Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

Царь очнулся на мелководье. Откашлявшись, приподнялся, осматриваясь. Течение вынесло их на берег моря, как когда-то, давным-давно. Кто-то из его людей выжил, кто-то бездыханным телом застрял меж камней.

Всё же боги любят хозяина Сакета, нет более удачливого охотника под небесами. С тех пор, как Белый сокол пропал вместе с отправленными на север убийцами, он неоднократно посылал людей искать вход в подземный дворец. Никто не сумел отыскать его, никто креме него самого. Добраться до сердца змеиного логова непросто, но он помнил и скрытые тропы и слова, которые открывают двери. Когда-то сама царица змей поведала ему эти тайны. Кто бы мог подумать, что с тех пор ничего не изменилось. Поднявшись на ноги, он отправился вверх по течению ручья, вытекавшего из пещеры на скалистом берегу. Осталось лишь вернуться и забрать тело змеи. Последний шаг на пути к вечной молодости. Довольная улыбка озарила хищное лицо.

— Все за мной! — приказал, оглядываясь на собирающихся вокруг воинов и колдунов.

Но стоило ему войти под каменные своды, как незримая преграда отрезала им путь.

— Убрать, — кивнул одному из чародеев, но тот лишь упал ниц, утверждая, будто лишился сил.

Как оказалось, магии лишились и остальные. Ни приказ, ни угрозы, не помогли. В гневе Шэхриэр выхватил нож и собственными руками прирезал бесполезных колдунов. Добыча совсем рядом, но он не может до неё добраться! Ну уж нет! Ничто не помешает ему получить желаемое. Нужно только подняться вверх, на скалистый берег, там его поджидают верные люди, лошади и толпа слуг. Не щадя ни себя, ни оставшихся в живых воинов, царь устремился наверх по выбитым в желтом песчанике уступам. Туда, где на поросшем высокими пальмами, берегу, хлопали полотнища шатров и трепетали флаги Сакета.

Едва поднявшись, он вскочил на коня и, даже не сменив вымокших насквозь одежд, умчался по старой дороге, вглубь непроходимых зарослей южного леса. Не опасаясь ни тигра, ни леопарда, гнал коня к тому месту, где средь опутанного корнями деревьев мертвого города зиял черной дырой старый колодец. Никто никогда не узнает, что испытал владыка юга, когда взглянув в его глубину, увидел лишь высохшее каменистое дно. Дыра в кладке, что открывала вход в подземные пещеры, исчезла, словно её и не было…

Когда змеедева явилась перед Гораном этой ночью, поддерживаемая парой демонов, едва живая с огромной кровоточащей раной, он даже спрашивать не стал, что с ней произошло. Видения дали ответ задолго до того, как она сумела вымолвить приказ:

— Исцели меня.

Глава 66 Тайны

Беляна пошевелилась средь наспех устроенного для неё ложа. Верные демоны-змеи, замерли вокруг подобно статуям, охраняя сон своей царицы. Боль ушла, осталась только слабость. Попыталась приподняться, не смогла.

— Лежи спокойно, — услышала голос князя. — Три-четыре дня нужен покой, потом силы вернутся.

Сунув руку под рубашку, она провела ладонью по груди, ранение было глубоким, меч прошел рядом с сердцем, будь она в обличье человека, непременно пробил бы насквозь, но сейчас не осталось и следа. Древняя реликвия южных земель, клинок способный убить и бога, и демона, теперь он покоится на дне подземного озера. Хорошо.

Поискав вокруг глазами, нашла Горана неподалеку. Он сидел за столом, невозмутимо листая очередной древний текст, который ему разыскали тени. Она точно помнила, что когда демоны принесли её сюда, он был в облике змея, а повелеть ему обратиться она уже не смогла, потеряв возможность нормально дышать. Единственное, что успела, отдать приказ исцелить и спрятать венец, после чего потеряла сознание. Она отчетливо ощущает, что за стенами Черного дворца день. Значит… ему удалось? Неужели князь сумел подчинить себе силу небесного огня? Разве такое под силу людям? Хотя, исцелить рану от магического меча мог только господин. «Нет, это не князь, — подумала она, — конечно же, это не может быть он!»

— Благодарю, господин, — прошептала, вздыхая.

— Тебе лучше благодарить своих слуг и царицу Мару Мериновну. Я лишь повторил то, как она излечила мои раны в ущелье, благо раздобыть живую и мертвую воду для твоих воинов не сложно, — прозвучал холодный ответ.

— Ты? — почти испугалась змеедева.

Не увидев никакой реакции, отвернулась. Подняла взгляд, смотря перед собой, будто в бесконечность. Теперь она обязана жизнью презренному смертному. Почему? Почему боги определили ей такой извилистый путь? Но тут вспомнила про власть над небесным огнем и ужаснулась. Ладонь непроизвольно сжалась, а простой ли он смертный теперь?

— Зачем тебе колдовство меняющее облик сейчас? — спросил вдруг князь. — Глупо тратить силы, которых и так нет…

Он повторил её слова, сказанные когда-то с издевкой. Неужели пока сознание помутилось, магия исчезла? Он видел её настоящее лицо?

— Много ты понимаешь! — слабо отозвалась змея.

— Наверное, тяжело жить, испытывая ненависть даже к себе? — он бросил на неё пренебрежительный взгляд.

— Это не мое лицо, это проклятие, — злясь, ответила змеедева. — Я обманула Рарог, заставив влюбиться в меня, а после убила, заточив его душу в колдовской клинок. Боги определили мне пережить такое же предательство и лишили красоты, заключив в уродливом теле.

— Разве это проклятие? Это возмездие.

— Возмездие! — передразнила она. — Можно и так назвать, конечно. Но ты, вероятнее всего, не представляешь, каково быть уродливой сестрой наследника престола, в стране, где главное достоинство женщины красота, а твой брат чудовище не способное испытывать боль и сострадание.

— Жестоким братом после перерождения стал царь Сакета, не так ли? — спросил Горан.

Она промолчала.

— Когда я увидел твоё настоящее лицо, пришли видения, — пояснил он.

— Тогда к чему спрашивать? — стараясь отгородиться стеной безразличия, огрызнулась змея.

— Разве не ты сделала его таким? — поймав взгляд полный страха, Горан добавил. — Твой господин сегодня был щедр. Я видел твое изгнание и любовь, предательство принца, твою смерть, новое рождение, жестокость, кровь, интриги дворца… Но жалеть тебя я не стану.

— Мне не нужна твоя жалость, — вздохнув, опустила веки змея. — Я делаю то, что хочу и если за это надо заплатить, так тому и быть!

— Вот поэтому, ты и не достойна сострадания. Думаешь только о себе!

— О себе? — она даже попыталась подняться после этих слов, но тут же вновь бессильно опустилась на подушки. — Всё, что я совершила, я делала для тех, кто был мне дорог.

— Нет. Ты сделала это для себя. Тебе было одиноко, поэтому ты спасла Славену, но как только почувствовала ревность, сразу забыла о своей ответственности за её судьбу, устранившись. Тебя не