Последний бой - Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов

— Пожар! Дом горит, Дуйсеке!

Теперь уж не проснуться нельзя было. Дуйсенбай с трудом продрал глаза, поглядел на батрачкома непонимающим взглядом, спросил с притворной растерянностью:

— А? Что? Где горит?

— Дом ваш горит! Быстрее!

— Людей разбудил?

— Никого еще не будил. Как увидел, сразу сюда, к вам. Вставайте!

«Вот болван! — мысленно выругался Дуйсенбай. — Из-за такого весь план сорвется». И вслух приказал:

— Людей подымай! Слышишь? Соседей буди! Соседей!

Ходжанияз убежал, и тотчас с улицы донесся его отчаянный крик:

— Горим! Подымайтесь! Эй, люди, пожар!

Дуйсенбай выждал еще какое-то время и, когда убедился, что народу во дворе уже много, выбежал на крыльцо.

— Во-ей! Помогите! О аллах! — взвыл он нечеловеческим голосом.

— Оденьтесь, — потянула его в дом старшая жена. Дуйсенбай упирался, беспорядочно размахивал руками, но в конце концов сдался, позволил жене увести себя в комнату.

Пламя с пристройки успело переброситься уже в соседний двор, подбиралось к дому Дуйсенбая.

Народу с каждой минутой становилось все больше. Женщины ахали, в ужасе заламывали руки, кто-то плакал, кто-то искал в темноте своего ребенка. Из соседней юрты прямо на улицу выволакивали домашний скарб. Испуганно мычали коровы. Сноп искр вздымался в самое небо.

— Чего ж стоите? Тушить нужно! — набросился на толпу Дуйсенбай. — Все сгорим!

Кто-то должен был стать за главного, взять руководство людьми в свои руки, распоряжаться, приказывать, требовать. Само собой получилось, что этим главным оказался спокойный, всегда уравновешенный Сеитджан.

— Воду! Всю воду, что в доме, — сюда! — командовал он. — Пристройку растаскивать! Вы заходите с той стороны. Вы — отсюда..

Вскоре в действиях группы мужчин, обступивших огонь, уже наметился какой-то порядок. В толпе созерцателей по-прежнему царил хаос.

Дуйсенбай занимал позицию серединную. Он метался между теми и другими и без конца повторял:

— Понимаешь, сплю я, сладкий сон такой вижу, и вдруг: «Пожар! Горим!... Так и сгорел бы — не проснулся. Эх, беда!..

В самый разгар ворвалась в толпу Нурзада. Бледная, запыхавшаяся, все оглядывалась по сторонам, кого-то искала. Локтями пробилась вперед, среди тех, кто тушил, увидала отца, бросилась к нему, горячо зашептала:

— Там люди какие-то на канале... Недоброе замышляют... Нужно туда!

Калий посмотрел на нее подозрительным взглядом, произнес сердито, с угрозой:

— Тебе чего там, на канале, среди ночи?

— Потом, потом я все объясню !.. Нужно туда!

— Домой! Без тебя разберемся!

— Отец!

— Домой, я сказал!

Понурив голову, Нурзада вернулась к толпе, которая, будто болото, засосала, втянула ее в себя. Какие-то люди мяли и толкали ее, поворачивали то в ту, то в другую сторону, и со всех сторон она видела испуганные, напряженные лица.

Растерянность ее продолжалась недолго. Вскинув голову, вытянув шею, она крикнула своим ломким девичьим голосом:

— Люди! Там на канале какие-то всадники. Недоброе замышляют. Бегите туда!

Те, кто подальше стоял, за гулом толпы не расслышали, кто поближе — удивленно воззрились:

— Ты чего? Умом тронулась? Тут пожар, а она — бегите!

Напрягши все силы, Нурзада крикнула снова:

— Мэтэсэ-джигит приказал: хватайте что есть — ружья, топоры, вилы — и на канал! Иначе беда!

Упоминание имени Мэтэсэ-джигита, видно, подействовало на толпу. Со всех сторон посыпались вопросы:

— Так он тебе и сказал?.. А сам-то где, отчего на пожар не пришел?.. Много их там, всадников этих?

И чей-то панический крик:

— Люди! Они окружили аул! Всех перережут! О-о!..

— Чего ты тут панику сеешь? — подошел Туребай, вместе с другими растаскивавший горящую пристройку. — Что случилось?

Нурзада рассказала все, что видела сама, что велел ей передать Александр. Да, она знала — этот рассказ будет ей стоить девичьей чести, а может, и жизни. Но так велел Мэтэсэ-джигит...

Туребай пошел к группе мужчин, рвавших огонь на части, поговорил там о чем-то, вернулся к толпе.

— Мужчины, джигиты! Все, кто без дела, — по домам! Хватайте какое оружие есть... Нурзада покажет, где эти всадники... А мы справимся с делом — тоже туда. Действуйте, братья!..

Прокравшись к мостку, Александр снова увидел группу мужчин с какими-то длинными предметами на плечах — ружья не ружья и на палки вроде бы не похожи, — не разглядишь в темноте. Растянувшись гуськом, незнакомцы шли теперь берегом Кегейли, шли осторожно, в полном молчании. Александр крался за ними.

В том месте, где насыпь канала опускалась почти до самой воды, ночные пришельцы остановились, сняли с плеч свои ноши. Теперь Александр разглядел совершенно отчетливо: эти длинные предметы — лопаты и кетмени. Но зачем они понадобились незнакомцам? Что собираются эти люди здесь рыть?

Александр подполз еще ближе, настолько, что, раздвинув камыш, мог разглядеть лица, расслышать разговор неизвестных.

— Может, начнем? — спросил один голос.

— Приказано ждать Джуманияза-палвана.

— Чего он там с этим учителем столько времени возится? Ткнул — и конец...

— Явится.

И действительно, вскоре со стороны Мангита появилась огромного роста мужская фигура. Джуманияз-палван и вправду богатырем оказался.

— Ну? Прикончил своего мудреца? — встретил Джуманияза вопросом кто-то из ждавших.

— Ножиком попугал, так что язык у него в живот провалился... Давайте! — И, схватив лопату, Джуманияз первым всадил ее в сырую рыхлую землю. Вслед за ним взялись за кетмени и лопаты и все остальные.

Быстрая, как молния, и, как молния, острая мысль полоснула Александра по самому сердцу: рушат берег! Если не остановить, не помешать, вода хлынет на аул, все сметет, все уничтожит — людей, постройки, поля... Но как в одиночку им помешать, как остановить это страшное злодейство?.. Эх, неужели не добежала еще Нурзада до аула? Или, может, побоялась сказать — своя честь дороже?..

Опершись на лопату, Джуманияз поглядел в сторону аула, воскликнул ликующе:

— Глядите — горит! Все как задумано! Ну, теперь уж нам никто не помешает. Приналяжем, джигиты! — И он снова погрузил лопату в податливую прибрежную землю.

Стараясь не потревожить камыш, Александр оглянулся и обмер: над аулом полыхало багровое зарево. Пожар! Значит, нечего ждать ему помощи из Мангита — там сейчас