Ночной театр - Викрам Паралкар

— Так, может, лучше оставить все на волю случая, сагиб? Как будет, так будет. Зачем что-то менять?

У него разнылась икроножная мышца. Больше всего ему хотелось и дальше сидеть на камне, не тревожить больную ногу, отдохнуть, раздумывая над вопросами, которыми засыпала его аптекарь. Какая она все-таки еще молоденькая. Наверное, думает, что сомнения ее оригинальны; ну ничего, быть может, в один прекрасный день он, улучив минуту, объяснит ей, что они стары как мир и не имеют ответа.

Дело шло к одиннадцати. Хирург упер ладони в бедра, выпрямил сперва колени, потом спину. Он уже старик, кости приходится силой приводить в движение.

Они стояли на краю освещенного круга, который лампы лечебницы вырезали из темноты. Облако закрыло луну. В траве порхали беззаботные светлячки: им не было дела, что по склону холма поднимается странная тень. Хирург разобрал лишь, что это не животное, а человек, но без велосипеда.

Он прижал палец к губам:

— Тс-с-с…

Аптекарь недоуменно вскинула голову и тоже увидела приближавшуюся фигуру. На миг девушка окаменела, но быстро опомнилась.

— Я их спрячу, — сказала она и бросилась в лечебницу.

Восемь

Ну что за нелепость. Уже одно лишь то, что ему в голову закралась подобная мысль, свидетельствовало о помрачении ума. Да и к чему бы ангелу взбираться на холм? Он мог спуститься с небес и следить за ними сквозь стены. А не ковылять, припадая на ногу.

Но почему тогда он сам не решается шагнуть за пределы светящегося круга? Если это кто-то из сельчан — да и кому еще тут быть? — лучше перехватить его как можно дальше от лечебницы. А если и вправду ангел, то разве же тусклый круг света защитит? И все равно хирург не мог заставить себя двинуться с места. «Да я, похоже, боюсь, — догадался он. — Впрочем, неудивительно: час уже поздний, что, если это и правда какой-нибудь полоумный с ножом? Лучше остаться там, где хоть чуточку безопаснее».

За спиной его что-то негромко произнесли, дверь медленно закрылась, скрипнув тихонько, как дерево. С той стороны, откуда приближался незваный гость, заглянуть в приемную будет невозможно. Хоть что-то.

— Доктор-сагиб.

Язык у говорившего заплетался, и хирург мгновенно понял, кто перед ним. Простой смертный, да еще и самого последнего разбора. Кровь ударила ему в голову.

— Чего тебе? Поздно уже.

Человек подошел ближе; первым в круге света показался его красный нос. Незваный гость подволакивал ногу, словно проверял, не подведет ли колено, можно ли делать следующий шаг.

— Нога, доктор-сагиб.

— Что нога?

— Кровь хлыщет, жуть.

Пришедший закатал дхоти[6] до середины бедра; ноги его были по щиколотку в грязи. Ветерок дул ему в спину, и хирург издали учуял вонь: блевотина, перегар и прочая гадость.

— Где кровь? Не вижу.

— Вот же, сагиб.

— Стой, где стоишь. Не подходи.

Хирург оглянулся. В коридоре было пусто. Девушка успела спрятать мертвых. Сельчанин обогнул его и направился прямиком в лечебницу. Хирург хотел было схватить пьянчужку за руку, но побрезговал.

— Домой иди. Поздно, некогда мне с тобой.

Сельчанин тоненько заскулил.

— Кровь, доктор-сагиб, сделайте что-нибудь. Помираю.

— Тише ты. Что за чушь? Обычная царапина. Иди домой.

— Не пойду. Чего я там забыл? Она меня выгнала на ночь глядя, доктор-сагиб, что же это за жена такая…

В любой другой день хирург приставил бы ладони рупором ко рту, крикнул погромче — и из деревни тут же прибежали бы крепкие мужики, утащили пьяницу. Ишь, уже в лечебницу прется, пес!

— Что тебе нужно? Деньги? На, возьми и убирайся отсюда.

Сельчанин уставился на банкноты, которые хирург достал из кошелька, раз-другой попытался их схватить, но промахнулся и вновь прикинулся мучеником:

— Не надо мне ваших денег, доктор-сагиб. На что они мне? Деньги для образованных, таких, как вы. А наш брат как жил, так и подохнет в канаве.

Хирург наконец разглядел, что пьяница и правда в крови: на его икре виднелся порез.

— Сядь тут, во дворе. Я тебя перевяжу, и ты сразу уйдешь, договорились?

— Как скажете, сагиб. Уйду, клянусь пеплом матери, пеплом отца. Оба ведь того. Клянусь прахом родителей, уйду, — и с этими словами пьяница шагнул в коридор.

Хирург догнал его, протиснулся вперед. Двери аптеки, дальней комнаты и операционной закрыты. Надеюсь, она заперла их изнутри на засов, подумал хирург, и, если пьянчужка, покачнувшись, на них навалится, они не распахнутся. Открыта была только дверь в приемную. Хирург окинул взглядом комнату — никого.

Сельчанин повалился на скамью. Доктора так и подмывало схватить его за шкирку и вышвырнуть из лечебницы. Ну, упадет на гравий, может, даже сломает себе ребро-другое, кому какое дело? Даже от этих мертвецов, от трупов, так не воняет, как от этого забулдыги.

На свету хирургу удалось как следует разглядеть порез на ноге визитера. Может, перевязать, да и дело с концом, подумал он, но понял, что так не получится. Повязка пропитается кровью, и пьяница заявится снова.

— Придется шить. Не дергайся. Понял?

— Да, сагиб, — сельчанин поднял на него глаза в паутине красных прожилок.

Все необходимое хранилось в операционной. Хирург подошел к двери, дернул ручку — дверь оказалась заперта изнутри.

— Кажется, здесь, — громко сказал он, якобы сам себе, и тихонько постучал по дверной раме.

Скрипнула задвижка. Хирург оглянулся — пьяница по-прежнему сидел на скамье, вытянув перед собой ногу и чуть клонясь вбок, точно куль с крупой. Кажется, он ничего не заметил. Доктор вошел в операционную и запер за собой дверь.

Лоб аптекаря усеивали капли пота.

— Где они? — еле слышно произнес хирург, и она указала на дальнюю комнату.

Лампы не горели, лишь призрачный свет луны сочился сквозь толстые матовые стекла. В темноте хирург надел перчатки, взял иглу, нить, вату, бинт, лейкопластырь, пузырек йода и небольшой поднос. Захватил и последнюю ампулу с лидокаином. Не из жалости, нет: он не мог допустить, чтобы крики пьяницы привлекли внимание сельчан. Вокруг операционного стола по-прежнему стояли подносы, как он их оставил: инструменты, селезенка, сгустки крови под окровавленной простыней. На выбеленной луной простыне играли серебристо-серые блики. Ему ужасно не хотелось оставлять аптекаря одну в операционной, но что поделать?

Она поняла его без слов и прижалась к стене. Хирург открыл дверь.

Пьянчужки на скамье не оказалось: он пытался открыть дверь дальней комнаты.

— Что ты вытворяешь? Я же велел тебе сидеть смирно! — Хирург схватил его за плечо, протащил за собой по коридору и силой усадил на