Труды по истории Москвы - Михаил Тихомиров

Великий русский ученый вынужден был писать об «отеческой милости» к нему молодого фаворита. Письмо Ломоносова как бы вводит нас в рабочую комнату предприятия, затеянного Шуваловым без знания дела и даже, по—видимому, без ясного плана. В сущности, великий ученый под видом восхищения талантами Шувалова прочитал ему нотацию о том, как надо подходить к серьезному делу, закончив свое краткое письмо словами: «Не в указ Вашему превосходительству советую не торопиться, чтобы после не переделывать. Ежели дней полдесятка обождать можно, то я целой полной план предложить могу». Не ограничиваясь заявлением о полном плане университетского образования, Ломоносов дает в письме наметку факультетов и кафедр Московского университета. Эту наметку следует сравнить с запиской Ломоносова в следственную комиссию Академии наук, которая была написана лет за десять до «доношения» в Сенат об основании Московского университета. В записке Ломоносова намечены те же три факультета – юридический, медицинский, философский, которые указаны в письме Шувалову. Правда, в записке указан и богословский факультет, но это отличие не имеет значения, так как и при основании Московского университета решался вопрос о теологическом или богословском факультете. Особенно настойчиво Ломоносов указывал на необходимость учреждения при университете гимназии, о значении которой он образно говорил, что университет без гимназии, «как пашня без семян».

Записка Ломоносова легла в основу учебного плана Московского университета. В университете были созданы три факультета: юридический, медицинский и философский, но число профессоров было несколько уменьшено. Специализация профессоров Московского университета также находилась в полном соответствии с письмом Ломоносова. Так, на юридическом факультете были учреждены три профессора кафедры: всеобщей юриспруденции, юриспруденции российской, политики. На медицинском факультете также были установлены три кафедры: химии, натуральной истории, анатомии. Некоторое сокращение производилось по философскому факультету, где вместо шести предложенных профессоров находим только четырех, но с теми же названиями, как и в плане Ломоносова: философии, физики, оратории (в том числе красноречия), истории с включением в нее древностей и геральдики.

Сравнение распорядка в Московском университете с тем, что неоднократно предлагал Ломоносов для университета при Академии наук в Петербурге, показывает, что мысли и опыт Ломоносова легли в основу создания Московского университета. Таким образом, мы с полным основанием можем сказать, что «изобретателем сего полезного дела», т. е. основания Московского университета, был Ломоносов.[1133]

Письмо Ломоносова к Шувалову, фототипически воспроизведенное в последнем академическом издании, показывает, что Шувалов целиком воспользовался планом Ломоносова. Так, скобки, поставленные Шуваловым, объединяют профессоров философии и физики, такие же скобки стоят против профессоров оратории и поэзии, они же объединяют профессоров истории и древностей и критики. Собственное творчество Шувалова выразилось в том, что к истории он приписал «герольдику», т. е. геральдику, типично дворянскую науку о гербах, девизах и прочих геральдических знаках дворянства. Шувалов объединил также философию и физику в одной кафедре. Позже на философском факультете пришлось все—таки учредить четыре кафедры, отделив физику от философии.[1134]

Позже Шувалов старательно скрывал участие Ломоносова в создании Московского университета. Письмо Ломоносова не было напечатано при жизни Шувалова, как другие ломоносовские письма, и впервые появилось в печати только в 1825 г. Воспоминания И. Ф. Тимковского доказывают, что Ломоносов принял самое горячее участие в выработке устава Московского университета. На основании бесед с Шуваловым он прямо утверждает, что Ломоносов «составлял проект и устав Московского университета. Ломоносов тогда много упорствовал в своих мнениях и хотел удержать вполне образец Лейденского с несовместными вольностями».[1135] Это известие вводит нас в сущность разногласий между Ломоносовым и Шуваловым. Великий русский ученый добивался для университета в Москве свободы преподавания наук, которая была несовместима с крепостническими порядками России XVIII в. Свободы для поступления представителей всех сословий в университет Ломоносов не добился, но сумел добиться права приема в Московский университет представителей недворянских сословий. Свои взгляды на необходимость образования для всех сословий Ломоносов выразил в таких словах: «В университете тот студент почтеннее, кто больше научился: а чей он сын – в том нет нужды».[1136] Создание двух различных гимназий для дворян и разночинцев было делом Шувалова.

