Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

«Праправнучке от княгини Огневицы Велимировны» — гласила первая строчка.

Письмо от праматери? Откуда? Видимо оно как-то попало к ней, когда открылся ларец, иного быть не может. Поднявшись, Огнеслава развернула свиток. Её глаза, жадно цепляясь за строчки, скользили по написанному.

«Дорогое дитя, пишу тебе, и сердце заходится от волнения. Горан сказал, что мои наставления забудутся, и ты не откроешь ларца, пока не случится беды. Змей почти никогда не ошибается в предсказаниях, но всё же будущее изменчиво и, иногда, даже ему не удается выбрать верный из множества вариантов грядущего. Пишу, надеясь, что мои слова облегчат твою долю.

Ничего не бойся, смело отправляйся в Зеяжск, там твоя судьба. Змей поведал мне, что в этой жизни тебя обязательно ждет счастье и любовь. Я всей душой желаю, чтобы так и было. Когда твой супруг заснет, надень этот золотой венец. Прикажи змею говорить с тобой и Горан откроет тебе прошлое и будущее. Князья боятся давать ему волю, а после всего, чему я была свидетелем, скорее всего, не дадут больше никогда.

Однако это не моя тайна и меня пугает даже мысль, что она откроется кому-то, кто стремиться к власти, поэтому большего написать не могу. Он сам тебе всё расскажет, нужно лишь спросить. Возможно, кто-то еще пожелает открыть тебе тайны прошлого. Кем бы он ни был, не верь на слово, доверяй только своему сердцу. Знай, опыт нашей общей с тобой души поможет понять, где истина. Наша связь через время, станет последним колдовством, к которому я прибегну, отправляясь в иной мир. Будь счастлива, душа моя».

Медленно опустившись на лавку, Огнеслава читала текст снова и снова. Знать бы ей это тогда, когда невестой отправилась в чужую столицу, возможно, многое сложилось бы иначе. Но тут она вспомнила, как они с Гораном встретились, как полюбили друг друга, и подумала, что не хотела бы ничего менять. То прошлое, что у них есть, возможно, неидеально, но от каждого воспоминания сердце стучит быстрее. Открой она сразу все тайны Зеяжска, кто знает, как жизнь сложилась бы. При мысли о муже, тревога вновь обуяла душу. Беляна теперь получила власть над всем змеиным племенем и над ним, в том числе. Что произошло с Аскольдом неясно, Огнеслава отчетливо видела, его смерть, а после возродившегося Огненного сокола. Но жив ли сам князь? Если нет, то помочь Горану некому. Даже княгиня-мать, Верея Богумиловна, не подозревает о случившемся. « Ну же, соберись, ты должна что-то придумать!» — сказала сама себе Огнеслава.

Нужно уничтожить письмо от праматери. Она зажгла свечу. Когда дело было сделано, открыла окошко, чтобы избавиться от запаха гари, и вдруг увидела брата и сестру. Весемира и Ратислав, заметив её в окне, удивились, а после обрадовались, принявшись махать руками. Отскочив в сторону, молодая княгиня захлопнула створку. Но это не помогло. Через непродолжительное время, пара детских голосов зазвенела под дверью. Присланные Прасковьей девки, что пришли помогать «особой гостье», не смогли удержать княжеских отпрысков и вскоре они, весело пища, облепили сестрицу.

— Огнеслава! Ты вернулась, да? — бросилась к ней с порога Весемира.

— Нет. Я погостить, — присев, обняла сестренку молодая княгиня. — Ну, рассказывайте, как вы тут без меня жили, — спросила она, когда братишка тоже оказался в объятьях. — Учителя хвалят вас?

— Меня да, — гордо заявил Ратислав, — а Весемиру не очень!

— Ябеда! — обиделась сестренка.

— Сама такая! — тут же ответил брат.

Огнеслава смотрела на них теперь совсем иначе, раньше ей не нравилось проводить время с младшими, а сейчас они казались такими милыми и родными, даже удивительно.

— Огнеслава, — обхватив руками шею, зашептала ей на ухо Весемира, — а ты мне тайну расскажешь?

— Какую? — также шепотом спросила старшая сестра.

— Матушка сказала, что ты скоро тоже станешь матушкой…

— Опять подслушивала? — отступив в сторону, покачал головой Ратислав.

— А вот и нет, об этом уже давно все судачат, я только спросила правда ли! — оправдывалась Весемира.

— Не правда! — упирался брат.

— Нет, правда! — спорила с ним сестра.

