Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

– Успокойся, милая! Мне нужно идти, – шептал Танбал. – Сама знаешь, хан неистовствует. Он из-за меня может причинить всем зло. Кто знает, куда заведет его гнев? Нам же будет хуже. Вернусь из похода я со славой, и хан утихомирится.

– Кто знает? – печально промолвила Юлдуз. – А сердце мне твердит: никогда этого не будет. Ах, Танбал, почему так получилось – ты султан, а я простая танцовщица? Почему я не богата, а ты не беден? И зачем мы, несчастные, встретились?

– Жалеешь, милая?

– Нет, не жалею, – прошептала страстно девушка, и глаза ее засверкали сквозь слезы. – Ты видишь, как я страдаю, но судьбы своей я не променяла бы ни за какие сокровища. Разве когда-нибудь я спрашивала, какого ты роду-племени? Я знаю только Танбала, люблю только Танбала, и мне все равно, беден он или богат, султан или раб! Много я слез пролила, много мучилась, но сердце ликовало, потому что оно страдало за Танбала, за свою любовь.

– О жизнь моя! Такие души, как твоя, не рождаются в богатых дворцах, – ответил нежно султан.

– А сейчас ты меня покидаешь! И что же мне делать? Я умру, не дождавшись тебя! Ох, не уходи! Впрочем, нет, иди! Ты мужчина, и это твой путь. Я смирюсь. Тебе лучше знать, чему суждено быть, тебе лучше знать. – Юлдуз горько заплакала и выбежала из шатра.

Как только войско султана выступило в поход, девушка надела доспехи, оседлала коня и поспешила следом. Она ехала далеко позади войска, изо всех сил стараясь не выдать Танбалу своего присутствия. Но когда между разбойниками и воинами султана завязалась битва, Юлдуз выхватила саблю, пришпорила коня и с несвойственной женщинам храбростью ринулась в самое сердце сражения.

* * *

В то время, когда войско ловило оставшихся в живых разбойников и громило их лагерь, султан Танбал пребывал в спокойствии. В ожидании легкой победы он предавался в своем шатре приятным воспоминаниям и размышлениям. Ни он, ни сотники не предполагали встретить здесь серьезное сопротивление. Потому-то султан дал себя уговорить поберечь «бесценное» здоровье, ведь впереди их ожидала битва с казаками. Но для продолжения похода на казаков требовались дополнительные силы, а потому…

– А ну позови ко мне гонца и этого… писаря.

Слуга вышел, и первым, кто тотчас предстал перед Танбалом, был как раз писарь. Он проговорил слова приветствия и, как собака, застыл в ожидании приказа. Султан спросил:

– Чернила и перья принес?

– Да, повелитель, – ответил писарь.

– Садись где удобно. Будем писать.

В это время вошел гонец. Он склонился перед Танбалом и после слов приветствия замер в ожидании приказа.

– Выйди. Как понадобишься, позову! – нахмурился юноша.

Гонец вышел. Танбал посмотрел вновь на писаря, который ожидал с пером в руках его слов.

– Обратись к моему великому брату, повелителю Малой Орды, от моего имени с достойными соответствующими случаю словами, – приказал Танбал.

Писарь что-то написал и бросил вопросительный взгляд на султана.

– Читай, – недовольно процедил Танбал.

«Приветствую тебя, мой брат султан, повелитель Малой Орды!»

– Я хотел бы, чтобы ты написал по-другому, – нахмурился султан.

– Прошу прощения, повелитель, но таким образом я начинаю писать письма даже повелителям Хивы и Бухары! – возразил писарь спокойно, мягко, будто самому себе. – Вашему брату предстоит сообщить, как я понял, не радостные, а плохие вести. Великим людям о неприятном лучше сообщать коротко и без прикрас. Краткая речь доводит плохую весть до сознания, а длинная – до приступа злобы. Не стоит портить нервы вашему брату.

Слова писаря убедили Танбала в их правоте, но он не подал виду, а начал диктовать: «Разбойников оказалось намного больше, чем мы предполагали, брат мой! Когда мое войско вступило в бой, они оказали отчаянное сопротивление! Нам едва удалось одолеть их. Мы истребили их и взяли многих в плен. Но и мое войско значительно поредело. И если я сумел волею Аллаха спасти половину воинов, то лишь благодаря твоим советам, брат мой.

То, что случилось, дает мне право разгромить казаков и очистить от их присутствия степь. Помощь мне нужна самая малая: соблаговоли прислать дополнительно триста воинов, а во всем остальном доверься мне. Я расположился сейчас лагерем в дне пути от поселения казаков. Велика твоя мудрость, брат мой, и потому я с нетерпением жду твоих советов и воинов».

Как только писарь закончил писать, в шатер вошел сотник.

– Великий султан, – с поклоном сказал он, – войско вернулось из леса. С ними много пленных.

Танбал быстро поднялся и вышел из шатра посмотреть на плоды своей окончательной победы над разбойниками.

Перед его шатром воины выстроили в ряд пленников. Султан внимательно осмотрел каждого и остановил свой взгляд на молодом человеке, который стоял перед ним босой, без шапки, в разорванной одежде, но с гордо поднятой головой. Он дрожал от лихорадки, светлые волосы свисали вдоль бледного лица, из уголков рта сочилась кровь.

– Кто ты? – спросил его Танбал.

– Отъявленный разбойник, – ответил за пленника десятник. – Он называет себя Степным Волком!

– Ха-ха-ха! – засмеялся султан. – Степной Волк! Поймали-таки его! Тебя ждет большая награда!

– Много воинов он сразил при поимке, – доложил довольный десятник, – а я захватил его.

Танбал смотрел в глаза разбойнику, который продолжал дрожать и опустил лицо.

– Ты Степной Волк? – спросил он пленника, словно не веря в выпавшую удачу.

Тот гордо вскинул голову, посмотрел ему в глаза и сказал:

– Да, я атаман.

– А я бы не подумал, глядя на тебя. Видимо, и атаманы разбойников умеют дрожать. Тебе, видно, не жарко?

Егорка с презрением посмотрел на султана и ничего не ответил.

– Ты грабил наши караваны. Ты нападал на наши кишлаки и аулы. Ты принес большой урон правителям Хивы и Бухары! – сказал Танбал.

– Да, – промолвил пленник.

– Ты парализовал торговлю.

– Да.

– А для чего ты это делал?

– Разбогатеть хотел. И ешо я ненавижу вас, нехристей чернозадых. Вот и все!

– Ах так, – сказал султан, кивая, – могу пообещать тебе много неприятностей и страшную, полную страданий смерть!

– А мне плевать, – усмехнулся Егорка. – Раз жисть не удалася, поглядим, какова она, смертушка. Поглядим, што у мя зараз на роду начертано!

– Почему ты не отступил, а принял бой у кишлака?

– Победить думал. Ежели бы вы числом нас не задавили, щас бы я стоял на твоем месте, а ты, пес мусульманский, – на моем!

Танбал проглотил неслыханное оскорбление лишь потому, что отчаянный атаман слишком ценный пленник, которого он просто обязан доставить живым и невредимым в Хиву.

Ему льстила мысль, что Степного Волка подарит