В борьбе за создание Московского университета Ломоносов показал себя истинным сыном русского народа, борцом за всеобщее образование без различия сословий. В известной записке о сохранении и размножении российского народа Ломоносов выступает против «помещичьих отягощений крестьянам», говорит о необходимости обучения крестьян грамоте. Исследователь этой записки справедливо замечает: «В центре внимания и забот великого ученого и патриота стоят трудовые массы, „благосостояние общества“, величие и могущество Родины».[1137]

Ломоносов не прекращал своих забот о Московском университете и после его основания. Так, он старательно подыскивал для него профессоров в Германии, что видно из одного письма, относящегося к декабрю 1756 г. Позже он хлопочет об университетской привилегии, «которая, может быть, и для Московского университета несколько послужит».[1138]

Основанный великим Ломоносовым, Московский университет уже за первое полстолетие своего существования показал себя достойным своего основателя. По словам ученика Ломоносова, профессора Московского университета Николая Поповского, имя Ломоносова сделалось знаменем для «всех в Московском университете трудящихся в словесных науках».

Открытие Московского университета состоялось без его основателя, но это не значит, что Ломоносов перестал интересоваться высшим образованием в России. Наоборот, он с еще большим рвением занялся вопросом об организации университета и гимназии при Академии наук в Петербурге. Здесь ему пришлось преодолевать большое сопротивление и невзгоды. Уже в письме Шувалову от 10 марта 1755 г., то есть тотчас после указа об основании Московского университета, Ломоносов с негодованием сообщает, что вскоре в Академии секретарь будет ему читать «неправедной приговор или выговор письменной».[1139]

Страдая от смертельной болезни, великий ученый и патриот на своем смертном одре с грустью говорил одному из близких людей: «Друг мой. Я примечаю, что мне скоро умереть: на смерть взираю равнодушно, но сожалею только о том, что не успел довершить, что начал для пользы отечества, для славы наук и для чести Академии. К сожалению, вижу теперь, что благия намерения мои исчезнут вместе со мною».[1140]

Такие мрачные предсказания были вызваны той травлей, которая велась против Ломоносова в начале царствования Екатерины II. Эта величайшая лицемерка посетила великого ученого на его квартире, а тайно говорила об его отставке, хотела под благовидным предлогом перевести Ломоносова на пенсию. Этим и вызваны были грустные предсмертные слова Ломоносова.

Ломоносов навсегда остается примером великого служения Родине. И эта мысль была уже выражена в словах А. Н. Радищева, обращенных к могиле Ломоносова: «Не хладный камень сей повествует, что ты жил на славу имени Российского, не может он сказать, чт о ты был. Творения твои да повествуют нам о том, житие твое да скажет, по что ты славен».

Основанный великим русским ученым и патриотом Михаилом Васильевичем Ломоносовым, Московский университет сделался рассадником науки и просвещения для всех народов СССР. Имя Ломоносова неразрывно связано с Московским университетом, а его жизнь, его преданность родному народу, народному просвещению, его неустанная работа на пользу любимой Родины остаются и навсегда останутся примером, вдохновляющим нас, советских людей, к неустанному труду на благо нашей социалистической Родины.

VI

РЕЦЕНЗИИ

К ВЫХОДУ ПЕРВЫХ ТРЕХ ТОМОВ СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ В. О. КЛЮЧЕВСКОГО[1141]

Среди русских историков конца XIX – начала XX столетия едва ли не первое место занимает Василий Осипович Ключевский (1841–1911 гг.). Громадная эрудиция сочеталась в его лице с неповторимым лекторским талантом. Его лекции, собиравшие большую и восторженную аудиторию, были глубоко продуманы и блестяще стилистически отделаны. Недаром знаменитый портрет Ключевского изображает его лектором, стоящим на кафедре и обращающимся к аудитории, ясно ощущаемой, хотя и отсутствующей на портрете.