Обратный отсчет: Равнина - Токацин

…Гедимин думал, что нхельви остановятся у разлома, но их хвосты мелькали среди камней, пока сарматы не вышли на уступ над дымящимся ручьём. Зверёк сел рядом с ними, принюхался и фыркнул.

— Много огненных червей! Всегда ступайте на твёрдое!

«Было бы там это твёрдое,» — думал Гедимин, снимая с плеча сфалт. Ему было не по себе.

— Так ты точно знаешь, что за пустыней — огонь? — спросил Вепуат, присев на корточки. Зверёк дёрнул усами.

— В её сердце много жара. Туда не ходят. Точно никто не скажет.

— Что ж, спасибо за помощь, — Вепуат выпрямился и оглянулся на Гедимина. — Сейчас пройдём разлом — и сразу излучаем, ага? Расчищаем себе тропу. Ты светишь вперёд, я — назад.

— На кристаллоидов не отвлекаться, — буркнул Гедимин, спускаясь по склону. Ему было неспокойно. «Черви… Могут они сообразить, что Текк’ту в их пустыне неоткуда взяться? Или как-то проверить, он это или нет? Они ведь не такие тупые, как кажется…»

…Земля не шевелилась. Она по всей долине была однородной — песок, перемешанный с обломками камня, редкие крупные валуны, трескающиеся от жары… Тут и там среди камней блестели «бутоны» кристаллоидов. Через час пути Гедимин не выдержал, остановился и наклонил сфалт к земле, переключая в плазменный режим. Вепуат покосился на оплавленный, ещё горячий двухметровый керн и сдержанно хмыкнул. В руках он держал малый излучатель — и водил им по сторонам, не опуская ни на минуту.

— Следующая остановка — моя. Минералы изучать можно, а растения — нет?

— У тебя уже есть образец, — напомнил Гедимин. — И ты его три дня оплакивал.

Вепуат фыркнул.

— Я не собираюсь ничего ломать. Просто посмотрю, как далеко расходятся побеги. И соберу статистику по размерам и числу. Интересно, когда они размножаются? Я бы посмотрел.

…Гедимин прикопал у разлома очередной валун-метку. Он уже сбился со счёта — и только надеялся, что карты Вепуата не подведут. Пейзаж за разломами давно перестал меняться — везде, как ни смотри в «телескоп», была только пустыня.

— А температура-то растёт, — вполголоса заметил Вепуат, взглянув на термометр. — Тут уже плюс пятьдесят восемь.

— Суточные колебания, — буркнул Гедимин, поднимая излучатель — вдалеке уже шевелился песок. «Чем дальше идём, тем больше червей. Что они тут едят?»

Вепуат заглянул в «телескоп» и хлопнул себя по бедру.

— Нашли!

Гедимин отобрал у него прибор и растерянно хмыкнул.

— Это? Ну да, камни там крупнее…

— Это лавовые гряды! — Вепуат выдернул «телескоп» из его пальцев, «посветил» излучателем себе под ноги и ускорил шаг. — И тянутся они во-он оттуда. Подходим к цели!

…За вторым разломом песок шевелиться перестал. Его тут уже и не было — только в углублениях, куда сдувало раскрошенную пемзу. Чёрный и оранжевый камень похрустывал под ногами, тёмно-багровый отзывался глухим звоном. Гедимин то и дело останавливался и наклонялся за очередным образцом. Вепуат шёл рядом, настороженно оглядываясь.

— А ведь это всё вылилось совсем недавно, — заметил он, глядя на лавовое поле. — За тем разломом были растения. А тут ничего нет.

— Может, не сезон, — Гедимин вспомнил шевелящийся ковёр поверх гравия и пепла. Вепуат покачал головой.

— Тут даже спор почти нет. Не успело нанести.

…Валуны больше были не нужны — Гедимин вырезал отметины прямо на застывшей лаве. Не успел он закончить, как земля слабо дрогнула. Вепуат схватился за «телескоп».

— Ядро Сатурна!

Впереди — сразу за бугристым каменным полем — дымились багровые разломы. Слоистые холмы, наплывающие друг на друга, раскололо по всем направлениям. Казалось, каменные островки шевелятся, будто поверхность под ними дышит. На склонах светились свежие потёки расплава — ещё один слой материковой коры.

— Куда⁈ — Гедимин нагнал Вепуата на полпути к расщелинам. Тут уже чувствовался жар камня — а у самого разлома он местами дымился.

— Там трапповое поле. Активные траппы…

— А мы осторожно, — прошептал Вепуат, глядя на разлом. — Только посмотрим — и назад.

…За разломом камень был липким и чуть проседал под ступнёй — и Гедимин, вырезая пограничную метку, думал, не затянет ли её вязким расплавом. Вепуат покосился на термометр, присвистнул и оглянулся на Гедимина. Впереди расселина медленно выпускала тягучие лавовые ленты. Что-то, попав на воздух, вспыхивало — и горящий светящийся поток полз дальше. До сарматов дотянуться он не мог — между ними и склоном был волнистый уступ из уже затвердевшей лавы. Новая натыкалась на него и медленно темнела. Сверху её уже накрывал следующий слой — и рано или поздно уступ они должны были преодолеть.

— Чёрта с два тут пройдёшь, — прошептал Вепуат, сделав пару шагов по относительно надёжной поверхности. Гедимину очень хотелось поймать его за шиворот и дёрнуть назад. То, что казалось прочным, снизу уже подтачивал жар — и сармат не знал, когда именно очередной скальный массив треснет или просядет.

— Пройдём чуть-чуть по кромке, — Вепуат подался в сторону от лавового языка. Там, куда сармат смотрел, уже дымился другой. Он потемнел до багрового свечения, местами покрылся чёрной коркой — но сбоку его подтапливал и разогревал ещё один поток. Эта лава вытекала толчками; она была очень горячей и лёгкой — и её волны перехлёстывали через застывающий расплав и дымились лужицами, странно поблескивая. Вепуат пригляделся к ним и еле слышно хмыкнул.

— Кристаллизация? Это вроде по твоей части.

Кромка лужиц, и правда, выглядела игольчатой. Гедимин подался чуть в сторону — воздух, дрожащий над лавой, накалился до полутысячи градусов и норовил расплавить обшивку — и дотянулся до неё когтем. Мелкие кристаллы высыпались на ладонь. «Жидкая фракция выпадает осадком на фрагментах более густой и холодной. Обычное явление… А эти кристаллы — они довольно твёрдые,» — он зажал обломок между пальцев и увидел, как на щитке обшивки остаётся царапина. Кристаллические песчинки были ещё горячими, и Гедимин не удивился их слабому свечению. «Странно только, что оно белое… Hasu!»

—