Московия - Сигизмунд Герберштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
258
13 …запрещено пить мед и пиво… — Действительно, в разные периоды русской истории власти вводили некоторые ограничения на крепкие напитки. В документах есть немало упоминаний о запрещении пить вино и мед во времена Ивана III и Василия III. Контарини, например, писал: «Они величайшие пьяницы и весьма этим похваляются, презирая непьющих. У них нет никаких вин, но они употребляют напиток из меда, который они приготовляют с листьями хмеля. Этот напиток вовсе не плох, особенно если он старый. Однако государь не допускает, чтобы каждый мог свободно его приготовлять, потому что, если бы они пользовались подобной свободой, то ежедневно были бы пьяны и убивали бы друг друга, как звери». В его словах есть значительная доля истины. Русским действительно издавна было свойственно много рассуждать о выпивке, осуждать тех, кто отказывается выпить за чье-либо здоровье, но представление о ежедневном, повальном и непреходящем пьянстве спекулятивно и ни в коей мере не сочетается с многочисленными свидетельствами о русских как о прекрасных работниках в любой области, от строительства простого дома до перевода Священного Писания. В словах Контарини интересно другое. Они явно перекликаются со свидетельством другого иностранца, Барбаро, который упоминал такое же запрещение изготавливать мед любым жителем, что подтверждает существование государственной монополии на крепкие напитки (см. также «И что увижу, расскажу тебе», прим. 79).
259
14 …улицы запираются ночью… — Обычай запирать на ночь вход и въезд в город существовал повсеместно, в том числе и в Западной Европе. Отчасти он действительно служил безопасности, хотя лихие люди всегда могли найти обходной способ проникнуть в город; отчасти служба при воротах давала хлеб и кров престарелым или увечным бывшим воинам, была чем-то вроде пенсии. Въездные башни и ворота назывались, как правило, по имени населенного пункта, в который чаще всего ездили по дороге, выходящей из этих ворот.
260
15 …город совершенно грязен… — Традиции древних систем канализации, когда умели сооружать специальные водостоки для быстрого удаления городских отходов, в Средние века были полностью утрачены. В Европе и на Руси во времена Герберштейна все лишнее сливалось и выбрасывалось за порог и за окно. Хорошо, если поблизости протекала река или хотя бы ручей, тогда вода уносила мусор. Если воду городским жителям часто доставляли водовозы, поскольку сложно было постоянно спускаться к реке по крутым улицам, то выливать ее было просто некуда, кроме как на улицу. В русском климате к городской грязи добавлялся еще растаявший снег. Нельзя забывать и о том, что русские улицы редко мостились камнем, поэтому все органические отходы рано или поздно уходили в землю. Западноевропейские улицы, напротив, очень часто были покрыты плотно подогнанными камнями, что, с одной стороны, мешало образованию слякоти от раскисшей земли, но с другой, замедляло впитывание влаги.
Только к концу XVI в. кое-где стали предприниматься попытки устройства правильных стоков. Приезжие путешественники оставили много описаний грязи на русских улицах, но по косвенным замечаниям легко представить состояние их родных мест. Так, на сто лет (!) позже Герберштейна посетивший Москву член посольства Нидерландов Николаас Витсен спокойно писал: «В комнатах обычно имеются окошки, через которые мы ночью часто мочились; как-то через окно один из английского посольства справил свою нужду. Русские узнали об этом, а он сбежал; если бы его поймали, то зарубили бы. Это заставило нас остерегаться».
261
16 …в крепости много церквей… — Немного позже Герберштейна, как раз в то время, когда бывший имперский посол писал свои «Записки», Москву посетил британский мореплаватель Ричард Ченслер (см. «И что увижу, расскажу тебе», прим. 45). Интересно сравнить их впечатления: «Москва очень велика. Я считаю, что город в целом больше, чем Лондон с предместьями. Но она построена очень грубо и стоит без всякого порядка. Все дома деревянные, что очень опасно в пожарном отношении. Есть в Москве прекрасный замок, высокие стены которого выстроены из кирпича. Говорят, что стены эти толщиною в восемнадцать футов, но я не верю этому, так как они не кажутся такими. Впрочем, я не знаю этого наверное, так как ни один иностранец не допускается к их осмотру. Царь живет в замке, в котором есть девять прекрасных церквей и при них духовенство. Там же живет митрополит с различными епископами. Я не буду описывать их зданий и сооружений и оценивать их крепости, потому что у нас в Англии замки лучше во всех отношениях. Впрочем, московские крепостные сооружения хорошо снабжены всевозможной артиллерией. Дворец царя или великого князя как по постройке, так и по внешнему виду и по внутреннему устройству далеко не так роскошен, как те, что я видел раньше. Это очень низкая постройка из камня, обтесанная гранями, очень похожая во всех отношениях на старинные английские здания».
Замковые ворота города Любека
262
17 …до времени великого князя Иоанна, сына Даниилова… — Имеется в виду Иван I Калита, сын великого князя московского Даниила Александровича, младшего сына Александра Невского. При Иване Калите строился дубовый кремль и каменные Успенский и Архангельские соборы (см. также «И что увижу, расскажу тебе», прим. 2).
263
18 …приезжающих… к ним не допускают… — Тиф, или горячка, был
