Девятый Замок - Хаген Альварсон

— Как тебе наш остров, мастер? И что ты ищешь здесь?

— Он прекрасен. И воистину достоин такого сокровища, как Тиримо Тейпелайне. И, кажется, сегодня я нашёл то, что искал.

Она засмеялась, и Тидрек обрадовался собственной наглости.

— Расскажи о своих странствиях, Тидрек, сын Хильда!

Он рассказывал. Он сверкал красноречием. Перед серыми глазами Тиримо вскипали восходы и закаты далёких стран, серебрились инеем заснеженные леса и горные вершины, ласкали слух птицы и волны… И не было ничего слаще, чем мечтательная улыбка Ласточки, словно вернувшейся в детство.

Вдруг её взор стал страшно пустым — словно бездонный колодец, словно душа убийцы. Она побледнела, точно пена морская. Её глаза закатились, а дыхание, казалось, пресеклось. Тиримо потеряла сознание, сползла с кресла на ковёр.

— Эй! — крикнул Тидрек. — Врача сюда! Тиримо плохо!

Но никто не ответил. Никого не было рядом. Верную Айвэ забрал Калластэн, а прочие были слишком далеко.

Тогда Тидрек сам бросился к ней.

Она ещё дышала — хоть и тяжело. На ум пришёл случай, когда одному двергу, едва не утонувшему в море, вдували дыхание рот в рот. Не зная, чем ещё помочь, Тидрек набрал побольше воздуха и припал к её устам.

И только когда их губы спеклись в сладчайшем поцелуе, Тидрек понял, что его провели.

И возрадовался в сердце своём…

…Здесь надобно сказать, что таковые игры вросли в их любовь, словно омела в дерево, и украли её со временем. Родичи поначалу неодобрительно смотрели на Тидрека, однако, когда убедились, что этот гость в маске — лишь красивая игрушка, перестали обращать на него внимание. Тидрек же, ослеплённый, не хотел ничего замечать и рад был служить своей госпоже. И так ещё много, много лет…

Позже он получил от неё письмо.

"Милый Тидрек, — писала Тиримо, — между нашими народами — бездна. Из этой бездны смотрят на нас те, кто никогда не смог бы понять и простить. Так больше длиться не может. Ты принёс великие жертвы, начиная от жгущей маски, и кончая чёрным сейдом. Поверь, дальше будет только хуже. Тебе не следует спускаться ниже, чем видят твои глаза, ибо во тьме подземелий есть чудовища, которые никогда не спят, никогда, милый. Мы из разных миров: ты принадлежишь горам и пещерам, я же — стране белого снега и сновидений, порою кошмарных. Забудь меня, как страшный сон, или помни, как сон прекрасный. Я выхожу замуж. А после мы отплываем. Ты слышал о том, что начинается великая война? Когда-то чёрный дракон уже разрушил города Лаастенмаа, и мы не переживём этого снова. Прощай, милый Тидрек. Не прошу меня простить, ибо не имею такого права. Прощай.

Эдельвейс я оставляю себе, чтобы помнить твоё лицо, а кинжал возвращаю. Прощай навсегда.

Твоя Ласточка".

Был способ, как пленить сердце Тиримо, и ведьма Аллиэ О'Кирелл взялась изготовить зелье на крови влюблённых, что надобно испить из Чёрной Чаши. Но Тидрек отверг обман. Слишком много лжи было разлито вокруг. Обман с маской обернулся болью, и кто знал, не предаст ли колдовское зелье?.. Да и не хотел Тидрек лгать любимой. Только не ей.

Тогда он решил уйти за виднокрай, в страну белых снегов и сновидений.

Для этого ему было необходимо взойти на костёр.

— Здравствуй, Тиримо, — Тидрек неуклюже поклонился, — боги, неужто и правда ты?..

— Почему это не могу быть я?

— Потому что тебя не может тут быть. Ты на своём острове…

— А мы по-твоему где? — раздражение мелькнуло в голосе. — В Девятом Замке, что ли?

Тидрек пожал плечами. Не было особой разницы, где и когда.

— Вы уходите?

— Уходим, — вздохнула Тиримо, подходя к громадному окну.

Он прошёл вслед за ней. Стал рядом, придерживаясь правой рукой за раму портала. Левая рука взметнулась вверх, чтобы по привычке обвить талию Тиримо. Тидрек одёрнулся в последний миг. В глазах возлюбленной бушевали железные волны, волны бескрайней равнины, морской пучины тысяч и тысяч слёз.

Кровавых слёз.

Сердце стучало молоточком, розы распускались в небе, колокольчики плясали вдалеке, и ласточки и чайки пели печальные песни. Хотелось ласкать тёплое золото волос, но между ними была холодная боль…

И Тидрек едва сдерживал крик, рвущий грудь.

Под ними, внизу, разлеглось море. Серое небо купалось в бескрайних водах. Лёгкие корабли, с птицами на носах, казалось, были неподвижны, словно не на волнах стояли, а на крепком льду. Меж кораблями и берегом сновали лодочки, перевозившие всякий хлам. На берегу стояли очереди с поклажей.

Тидреку на миг показалось, что он увидел, как арфист Калластэн помахал ему.

— Мы уходим… — прошептала златовласка.

— Почему? Почему, Тиримо?

— Я говорила в письме. Мы все отравлены. Мы все больны. Близится война, после которой все сны станут чёрно-белыми, серыми. Падут хрустальные башни Лаастенмаа, престольные залы будут разрушены, а единорогам отпилят рога и станут продавать в аптекарских лавках как средство от похмелья. Может, ты скажешь, что мы бежим, точно крысы с корабля, но… Мы уходим. Мы слишком задержались здесь.

— Коль скоро ты уйдёшь, я уйду с тобой, — прошептал Тидрек.

— Нельзя. Ты просто не пройдёшь. Ты — из Подземного Народа, — она даже не смотрела на него, — вы тоже скоро уйдёте в глубины гор и там окаменеете. Нет больше для нас места в девяти мирах. Туман не пропустит тебя…

— А если я больше не буду… человеком Подземного Народа?

— Ты… ты готов пойти на это?

— Я готов уже тысячу лет.

Тиримо обернулась и отошла от портала. Тидрек обернулся вслед за ней.

Теперь посреди зала стояла железная чаша на треноге.

А в чаше была бездна.

В чаше пылало огненное чрево мира.

В железном котле бушевало багровое пламя. Кузнечный горн, жерло вулкана, расплавленный крик… Воздух дрожал над чашей, от жара и страха. Воздух боялся стать частью этого варева. Но — становился, ибо пламя шумно и горячо дышало. Перед глазами дверга возникали разверстые пасти драконов, огнедышащие горы, гейзеры, тигли и горны, священные огни друидов…

И почему-то Чёрная Чаша Гельмира Златобородого.

Тидрек отвернулся. Он вспотел. Его трясло. Спрятал руки в карманы, чтобы Тиримо не видела их постыдной дрожи. Страх бился в груди. И Тидрек был в шаге от того, чтобы отступить…

Его ударил смех. Дурацкий, визгливый девчоночий смех. Никогда его Тиримо не смеялась так мерзко.

Тидрек оглянулся.

А Тиримо не было. Вместо неё — Хранительница Герна, невероятно похожая на одну из тех девушек, которых в весёлых домах Боргоса сто на сотню. Тидрек вздохнул. Хотелось кого-нибудь убить.