— Не ругайтесь, — улыбнулась, распрямляясь Огнеслава. — Всё правда, так и есть.

— Ой! Это значит, у меня будет племянник! Я теперь взрослая! — обхватила талию сестры Весемира.

Ратислав же насупился и угрюмо отошел в сторону. В этот момент в светлицу вошла Прасковья.

— А вы что тут делаете? Кто разрешил? — уперла руки в бока няня. — Разве не над книгами сейчас должны сидеть?

— Не ругай их, Прасковья, — заступилась Огнеслава, — соскучились они. Пусть со мной побудут.

— Ох же, боги всемогущие, непоседы какие! — выдохнула няня. — Разрешу, только если обещаете, что никому не скажете про Огнеславу. Иначе батюшка ваш, головы моей не пожалеет. Обещаете?

Дети тут же закивали, и няня махнув на них рукой, принялась за помощниц.

— А вы чего стоите? Вам что велено было? — ругала она девиц. — И чтобы всё, что видели и слышали тут, сразу же забыли, как за дверями окажетесь! Кто проболтается, князь обещал сечь до смерти. Уразумели?

Девицы только кивали и бледнели, а после быстро принялись за дело. День прошел в беззаботных занятиях и мрачных думах о будущем. Весемира ходила по пятам, Ратислав не отставал, но почему-то больше не приближался близко к старшей сестре. Брат явно как-то странно воспринял весть о бремени Огнеславы. «Ещё слишком мал, чтобы понять», — думала она, поглядывая на то, как хмурилось личико младшего. Когда солнце скрылось, погружая мир во мрак, подумалось, что сейчас Горан, наверное, уже пришел в себя. «Крепись, милый…» — прошептала, глядя на потемневшие окна, понимая, что тени расскажут ему всё, что произошло.

— Огнеслава, ты что, сама с собой разговариваешь? — удивилась Весемира.

— Тебе показалось, — улыбнулась молодая княгиня, отворачиваясь от окна и подходя к брату и сестре, которые забавлялись игрой в бирюльки. — Ну что, кто победил?

— Ты грустная, — отложив свои палочки, всмотрелась в её лицо Весемира. — Если тебя в Зеяжске обижают, оставайся дома, с нами.

Девка-помощница, собрав со стола пустые чашки, вышла прочь. Огнеслава погладила сестру по голове и вздохнула.

— Мой дом теперь там. Я хочу вернуться и очень скучаю, — призналась она, видя недоверие в глазах сестренки. — Вернусь сразу, как смогу.

— Ты так говоришь, потому, что боишься? — хмуря не по-детски суровое личико, поинтересовался брат.

— Чего мне боятся? — удивилась Огнеслава.

Ратислав замялся, будто сомневаясь, говорить или нет, но потом собрался с духом и прошептал:

— Чудовища.

— Какое такое чудовище, о чем ты?

— Зимой к батюшке приходил старец. Он сказал, что выдали тебя не за князя, а за чудовище. Батюшка тогда решил, что он пойдет на войну с дядькой Вышатой, чтобы тебя освободить, — широко раскрыв глаза, прошептал Ратислав.

— Ты что! — возмутилась Весемира. — Матушка же запретила!

— А я никому чужим не сказал, — ответил брат. — Огнеслава, а у тебя там тоже чудовище?

Ратислав указал пальцем на пояс, из-под которого уже был заметен, слегка округлившийся, живот старшей сестры. Молодая княгиня потеряла дар речи. Она смотрела то на брата, то на сестру и холодела от мыслей, что роились в голове.

— Это неправда! — ответила, наконец, Огнеслава. — Старик обманул вас!

— Да?

— Конечно! Могу поклясться своей жизнью! — уверенно произнесла старшая сестра. — У меня будет такой же замечательный мальчик, как и ты, а князь самый настоящий человек, лучший, из тех, что я знаю.

— Как хорошо! — обрадовалась Весемира. — Надо обязательно матушке с батюшкой рассказать!

Дверь заскрипела, и в светлицу вошли княгиня с Прасковьей. Огнеслава взглянула на мать, пытаясь понять, что же на самом деле у той на уме.

— Вот вы где! — улыбнулась матушка. — Весь день сестре докучали, пора и честь знать! Ночь на дворе.

— Матушка! — оглянулись дети. — Мы тебе сейчас такое расскажем!

— Полно, полно! Всё завтра! Сейчас пора спать, — ласково ответила она. — Прасковья, проводи младших.