Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Одиннадцать кило, — сказал Вепуат, отрываясь от листка. — При том, что сами они — килограмм по двадцать. Гедимин, ты по себе-то всех не меряй!

Сармат фыркнул.

— Там излучение, — напомнил он. — Защита им нужна? Если нет — так я пойду работать.

«На один такой скафандр нужно грохнуть вагон тхелена,» — думал он. «Один он и будет. Нечего лазать толпой в опасной зоне.»

— Значит, один Бронн должен надеть защиту и в ней сделать всю работу, — пробормотал Айзек, задумчиво щурясь. — А в принципе… Вепуат! Они вроде как признают камни силы? Не пугаются их?

Вепуат поспешно закивал и расплылся в ухмылке.

— Гедимин! Можешь встроить камни силы под броню? Так, чтобы прилегали к телу? Вот, посмотри, какой они формы. Если вот так приложить, царапаться не будут.

Гедимин пожал плечами.

— Давай чертёж. Если это поможет…

«Девять килограммов тхелена,» — пульсировало в мозгу. «На кой к нашим животным тащить местного дикаря⁈»

…Мешки вывалились из транспортёра. Передатчик на руке Гедимина мигнул и коротко пискнул. «Семь тонн ровно,» — сармат сдержанно ухмыльнулся. «Осталось их погрузить и…»

— Гедимин! — Вепуат влетел на склад, чиркнув крылом по стене. — Сильно занят?

— Авария? — вскинулся сармат. Вепуат мотнул головой.

— Они вылупляются! Летим! Это не каждый год бывает! Урджен говорит…

Он ещё что-то молол на ходу, вцепившись в локоть Гедимина. Сармат морщился, но не вырывался. Из сбивчивой речи Вепуата он чётко понял одно — после «вылупления» Сагаты из долины свалят, и Вепуат наконец успокоится.

…Туун-шу остановился над плато. Тени уже исчезли, — наступил вечер. В такие дни темнело быстро — Гедимин сразу заметил падение освещённости. Внизу, в ущелье, тяжело ворочалось что-то массивное. Сааг-туул лежал, на полметра зарывшись в гравий, и изредка ёрзал, закапываясь ещё глубже. Вряд ли он пытался уйти в «грунт» с головой — ему всё равно не хватило бы там места — но его подёргивало, и он ворочался. Все пластины брони сомкнулись. Цветные ленты, прищемленные их краями, болтались снаружи; кто-то из кочевников забыл обмотки, оставленные на проветривание, и они тоже висели на панцире. Хозяину, похоже, было не до них.

— Они все поют, — громко прошептал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Или что-то повторяют. Эх-х, звук не передаётся…

Сааг-туул дёрнулся ещё раз и затих. Вепуат с резким выдохом приник к прибору. На экране ворочался продолговатый слоистый предмет. Что-то ухватило его изнутри, дёрнуло — и вскрыло, выпустив наружу ручей слизи. Из прорыва, расширяя его, выбирался круглый ящер.

Первое, что разглядел Гедимин, — огромные резцы, едва влезающие в пасть. Существо вцепилось в прогрызенную оболочку и рвануло на себя, отдирая кусок за куском. Из соседнего яйца, на ходу жуя обрывки, выбрался ещё один ящер. Полость, в которой они возились, пульсировала и медленно сжималась. Ещё один толчок — и четыре мелких сааг-туула вместе с остатками яиц и слизи вылетели в соседнюю «пещеру».

— Смотри! — Вепуат ткнул пальцем в что-то пульсирующее. В стенке полости открывались проёмы. Зверьки, принюхавшись, поползли к ним. Перемещались они странно — круглые, с короткими лапами и куцым хвостом, отталкивались от каждого выступа и скорее катились, чем шли. Из проёмов уже выдавливалась студенистая масса. Рассмотреть её Гедимин не успел — вся «пещера» встряхнулась, вылетев из-под сканирующего луча. Сааг-туул вылез из гравия, повёл массивным оплечьем, переложил хвост по-другому и снова залёг, из-под панциря глядя на долину.

— Едят! — Вепуат первым «нащупал» нужную полость. — Какая-то питательная масса… Ну и здоровы они жрать!

«А панцирь у них ещё мягкий,» — думал Гедимин, рассматривая зверьков на экране. Они лезли друг на друга, пытаясь добраться до проёма в «потолке» «пещеры». Ни ошмётков, выпавших из соседней полости, ни жижи, выплеснутой из протоков, в «норе» не осталось. «Мягкий, но сегменты уже все намечены. А хвост пока без шишек… Мать моя колба, чем я вообще занят⁈»

Он хотел выключить сканер, но тут «потолок» «пещеры» шевельнулся. Проёмы приоткрылись, вываливая уже не жижу, а густоватую кашу с торчащими из неё волокнами. Зверьки накинулись и на неё. Их бока постепенно раздувались.

— А! Они наполняют полости, — шумно выдохнул Вепуат, глядя на экран. — Они сыты. Это запас.

Гедимин направил луч на взрослого сааг-туула. Тот лежал, прикрыв глаза и вяло поводя хвостом. «Он чувствует, как внутри ползают? А в нём они дыру не прогрызут?» — сармат едва заметно поёжился. «На что ни пойдёшь, если клонария нет, а размножаться как-то надо…»

— Три метра с хвостом, — Вепуат что-то отмечал на экране. — А этот — два восемьдесят. А полость… Так, метров до пяти они в ней дорастут. А если кто-то кого-то сожрёт — то и до семи. А если выживет только один…

Гедимин покосился на сааг-туула.

— Они её изнутри не сожрут?

— Не думаю, — пробормотал Вепуат. — А вот друг друга — могут. Интересно, когда у них твердеет панцирь…

— Ты их разводить собираешься? — мрачно спросил Гедимин. Вепуат качнул головой.

— Как их разведёшь без единой самки…

Взгляд у него был задумчивый.

…Айзек и Гварза переглянулись.

— По воздуху — наверное, быстрее… — протянул командир. — И всё равно — уходить посреди эксперимента…

— Куно за ними присмотрит, — быстро сказал Вепуат. — Там всё нормально. Никакого отторжения. Он, может, скоро начнёт делиться.

— «Может»… — повторил Гварза, неприязненно морщась. — Научная деятельность…

Айзек укоризненно хмыкнул.

— Речь не о том. Гедимин! Ты сам не можешь управлять…

Сармат резко качнул головой.

— Я не биолог. Твари — не моё. Был бы нормальный корабль…

Вепуат сердито фыркнул.

— Чем тебе Тикс ненормальный⁈

Айзек посмотрел на потолок.

— Вылет завтра на рассвете, — ровным голосом сказал он. — С семью тоннами руды и Гедимином. Хассек клянётся, что всех