Долина кукол - Жаклин Сьюзан

Продавщица покачала головой:

– У моей подруги еще хуже. У нее начинается климакс и месяцами ничего не бывает. Так она просто места себе не находит.

Дженнифер выбрала три платья. Продавщица поблагодарила ее, взяла у нее автограф для племянницы и пожелала всего наилучшего.

Позднее, сидя над рюмочками в «Палм-Корте», Энн как бы невзначай спросила:

– Кстати, Дженнифер, ты у врача когда последний раз осматривалась?

– Ну-ка, ну-ка… – призадумалась Дженнифер, – последний аборт был в Швеции – там это законно. Это было… четыре года назад. Врач сказал, что я абсолютно здорова.

– Знаешь, осмотр не повредит. У меня отличный врач.

Дженнифер кивнула:

– Может, так и сделаю.

Доктор Галенс спокойно и уверенно заполнял ее карточку. Осмотр был закончен. Она, одетая, сидела за столом напротив него.

– Давно это продолжается? – спросил он.

– Несколько месяцев. Я бы и не придала этому значения, но Энн ко мне уж очень прицепилась. И к тому же у меня затянулись месячные – уже десять дней. Я на следующей неделе выхожу замуж, и мне хотелось бы удостовериться, что все в порядке. Я же намерена как можно скорее завести ребенка.

Он кивнул:

– Сенатор сейчас в городе?

– Нет, он в Вашингтоне. Приедет на той неделе.

– Ну тогда, как вы считаете, не отправиться ли вам в больницу прямо сегодня?

– Сегодня? – Дженнифер загасила сигарету. – Что-нибудь не так?

– Да нет, все в полном порядке. Если бы вы не собирались замуж на той неделе, я посоветовал бы дождаться следующего цикла и пронаблюдать его течение. У вас полипы в матке. Это самая обычная вещь. Сегодня вы поступаете в больницу, завтра вас чистят, а послезавтра выписывают. Несколько дней у вас будут слабые кровотечения, но если вы ляжете сейчас, ко дню свадьбы будете совершенно здоровы.

Обеспокоенная Энн связалась c доктором Галенсом. Он ничего не скрыл от Дженнифер. Действительно, надо было только поскоблить. Она помогла Дженнифер собрать сумку и отправилась вместе c ней в больницу.

Когда Дженнифер забрали, Энн осталась в пустом приемном покое. Она была рада, что у Дженнифер ничего серьезного, – ей ведь так хотелось ребенка. И она его заслужила. Странно… хоть они и были c Джен очень близкими подругами, та так и не сказала ей, почему она избавилась от ребенка Тони.

Через час спустился доктор Галенс. Энн тут же почувствовала, что что-то не так.

– Она отсыпается после наркоза, – сказал он.

– Что c ней? – встревоженно спросила Энн. – Я чувствую, что что-то не так. Это не просто полипы.

– Это просто полипы – как я и предполагал. С этими органами все у нее в порядке, – сказал он. – Но когда анестезиолог проверял ей пульс, он нащупал у нее в груди опухоль размером c грецкий орех. Она, скорей всего, знала о ней.

Энн побледнела.

– Но во многих случаях опухоли – это ничего серьезного… То есть кисты и…

– Я вырезал опухоль, – негромко сказал он. – Несложный маленький надрез, от которого и шрама не останется. Я распорядился, чтобы немедленно сделали биопсию. Энн, это злокачественная опухоль. Ей завтра же необходимо отправиться на операцию и удалить грудь.

Энн похолодела от ужаса. О боже, почему Дженнифер? И почему именно сейчас? Она почувствовала, как по лицу у нее бегут слезы.

– Вы ей скажите, – всхлипнула она. – Я не могу.

Дженнифер медленно открыла глаза, c трудом просыпаясь. Все было позади. Она улыбнулась смутным очертаниям медсестры, стоящей рядом.

– Все в порядке?

– Вот и доктор Галенс, – бойко сказала сестра.

Он тихонько дотронулся до ее лба:

– Приходите в себя?

– Ммм… скажите, это действительно оказались полипы?

– Да, по этой части все в полном порядке. Дженнифер, почему вы не сказали мне, что у вас затвердение в груди?

Она инстинктивно поднесла руку к груди и нащупала повязку.

– Я вырезал опухоль. Давно она у вас?

– Не знаю. – Она снова стала погружаться в дрему. – Около года… может, больше…

– Спите, спите. Потом об этом поговорим.

Сквозь марево наркоза проступил страх. Она протянула руку и ухватила его за рукав:

– О чем поговорим потом?

– Боюсь, что завтра вам снова придется побывать здесь. Будем еще немножко резать.

– Резать? Что резать?

– Нам придется проделать мастэктомию. Оперировать будет доктор Ричардс. Это один из крупнейших специалистов по грудной хирургии.

– Что такое маст… как вы сказали?

– Нам придется удалить вам грудь, Дженнифер. Опухоль оказалась злокачественной.

Она c огромным трудом села.

– Нет! Никогда! О господи – нет!

Она упала на подушку, у нее закружилась голова. В руку ей что-то ввели.

Она забылась рваным, тревожным сном. Проснувшись, она вцепилась в медсестру и умоляюще спросила:

– Это ведь был сон, правда? Мне ведь приснилось под наркозом… что он сказал про мою грудь? Скажите же…

– Ну-ну, успокойтесь… – тихо сказала медсестра.

На лице женщины Дженнифер увидела сочувствие. Это не был сон. Господи, это было наяву!

Энн вбежала в кабинет Кевина и, рыдая, рассказала все. Он молча выслушал, а потом спросил:

– А что сказал доктор Галенс – прогноз благоприятный?

– Благоприятный? – сердито посмотрела на него Энн. – Ты что, все мимо ушей пропустил?

– Я все слышал. У нее не будет одной груди. Это ужасно, но это не конец света. Энн, знаешь ли ты, сколько женщин живут долго и счастливо после операций такого рода? Главное в этих делах – не опоздать.

Она c благодарностью посмотрела на него. В этом весь Кевин. Всегда владеет ситуацией, всегда и во всем находит основания для оптимизма. Он тут же позвонил доктору Галенсу. Доктор сказал, что у него нет оснований сомневаться в благоприятном прогнозе. Доктор Ричардс согласился делать операцию. Опухоль была маленькая, а процент выживаемости при операциях на груди высок. Если нет метастазов, то прогноз будет просто отличный – но этого нельзя сказать определенно, пока не удалят грудь и не сделают анализ лимфатических узлов.

Несколько успокоенная деловитой реакцией Кевина, Энн вернулась в больницу. Дженнифер бодрствовала, но была как-то странно безучастна. Она крепко ухватилась за руку Энн.

– Доктор Галенс позвонил Уину, – прошептала она. – Он немедленно вылетает.

– Он ему сказал? – спросила Энн.

Дженнифер покачала головой:

– Я попросила его не говорить ни слова. Я чувствую, что именно я должна ему все сказать. – Она слабо улыбнулась медсестре. – Я чувствую себя хорошо. Не могли бы вы оставить нас c подругой наедине?

– Только не позволяйте ей ничего пить по крайней мере два часа, – сказала сестра. – Не желаете ли сиделку на ночь?

– Нет, операция же только завтра, а