Эдера 2 - Операй

Вскоре она вышла, кутаясь в огромный махровый халат черного цвета.

Манетти, едва только взглянув на нее, полушутя спросил:

— У тебя что — траур?

Девица, однако, оставила его вопрос без внимания — она подошла к столу, достала два бокала.

— А где вино?

— У тебя в сумке, — кивнул сыщик.

Кровать под Манетти угрожающе скрипела, и потому он, несмело поднявшись, спросил:

— Ты позволишь присесть мне тут, на ковре, у твоих ног?..

— Едва ли это тебе доставляет удовольствие... Лучше бы сразу на кровати... Но с условием — не глядеть на меня так пристально — улыбнулась девица.

— Ты меня сразу же ставишь в безвыходное положение. Когда мне говорят: «Рассказывайте что-нибудь интересное», я совсем теряюсь,— вяло ответил сыщик; развлекать девицу явно не входило в его планы.

— Ну, если не хочешь говорить со мной, то буду говорить я...

С этими словами «Лошадка» извлекла из кармана халата черный браунинг и приставила его к груди сыщика. Это произошло столь неожиданно, что Манетти оторопел.

— Что, что...

«Лошадка» ухмыльнулась.

— А теперь рассказывай, кто ты такой и для чего я тебе понадобилась...

Манетти, заикаясь от удивления и страха, принялся объяснять ей, что он — бизнесмен, приехал сюда, в Палермо, из Рима, где у него есть фирма по торговле недвижимостью, что несколькими неделями назад тут был его друг, о котором он уже имел удовольствие рассказать, и что у этого друга от нее остались самые что ни на есть теплые воспоминания, потому он и сказал: если будешь в Палермо, обязательно зайди в «Эспланаду», и если застанешь там «Лошадку», то обязательно...

Лючия перебила его:

— Не говори ерунды. Если бы ты действительно хотел поразвлечься сегодня вечером, то пошел бы в более приличное заведение, а не в порт. Ведь бизнесмены вроде того, за которого ты себя выдаешь, не ходят в портовые бары низшего пошиба...

Сыщик приумолк, поняв, что представившись на всякий случай бизнесменом, ошибся.

Тогда девица, переложив оружие в другую руку, полезла в карман Манетти и извлекла оттуда револьвер. Осмотрев его, она хмыкнула.

— Ого — заряжен...

После чего положила оружие себе в карман.

— Ты кто — полицейский?

— Не-е-ет,— прошептал Манетти.

— А кто же ты?

Девица, не сводя оружия с Манетти, уселась на стул — тот остался сидеть на ковре у ее ног, в совершенно нелепой позе, не зная, как ему быть дальше.

— Зачем ты приехал в Палермо?

— У меня тут дела.

— Ах, дела?

Только теперь до Манетти наконец-то дошло, что девица все это время только прикидывалась пьяной. Конечно, она была немного пьяна — но не на столько, чтобы не владеть собой, не на столько, чтобы позволять себе те безобразные выходки, которые она столь усердно демонстрировала в баре «Эспланада».

— И какие же у тебя тут дела?

— Дела... моей фирмы.

— А фирма твоя, если не ошибаюсь — в квестуре? Ты полицейский — вот ты кто!

С этими словами «Лошадка» сделала угрожающий жест рукой — мол, попробуй только дернуться, мигом получишь пулю в лоб!

— Я не полицейский...

Презрительно хмыкнув, девица произнесла:

— Так я тебе и поверю... Я с самого начала поняла, что ты мент.

— Я не полицейский,— повторил Манетти упавшим голосом.

— А кто же ты?

Манетти молчал...

Скривившись, девица произнесла:

— Не будешь говорить? Ну, хорошо... Я ведь сразу поняла, что ты не тот, за кого себя выдаешь... Посмотри, как ты одет, посмотри на это истертое, какое-то обгрызенное обручальное кольцо на пальце! — воскликнула девица, взглядом указав на кольцо.— Да разве Уважающий себя бизнесмен носил бы его? Посмотри на свою рубашку! Она мятая, на ней какие-то пятна! Посмотри на свои жеваные брюки! А ты говоришь... Ладно, выкладывай, кто ты и для чего приехал в Палермо... Неужели ради меня?

В голосе ее прозвучало очевидное недоверие к недавним словам гостя.

Манетти, отвернувшись к окну, продолжал молчать.

— Не хочешь говорить? — спросила Лючия. — Ну, что же — пусть будет по-твоему... Только смотри, чтобы потом тебе не пришлось бы об этом пожалеть... И — очень сильно пожалеть, приятель...

Она поднялась и, не сводя заряженного оружия со своего клиента, несколько раз постучала в стенку.

— Сейчас с тобой будут разговаривать другие люди,— произнесла она, ухмыляясь.

И действительно — через минуту дверь раскрылась, и на пороге показался тот самый тип в черной застиранной майке и потертых джинсах — Франческо Манцу.

У сыщика потемнело в глазах; он приготовился к самому страшному.

Широко улыбнувшись, Манцу произнес:

— Ну что — продолжим знакомство? — после чего, обернувшись к девице, поинтересовался: — что-то случилось? Он что — обидел тебя?

— Еще нет,— произнесла та, — но этот тип кажется мне очень подозрительным... Посмотри, что я нашла у него в кармане,— и она протянула своему сутенеру револьвер, извлеченный из кармана гостя.

Тот, небрежно повертев оружие в руках, задумчиво произнес:

— Тридцать восьмой калибр, «смит-вессон»... Хорошая игрушка, но калибр мне не нравится. Оружие, так сказать, для любителя.— Нахмурившись, сутенер пристально посмотрел на Манетти и поинтересовался: — Откуда это у тебя?

— Купил,— пробормотал тот.

— Я понимаю, что купил... Полицейские такими не пользуются,— добавил он,— но для чего тебе этот револьвер?

— Для самообороны.

Манну удивленно поднял брови.

— Вот как?

— Для самообороны, — повторил Манетти упавшим голосом.

Ехидно глянув на гостя «Лошадки», сутенер поинтересовался:

— Любопытно... Ты решил провести этот вечер, а может быть — и всю ночь в обществе моей сестрички... Ее тебе, якобы, порекомендовал какой-то там твой подчиненный, вице-президент твоей фирмы — в это я никогда не поверю. Не так ли?

— Я сразу его раскусила, как только увидела