Кого не взяли на небо - Клим Мглин

И полоску суши, что вонзилась хищным серпом в холодные, свинцовые воды.

Там стоит высокая башня — круглый столп увенчан гордой чёрной короной.

Железные зубья раскаляются, голубой луч вырывается из венца и устремляется в иссиня-чёрное небо, растворяясь в серебряном мерцании далёких звёзд.

Невенка вскрикивает и всё пропадает — девушка бессильно опрокидывается навзничь и засыпает.

* * *

— Это просто пиздец какой-то, — бормотал горбун, склонившийся над распростёртой на животе полуобнажённой девушкой.

— Доведёт себя до края, вот и глючит дурашку неподетски.

Калека смачивал в воде тряпчонку и нежно, неумело отирал её иссечённую спину.

— Но ведь видит. Истину прозревает. Ещё ни разу не ошиблась.

Он отёр всю кровь и смазал раны девушки какой-то дурно пахнущей мазью. Потом прикрыл её тело простыней и устроился поудобнее.

— Такие, как мы, таких, как она — либо сразу сжигаем, либо заставляем работать на себя. Тебе повезло, Оскаала, в своё время я тебя не сжёг. Ладно, утро вечера мудренее, как говорят где-то на востоке.

Он задул свечи и тихонько свернулся клубочком.

* * *

— Зачем это? — спросил Теофил Рух, внимательно наблюдая за фейловыми попытками Невенки нацепить тёмные очки на голову женщине, надёжно зафиксированной в десантном кресле броневика. Соткен трясла лохматой головой, яростно мычала и скидывала очки с переносицы. Рот у неё был заклеен полоской скотча.

— Защита от её дурного глаза, — пояснила Оскаала, — Чтоб не прокляла и всё такое.

— Прекрати, — поморщился епископ, — Никакая он не ведьма. Ты водить умеешь? Иди за руль, а я немного потолкую с моей ненаглядной. Тем паче, что пришло время укольчика.

Он вытащил из кармана ампулу и шприц — Соткен увидела предметы и сразу же успокоилась. Невенка нахлобучила ей на лицо солнезащитные очки и смотала душки скотчем. Горбун устроился в соседнем кресле, и аккуратно засучил женщине рукав.

— Не волнуйся, моя любовь, — всё это, — он обвёл руками кресло, — Всего лишь мера предосторожности. Невенка не верит в нашу любовь, но я страстно желаю сохранить тебе жизнь. Чтобы мы были счастливы вместе. Но, если ты продолжишь ширяться в таком же темпе, то скоро умрёшь. Надо скинуть дозу. Это всё, чего я добиваюсь.

Он ловко ввёл иглу в одному ему заметную жилку, ибо глаза епископа смотрели куда угодно, но только не на Соткен, и нажал на поршень. Соткен заметно расслабилась.

— Я всё понимаю, — Его Преосвященство продолжал вешать отборную итальянскую лапшу, — Это не совсем легко. Но никто не будет ломать тебя всухую. Я всё проконтролирую. Сбросим дозу до одной ампулы в день, найдём необходимые препараты, укромное местечко, и ты сможешь окончательно расстаться с этой дурной привычкой. Согласна?

Соткен небрежно мотнула головой, её серебристые волосы хлестнули по лицу епископа. В жесте было явно больше "пошёл на хуй", чем "я согласна".

— Вот и славненько. Отдыхай тут. И никаких сигарет, — добавил он, игнорируя её ожесточённое ёрзанье по креслу, — С этой дурной зависимостью ты уже распрощалась.

Он встал и прошёл к пассажирскому креслу. «Ньяла» мчалась по заброшенной трассе, дёргаясь и опасно виляя по обоим полосам.

— Первый раз села, если что, — пояснила Невенка, вцепившаяся в руль, — И мне, чёрт побери, нравится. Никак не вкурю со скоростями, но...

Броневик мотнуло, силовые рамы скользнули по облупленному заборчику дорожного ограждения, посыпались искры, но девушка справилась с управлением. Броневик выправился.

— Восхитительно, — похвалил Его Преосвященство, — Тренируйся. Кстати, а куда едем? Уверен, что мы без труда найдём брата Юргена — высшие вампиры — чопорные, старомодные и предсказуемые ретрограды - они стопудова в замке. Но вот где искать Селести?

— Это в принципе неважно. Всё идёт так, как предполагалось, — ответила ему безумная девушка, — Куда бы мы ни направились, теперь мы обречены с ней встретиться. Однако сегодня ночью я видела сон. Я точно знаю, куда нам ехать. И я еду туда прямо сейчас.

Горбун заметно оживился.

— Что ты видела, милая? — спросил он.

— Я видела Селести, — ответила ему Невенка, остервенело вращая руль, — Она сказала, куда нам приехать. Я надеюсь на её помощь. А окончательную, финальную разборку оставим на потом. У нас есть, что ей предложить.

Она мотнула головой, указывая полувыбритым затылком назад. Соткен, прослышав нехорошее, забилась в своих путах.

— Не забывай, — сказал Теофил Рух, нежно проводя рукой по красному шраму, рассекающему лицо Невенки, — Кто это тебе подарил.

— Я всё помню, — бросила девушка и вдавила в пол педаль газа.

Ньяла поперхнулась, а потом взревела пуще прежнего. За узенькими оконцами броневика проносились вечнозелёные ели. Их широкие лапы укутались белым покрывалом молодого пушистого снега.

* * *

— Хочу — бегу на двух ногах, — думал вслух обнажённый мужчина, несущийся по заснеженной улице полуразрушенного города.

Он явно кого-то преследовал. Улица была завалена кучами мусора и перегорожена ржавыми остовами сгнивших автомобилей.

— Хочу — на четырёх, — усмехнулся мужчина, опустившийся в процессе погони на четыре конечности и легко перепрыгнув застрявший на покарёженных рельсах обгорелый трамвай.

За трамваем обнаружились беглецы. Пара выживших. Возможно рижане. Возможно — нет. Два человека бежали прочь со всех ног. Мужчина и женщина. Продуманно одетые и неплохо экипированные. Мужчина остановился, развернулся, вскинул к щеке винтовку и выстрелил короткой очередью. Только время потерял.

Пули срезали трёх преследователей. Три чёрных тельца рухнули на мостовую, ломая перепончатые крылья и орошая белый снег брызгами алой крови.

— Хочу — лечу, — подумало существо, настигая стрелявшего.

Рой нетопырей вновь принял обличие голого человека. Он схватил жертву за волосы и приподнял. Мертвенно-белое лицо развалилось отвратительной прорехой — от уха до уха. В алой пасти белели четыре ряда кривых акульих зубов.

— Хочу — жру, — подумалось существу, когда он одним движением пальцев, увенчанных кривыми тигриными когтями, вырвал у мужчины кадык, запихнул себе в пасть и проглотил.

— Хочу — пью, — тварь припала к разорванному горлу жертвы. Громко чавкало и хлюпало.

— Нет ничего, — подумалось существу, — Ничего, что бы имело хоть какое-то значение. Ничего, кроме дымящейся, свежей крови. И податливой, трепещущей плоти. И их никогда не будет достаточно.

Он отшвырнул прочь сморщенный труп, и посмотрел вслед удаляющейся фигуре.

Женщина не останавливалась.