Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

— Пощадите, — изображая испуг, торопливо заговорила Огнеслава. — Я простая кормилица. Моё дело дитятко нянчить.

— Хорошенькая! — подоспев, подмигнул ей другой дружинник. — Я б тоже такую кормилицу в свой дом взял!

— Не болтай. Отведи её к хозяевам, — чуть подумав, кивнул первый соседу, добавив. — За ним иди!

Сойдя по сходням, прошагали вдоль суетившихся у кораблей воинов и связанной охраны боярина. Склонив лицо, якобы к младенцу, княгиня бросала косые взгляды по сторонам, пытаясь хоть немного оценить происходящее. Небольшое городище, стоявшее на притоке Черной речки, по-видимому было захвачено, но когда взгляд Огнеславы упал на башни крепости, отделенной от посада протокой, она заметила флаг Зеяжска. Теперь ясно, крепость еще не взяли. Вскоре, она оказалась у крыльца добротного дома. Высокую фигуру боярина и притихшую за его спиной сестру заметила сразу.

— Цела? С сыном всё в порядке? — обняла её Зоряница, стоило лишь оказаться рядом.

— Не волнуйся, — постаралась успокоить Огнеслава.

— Проходите! — выйдя на крыльцо, позвал их кто-то.

— Держитесь позади и молчите, — не оглядываясь, сдержанно произнес Златогост, пока они поднимались по лестнице.

Когда оказались в горнице, Огнеслава тут же пожалела, что её платок совсем не скрывает лица. Знала бы, повязала, как носят крестьянки. Князь Горислав лично собрался говорить с ними. Он видел её на пиру в Зеяжске и вполне мог узнать сейчас. Что же Аскольд рассказывал тогда о тайнах этой семьи? Её лицо стало сосредоточенным. Память услужливо воскрешала разговор, но отрывистый стук впереди заставил отвлечься. Златогост недовольно ударил посохом о пол, заметив любопытные взгляды, скользнувшие по женщинам. Все в горнице подтянулись, а руки неосознанно дернулись к оружию.

— Приветствую князя Горислава. Здравия и благословения богов вашему роду, — поклонился боярин, жена и свояченица безмолвно повторили поклон следом за ними.

— И тебе здравия, боярин. Откуда и куда путь держишь? — спросил князь, пряча невесть откуда взявшийся страх, и снова пытаясь глянуть туда, где затаилась боярыня с кормилицей.

— Ходили в царство Идунн за соболем, ныне домой возвращаюсь в славный город князя Яросвета Венцеславича.

— Яросвета значит, — недовольно нахмурился Горислав. — А не обманываешь? Может ты лазутчик, сведения для Зеяжска собираешь.

Князь подошел ближе, двигаясь по полукругу. Пару шагов и смог бы отчетливо рассмотреть молоденькую кормилицу, которую заметил ещё из окна. Её черты казались необыкновенно знакомыми. Но путь ему преградил свиток, сжатый жилистой рукой, унизанной перстнями.

— Изволь. Вот грамота. По велению своего князя я здесь, а в Зеяжск и не собирался, поговаривают в осаде он.

Поджав губы, князь принял грамоту. Бегло пробежав глазами, вернул обратно, посторонившись.

— Я могу продолжить путь? — сурово спросил Златогост.

— Можешь, — протянул князь, — но за проход по реке придется заплатить!

— Чего ты хочешь?

— Соболью шубу, оружие и… — он сделал вид, словно размышляет, а после уверенно кивнул в сторону женщин, — и бабу вон ту, которая кормилицей служит.

— Шубу и оружие ты получишь. Мы уходим, — не терпя возражений, произнес Златогост. — Дозволь откланяться.

В момент, когда боярин склонился, князю удалось-таки увидеть кормилицу, не успевшую быстро сложиться в поклоне из-за ребенка на руках. Стоило ему взглянуть в лицо молодой жены и сердце обмерло. Княгиня? Княгиня Зеяжска! В памяти сразу всплыл образ красавицы в красных, будто пламя, одеждах, подбитых мехом лисицы.

