Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гедимин поволок повозку к открытым воротам, но оглянулся на короткий визг. Подмастерье по команде Шесека поднимался по выступам печи. Забрался он невысоко — до ближайшего длинного шипа — и теперь привязывал к нему, рядом с красной лентой, ещё и белую.

…Куэннская автоматика для новой плавки выбрала другую печь — как, собственно, и всегда. «Тот агрегат остынет, и его снова задействуют,» — думал Гедимин; его взгляд — уже который раз — вернулся к бело-красным лентам. «Возможно, завтра. Хорошо, что его отметили. Теперь мы не спутаем. Повреждения были незначительными… хотя — кто его знает?»

— Не вернулись, — услышал он тихий голос Шесека. Литейщик смотрел на закрытые ворота.

— Поговоришь со своими?

— В закрытом отсеке, — угрюмо предупредил Гедимин. Шесек махнул когтистой рукой.

— Белую стену не забудь.

…Искры покраснели сразу же — будто кто-то на той стороне всё это время ждал сигнала.

— Массстер Хеттийиррн? — глаза полугуманоидного силуэта были огромными и раскалёнными до синевы. Сармат криво ухмыльнулся.

— Всё тихо. Стражей прогнали. Ты сказал про караван? Есть там кто поблизости?

— Будь спокоен… — Сэта оглянулся на чей-то голос, плохо различимый сквозь треск помех. Ещё секунда — и за костром появился тёмный силуэт.

— Цел? Тебя там не побили? — Вепуат нервно усмехнулся. — Как плечо? Кут’тайри немного перенервничал. Ну, и воины Шакхи тоже. Как там, обойдётся без международного скандала? А то Айзек волнуется.

Гедимин пожал плечами.

— Тут нам едва печь не взорвали. Скажи Айзеку — пусть с караваном не медлит. Завтра выдвигайтесь. Я тут Кайшу предупрежу. А стражи уже знают.

— Да мы уже готовы, — отозвался Вепуат. — Если бы не нергет, вышли бы в ночь. Айзек всё осторожничает…

Он махнул рукой. Гедимин криво ухмыльнулся. «Нергет… Совсем забыл.»

— Много металла собрали? — спросил он. Вепуат качнул головой.

— Да не было ничего. Только горячий ветер. Уже после рассвета все листья наружу торчали. Один Айзек чего-то всё ждал. Может, где и пролилось, но не над нами.

«Листья? Деревья снова ожили? Хотя — давно уже потеплело. Сейчас, может, все плюс тридцать, если не сорок,» — Гедимин устало сощурился. «Скорей бы тут закончить. Изучение Куэннской техники явно не задалось.»

18 день Мысли, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

— Все ушли, — сказал с зубастой ухмылкой Шесек, заходя в зал. Ворота он оставил приоткрытыми.

— Все, — повторил Шесек. — Ну, теперь будет тихо. Илчак остался на внешнем посту. Но он один никуда не сунется. Это не Тахушсу и не Туриккори.

Гедимин неопределённо хмыкнул и оглянулся на печь, увешанную красными и белыми лентами.

— Может, сегодня поработаем спокойно.

…«Автомат выбрал другую установку,» — Гедимин покосился на светящееся кольцо над одной из печей-«колонн» и перевёл взгляд на тусклый участок потолка над бело-красными лентами. «Но эта исправна. Там вроде бы что-то мигало. В самом начале, когда шёл перебор.»

Шесек и его подмастерья шумно возились в незнакомой Гедимину и слишком тесной для него нише. Из их верещания сармат ничего не понимал. Через пару минут Шесек выбрался, на ходу поправляя застёжки, и пригладил усы.

— Пойду я к Кайшу, — хмуро сказал он. — Расскажу про вчерашнее. Такое спускать нельзя.

— Я с тобой, — сказал Гедимин. — Надо предупредить…

— Про караван? — Шесек дёрнул ухом. — Предупрежу, не бойся. А ты стой тут. Я ухожу, а печь бросать нельзя.

Гедимин мигнул.

— Тут ещё двое твоих помощников. А я всё равно ничего не знаю…

Шесек фыркнул.

— Видел я, как ты ничего не знаешь! Будь тут. Может, всё будет гладко. А может, и нет.

…Ключ от внешних ворот Шесек унёс с собой, но закрывать их не стал — оставил полуметровый проём. Снаружи было тихо — как, собственно, и внутри. Подмастерья неслышно бродили по цеху, обходя известные только им посты. Прошло уже полчаса; Гедимин снова оглянулся на приоткрытую дверь и недовольно сощурился.

«Всё тихо. Шесек, видно, застрял надолго. Как раз можно было бы побродить по заводу. Спуститься к реактору. А может, ещё что подвернётся…»

Он приподнял височную пластину, привычно зажмурился, пережидая боль от фантомного ожога, и криво ухмыльнулся.

— Пламя, приём. Хочу посмотреть на тебя вблизи. Можно?

Из ярких вспышек перед глазами на мгновение сложился шипастый шар, горящий зеленью. Гедимин радостно хмыкнул.

— Ага. Я спущусь и посмотрю. Ничего трогать не буду.

Раскалённый коготь прочертил полосу по спине от плеча к плечу. Сармат ненадолго задержал дыхание. «Ничего непонятно, но реакция есть. Ладно, рискнём…»

— А дорогу…

Что-то сверкнуло перед глазами, только уже наяву. Белый посох со стуком опустился на пол.

От верещания Скогнов зазвенело в ушах. Гедимин встряхнул головой, ошалело глядя на шар защитного поля. Внутри, припав на одно колено, стоял Хассинельг.

— Хэ-эй! — страж попытался выпрямиться, но поле прижало его к поверхности. — Дим-мин! Я тебе не враг!

Скогны сердито заверещали, поворачиваясь к Гедимину. Сармат махнул рукой, растворяя купол. «Повезло, что схватился за генератор поля. Мог бы из сфалта жахнуть.»

— Хассек, у тебя мозги на месте? — сердито спросил он. Страж, поднимаясь с пола, только ухмыльнулся во всю пасть.

— Вчера тут что-то было? Уфаль с вечера злой. Его никто таким не видел… ну, да по нему обычно не поймёшь.

«Уфаль?» — Гедимин попытался представить себе разозлённую тихоходку. Получалось плохо.

— А где Шесек? — спросил страж, оглядевшись по сторонам. Скогны сердито фыркнули и отвернулись.

— У Кайшу, — Гедимин махнул рукой куда-то вверх. — С жалобой на стражей. Сломали печь.

— Ох ты ж, проклятая бездна! — Хассинельг