применить в работе над расшифровкой критских письмен выработанную в ходе двух мировых войн методику дешифровки военных кодированных сообщений – своего рода искусство или даже науку, в основе которой лежат методы математической статистики. Для разрешения проблем античной филологии он расшифровал 11, а позднее 30 знаков так называемого критского линейного письма Б.
В середине 1953 года пришел второй ответ: англичанину Майклу Вентрису попала в руки найденная не так давно в Пилосе глиняная табличка с группой знаков, не исследованных Зиттигом. Вентрису удалось свободно прочитать ее, ибо оказалось, что текст написан по-гречески, хотя без использования греческого алфавита. Таким образом, отпала часть толкований Зиттига и в то же время начался новый этап борьбы, которая окончится еще не скоро1516.
Античная филология находится накануне окончательного разрешения важной проблемы. Однако ее разрешение сразу же ставит еще одну,
