Ожоги сердца - Иван Падерин

— Алексей Семенович, тебе известно о прорыве фронта?! Немецкие танки вышли на Мечетку. Наши зенитчики ведут с ними бой. Это в трех километрах от завода.

Чуянов тотчас связался со штабом фронта, который за день до этого перебазировался в город, в штольни под высоким берегом реки Царицы.

Сообщение директора завода подтвердилось: 14-й танковый корпус — один из стальных наконечников гитлеровских стратегических стрел — смял оборону наших частей на участке Вертячий — Бородин и вышел в район Тракторного завода — Латошинки. Основные силы фронта остались на Дону. Резервные части могли прибыть на ближние рубежи обороны Сталинграда только через три-четыре дня.

Легко сказать: три-четыре дня, а противник в трех километрах от стен завода… В городе и ближайших его окрестностях не было боевых соединений и частей. Полки 10-й дивизии НКВД несли патрульную службу, охраняли военно-промышленные объекты и транспортные сооружения. Подразделения ПВО — зенитные батареи и команды аэростатчиков — состояли в основном из девушек. Такими силами с танковым корпусом не справиться.

Чуянов и думать не смел, что завод может оказаться в руках врага. Там делают танки, идет серийная сборка автоматов ППШ. Рабочие умеют владеть оружием, которое производят. Но хватит ли у них тактической грамотности и решительности в борьбе с танками и мотопехотой противника? Вспомнилась встреча с комиссарами. Должно хватить… Ведь моральная стойкость людей — существенный фактор в бою.

— Сколько в данный момент на заводе готовых танков и автоматов? — спросил он Задорожного.

— Шестьдесят и тысяча двести.

— Немедленно пускайте их в дело.

Вслед за развернутым строем танков с заводской территории двинулись батальоны рабочих, вооруженных автоматами и гранатами. Их вел за собой высокий, могучего сложения человек, готовый, казалось, заслонить собой от пуль и осколков всех, кто шел за ним. То был секретарь Тракторозаводского райкома партии Дмитрий Приходько. Санитарную дружину девушек возглавляла Лидия Пластикова — секретарь райкома комсомола. Они спешили, чтобы усилить оборонительные позиции 282-го полка НКВД и батарей зенитчиков, которые вели тяжелые бои с вражескими танками и автоматчиками на рубеже Мокрая Мечетка. Сюда же торопились поднятые Чуяновым по тревоге отряды рабочих заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады».

В 2 часа 30 минут дня объединенные силы вооруженных рабочих трех заводов ринулись в контратаку. Их поддерживал 21-й учебный танковый батальон капитана А. В. Железнова. Машины этого батальона укрывались на заводском танкодроме и в нужный момент нанесли удар по флангу захватчиков, попытавшихся закрепиться между Орловкой и поселком Тракторного завода. Контратака удалась. Были заняты выгодные позиции на возвышенностях северо-западнее завода… «Захватчики понесли урон в живой силе и технике. Подбито и сожжено двадцать три танка. В борьбе с танками отличились зенитчики 1077-го полка ПВО», — передали связисты в три часа дня в городской комитет обороны.

Это взбесило гитлеровских стратегов. Кто же остановил танки? Невероятно… Какие-то мужики, женщины. С автоматами и гранатами они идут на танки. Фанатики! Подавить, во что бы то ни стало подавить этот дух фанатизма силой оружия. И в небо была поднята армада бомбардировщиков Рихтгофена.

Во второй половине дня 23 августа, когда солнце покатилось по западному небосклону, воздух над Сталинградом наполнился сотрясающим душу гулом. В тот час Чуянов получил сигнал: «Объявляется общегородская воздушная тревога». Покидать свой кабинет он не стал, решив дождаться отбоя, а затем отправиться на позиции тракторозаводцев. Но он даже предположить не мог, что отбоя воздушной тревоги не будет до конца Сталинградской битвы, а город в считанные часы утонет в море огня и превратится в сплошные развалины.

Массированный налет бомбардировщиков на Сталинград застал меня на высоте Садовая. Я проскочил сюда на полуторке из Карповки с партийными документами политотдела 62-й армии. Документы надлежало переправить за Волгу.