— Взять их! — прозвучал приказ.

Дружинники бросились к боярину. Не раздумывая он взмахнул посохом, который в умелых руках оказался опаснее меча, ибо не позволил даже приблизиться. Кто-то повалился на пол, снесенный могучим ударом, кому-то досталось следом тяжелым набалдашником, но численный перевес был на стороне князя.

Чья-то рука схватила за одежды Зоряницу, оттаскивая в сторону. Златогост бросился на выручку, разя обидчика и подхватывая жену, чтобы не упала. Да только сам получил удар в спину, но не дрогнул. В этот момент оставшиеся воины устремились к Огнеславе и вдруг все в горнице замерли на месте. У шеи каждого оказалось лезвие клинка. Проявившиеся из темных всполохов юноши и девушки в черных одеждах угрожающими взглядами золотых глаз сверлили неприятелей.

Распрямившись, Огнеслава величественно подняла подбородок и теперь уже совсем иначе взглянула на заносчивого князя. Её узнали, пути назад нет! От того, как она сейчас себя поведет, зависит немало.

— Раз уж вынудил меня предстать перед тобой той, кем я являюсь на самом деле, то следует выразить почтение, — холодно и с достоинством произнесла она.

Нервно сглотнув от ощущения стали на шее, Горислав склонился в поклоне.

— Здравия вам, княгиня, — подобострастно прошептал он.

— И прощения попросить, — пронзая его взглядом, добавила Огнеслава.

Холодный клинок нажал на и так склоненную шею. Сопя от бессилия, князь опустился на колени.

— Простите, княгиня, не признал. И в мыслях не было оскорбить.

— Думаю, этого не достаточно, — отозвалась она, увидев, как дрожат вцепившиеся в одежды Златогоста пальцы сестры, как стараясь скрыть боль, морщится сам боярин.

Вскоре дружинники с князем Гориславом во главе лежали у неё в ногах, не смея оторвать лба от пола, и молили не гневаться.

— Надеюсь, ты понимаешь, что одного моего слова сейчас достаточно, чтобы твоя гнусная душа, Горислав, князь Духолюбовский, покинула бренное тело? — усаживаясь на лавку, высокомерно проговорила княгиня.

— Понимаю.

— Однако, я пощажу тебя!

— Благодарю!

— Но не потому, что не заслужил смерти, а только затем, чтобы ты продолжил играть роль, которую князь Аскольд отвел тебе.

Горислав посмел приподняться и вопросительно взглянуть на государыню, но увидел лишь подол её платья.

— Вы все глупцы, если думаете, будто князь и вправду болен! — продолжила она. — Вам стоило следовать своим клятвам верности. Мы сделали шаг навстречу, тогда на пиру, — вспомнив вдруг слова свекрови, когда-то сказанные ей, она добавила. — Князь Аскольд явил свою милость, вы его милость не оценили, за что будете наказаны!

Видя, как нервно дернулись ладони Горислава, Огнеслава удостоверилась в желаемом результате. Теперь, когда он испугался, нужно убедить в правдивости его собственных опасений, которые всегда есть в душе клятвопреступника. Справиться бы!

— И не надейся, что царь Сакета спасет вас. Ты видел на пиру моего деда, великого колдуна. Думаю, пояснять не нужно! Родичи твоей супруги уже присягнули на верность моему сыну, собственно, как родичи всех, посмевших поднять меч против Зеяжска. Дома у каждого остались те, кто спит и видит себя на месте князя.

— Зачем вы рассказываете мне это? — рискнул спросить Горислав.

— Затем, что я не люблю кровопролитья, — довольно улыбнулась Огнеслава. — У тебя и тебе подобных, есть только один способ выжить, когда окажетесь под Зеяжском…

— Я вернусь домой, государыня. Сейчас же соберу людей и уйду в свои земли!

— Нет. Только посмей, тогда вся родня узнает, как именно твой брат отправился