Эдера 2 - Операй

Нажав кнопку селектора, он спросил:

— Кто это?

— Он представился, как синьор Манетти, и говорит, что дружен с синьором Андреа Давила.

А-а-а, этого еще не хватало,— раздраженно подумал Отторино,— я ведь не договаривался с ним встретиться. И чего ему нужно от меня?»

— Что мне сказать? — послышалось из динамика селектора.

Отторино, поразмыслив с минуту, произнес:

— Хорошо, впустите...

Через несколько минут Манетти уже стоял в каюте дель Веспиньяни.

Надо сказать, что сыщик никогда не бывал в таких роскошных апартаментах, как в палаццо или тут, на яхте, и пышность убранства поразила его.

«Наверное, этот Отторино действительно богат, как Крез,— подумал сыщик, смущенно оглядываясь по сторонам,— он, видимо, из тех, кто не знает, куда ему девать деньги... Слишком просто они ему достаются...»

Граф, изобразив на своем лице приветливое выражение, поздоровался с гостем и, предложив ему сесть произнес: 

— Слушаю вас...

— Простите, синьор, за беспокойство,— сказал сыщик — но мне хотелось бы поговорить с вашим личным секретарем...

— С синьором Джузеппе Росси? — деловито осведомился граф таким тоном, будто бы у него был еще один личный секретарь.

Манетти кивнул.

— Да, с ним.

— Боюсь, что это невозможно. Вы ведь знаете — вам, видимо, уже рассказал Андреа, что я рассчитал этого проходимца и выгнал его.

— А где он теперь?

Равнодушно пожав плечами, дель Веспиньяни произнес в ответ:

— Понятия не имею. Откровенно говоря, этого человека для меня больше не существует, и судьба его мне совершенно неинтересна...

Однако сыщик продолжал настаивать, и это насторожило Отторино.

— И все-таки...

— Может быть, он отправился в Пьяченцу, может быть — в Геную, может быть — в Рим... В Милан, в Турин, во Флоренцию... Не знаю.

Граф поджал губы, весьма недовольный вопросами гостя.

— Но мне бы все-таки хотелось...— начал Манетти, однако Отторино не дал ему закончить мысль.

— Хотелось бы поговорить с ним?

— Да.

— Может быть, я могу быть вам полезен? — улыбнулся граф.

Сыщик наклонил голову.

— Пожалуй...

— Вы ведь, наверное, очень обеспокоены тем, что произошло в Палермо со всеми нами любимым синьором Андреа Давила? — вкрадчиво поинтересовался дель Веспиньяни.

— Совершенно верно. Я только что оттуда.

Граф нахмурился — он никак не мог подумать, что этот тип проявит такое участие в судьбе Андреа.

— Как — вы были в Палермо?

— Совершенно верно.

— Но зачем?

— Меня смутили некоторые обстоятельства этого дела,— задумчиво произнес Манетти.

— Ареста Андреа?

— Да.

Улыбнувшись, граф произнес:

— Признаться честно, меня они тоже смутили... С самого начала. Но ведь все закончилось благополучно? — с этими словами он достал из бара бутыль кианти — точно такого, какое Манетти пил в баре «Эспланада».— Все хорошо, что хорошо кончается, — продолжил дель Веспиньяни, — а потому давайте выпьем...

Отказываться было неудобно, и сыщик произнес:

— Давайте...

Когда вино было разлито по бокалам, Отторино продолжал:

— Не думаю, что у вас были причины, чтобы пускаться в такое опасное и долгое путешествие... Не так ли, синьор? — спросил он, лукаво посмотрев на Манетти.

Тот неожиданно возразил:

— Не так.

Отторино насторожился.

— То есть...

— Я выяснил кое-какие обстоятельства пребывания Андреа в Палермо, такие, которых он и сам не знает,— сказал сыщик, — и они мне кое-что прояснили...

— Вот как?

В этом коротеньком вопросе, скорее — брошенной реплике графа послышалось скрытое напряжение.

— И какие же такие обстоятельства?

— Дело в том, что мой друг действительно не мог быть у проститутки по кличке «Лошадка»,— произнес сыщик очень серьезным голосом.

— О, — граф улыбнулся, — я понимаю, что подобные вещи бросают тень на репутацию людей... Да они бы бросили тень на репутацию кого угодно, не только вашего и моего друга Андреа, — добавил он, — и, как мне кажется, вы просто хотите его выгородить... Будем же снисходительны к чужим грехам, — добавил граф безмятежно,— у кого из нас их, спрашивается, нет?

— Дело в том, что Росси заплатил проститутке полмиллиона лир,— очень серьезно продолжал Манетти, недовольный тем, что собеседника эти обстоятельства, вроде бы, не интересуют,— и она...

— Росси заплатил проститутке? А я-то думал, что Андреа смог сделать это и без него...

На устах графа появилась самодовольная улыбка.

— Вы не поняли меня...

— Нет, синьор, я прекрасно понял, что именно вы хотели сказать.

— Дело в том, что...

Граф перебил рассказчика:

Вот что: давайте сперва выпьем, а потом вы продолжите... Хорошо?

Вино оказалось превосходным. Граф, перехватив инициативу разговора, начал рассказывать, какие чудесные у него виноградники на Юге, какое вино там делают, и какой это выгодный бизнес в Италии — виноделие. Он явно хотел перевести беседу в иное, более нейтральное русло, и Манетти прекрасно понял это.

«И почему это он так не хочет говорить о тех событиях? — подумал Манетти с тревогой,— ведь он утверждает, что Андреа — его товарищ, он всячески стремится показать, что прекрасно относится к нему... В чем же дело?! Нет, что-то тут не так,— подумал сыщик,— наверное, Отторино явно что-то темнит... Но что?..»

Дождавшись, пока дель Веспиньяни выговорится, Манетти, допив вино, поставил бокал и произнес:

— Но вернемся к нашим баранам... То есть, я хотел сказать — к моей поездке.

Лицо Отторино в одночасье стало серьезным.

— Ну, и каковы результаты вашего расследования, синьор?

— Неутешительны.

— Неутешительны — для кого?

— Наверное, для Росси,— ответил сыщик,— хотя, честно говоря, еще не знаю...

— Вы сказали,— произнес Отторино, возвращаясь к недавней теме разговора, — вы сказали, что этот проходимец Росси за что-то там заплатил...

Согласно наклонив голову, Манетти произнес:

— Да,