Отсюда, с высоты Садовая, город виден как на ладони. Он протянулся вдоль западного берега Волги узловатой лентой почти на сорок километров. В северной его части над Волгой высятся корпуса заводов с дымящимися трубами. К ним прилегает густая россыпь деревянных домов с зеленеющими купами деревьев и палисадниками. В центре — от пристани до вокзала — сереют кварталы каменных зданий. Вдоль улиц и перед площадями высокие деревья. В южной части среди мелких построек выделяется электростанция с тремя массивными трубами. Это Бекетовка. От нее по косогорам разбегаются узкие улицы. Весь город в садах. Особенно много их у подножия высоты Садовая и на Дар-Горе. Мирный город, город скверов и парков, с дворцами культуры, школами, больницами, детскими площадками…

Косяки бомбовозов подкрались к городу с запада, маскируясь в лучах солнца. Всплывающие аэростаты заграждения ярко вспыхивали в небе. Их дырявили авиационные пулеметы «юнкерсов». Частые вспышки зенитных снарядов походили на безобидные хлопья ваты. На огромной высоте под плоскостями тяжелых двухмоторных «юнкерсов» засеребрились веерами какие-то будто невесомые предметы. Падая на крыши домов и мостовые, они воспламенялись. Зажигалок было неисчислимое множество. Сразу же возникли пожары. Рыжие гривы пламени заметались над центром города, над заводским районом и здесь, у подножия Садовой, на Дар-Горе. Море огня. Спустя несколько минут на горящие кварталы посыпались фугаски. Вздыбились клыкастые извержения земли, задрожала под ногами вершина Садовой. Покраснело от кирпичной пыли и огня, словно налитое кровью, все пространство над городом. Квартал за кварталом, улица за улицей теряли прежние очертания. А бомбардировщики волна за волной накатывались и накатывались, порой в два-три яруса, вываливая бомбы на горящие развалины.

Лишь к вечеру мне удалось протиснуться с полуторкой к причалам городской пристани. Повозок, грузовиков, разных тележек со скарбом скопилось тут видимо-невидимо. Как погрузить партийные документы на катер? Перед глазами — плотная стена людских спин. Но достаточно было объяснить, чем заполнены ящики в моей полуторке, как люди расступились. Комиссары обеспечивали планомерную эвакуацию населения, в первую очередь детей, стариков, женщин, раненых. Хотя и сюда прорывались гитлеровские пираты, сбрасывая бомбы, и каждая из них находила свои жертвы, перед причалами сохранялся порядок. На дикую жестокость фашистов жители города отвечали не паникой и оцепенением, а организованностью, суровой молчаливостью.

Вечером 24 августа Чуянова вместе с начальником НКВД области А. И. Ворониным вызвали в Военный совет фронта. На заседании присутствовали представитель Ставки А. М. Василевский, секретарь ЦК партии Г. М. Маленков, заместитель председателя Совнаркома СССР, нарком танковой промышленности В. М. Малышев, начальники родов войск фронта. Генерал А. И. Еременко доложил обстановку. Сразу же встал вопрос: что делать с Тракторным заводом? Основные узлы подготовлены к взрыву. Заложено 600 тонн взрывчатки. Есть директива ГКО не оставлять врагу ни одного станка, ни одного вагона с оборудованием. После взрыва такой массы тротила от завода останутся одни руины. Наплавной мост через Волгу, построенный накануне, взорван. Очередь — за Тракторным заводом. Когда взрывать? Сегодня, завтра?

Решительно поднялся Чуянов.

— В городе идет формирование боевых частей. Фашисты, сбросив на Сталинград тысячи бомб, погубили сорок тысяч мирных жителей, но это не значит, что им удалось подавить дух сопротивления. Наоборот, все взрослое население и даже подростки требуют оружия. В цехах Тракторного кипит работа, куется оружие для обороны города. Рабочие стоят у станков, а под ними взрывчатка…

В эту минуту Чуянову передали записку секретаря Тракторозаводского райкома партии Дмитрия Приходько:

«Три отряда, сформированных в литейных цехах, получив оружие, заняли оборону в районе поселка Спартановка. Настроение у всех боевое. Единодушно решено драться до последнего, но Тракторного — первенца первой пятилетки — врагу не сдавать».

Записка была зачитана вслух и произвела на всех сильное впечатление. Вопрос о судьбе завода остался открытым. После заседания Чуянов решился позвонить Сталину.

Выслушав доводы секретаря обкома, Сталин спросил:

— Значит, рабочие решили оборонять живой, работающий завод?

— Да, решили.

— Это Чуянов придумал или на самом деле так?

Снова была зачитана записка Приходько. Сталин, помолчав, сказал:

— Рабочие решили… Так тому и быть. Взрывчатку снять.

О том, что завод не будет взорван, тотчас же стало известно бойцам народного ополчения. С удвоенной энергией принялись они укреплять оборонительные позиции перед заводом.